Кованый «эксклюзив»

Житель шаранской деревни Дюрмень Ильнур Гильфанов— типичный представитель сельской бизнес-прослойки. Полтора десятилетия он выращивал в теплице огурцы-помидоры, а когда был вынужден свернуть эту деятельность, занялся художественной ковкой.

О смене занятий не жалеет.

— Ильнур Асхатович, говорите, что порушить теплицу вас вынудили обстоятельства. Какие?

— Нехватка рабочих рук, невозможность заключать прямые договора с потребителями и, самое главное, скачок цен на энергоресурсы. Поясню. Пока мои овощи доходили до покупателя, их стоимость повышалась как минимум в три раза. Ведь в цепочке «производитель — перекупщик — продавец» три звена. Вот и считайте… Если бы нам открыли прямой выход на рынки и магазины, цены были бы существенно ниже. Но за полтора десятилетия этого так и не произошло. А вот себестоимость овощей росла ежегодно. Если в конце девяностых я покупал мешок удобрений за 180 рублей, то через 15 лет он стоил уже 1,3 тысячи. Последней точкой стало повышение цен на газ. Взял в руки калькулятор, подсчитал, во сколько обходятся мне огурцы и помидоры, понял — все, пора закругляться.

Чем заняться дальше, вчерашний фермер думал недолго. С железом он работал с детства: вначале под руководством отца и деда, затем в армии, потом четыре года по контракту ремонтировал атомные подлодки в военном городке. Стимулом к скорейшему принятию решения послужили жена — она тогда сидела без работы — и подрастающие дети. На семейном совете они поддержали главу семейства: «Начинай. Чем можем — поможем!».

Гильфанов купил с рук специальный станок и небольшой кузнечный горн. Из металлических прутков и квадратных труб вручную стал выгибать узоры и плющить края, а затем варить из них ажурные конструкции: ограждения, качели, калитки, мангалы… Вначале, конечно, волновался — а ну как его товар вызовет лишь насмешки. Но когда соседи, родственники и друзья стали засыпать просьбами «сделай и мне», понял — нашел свое место.

— Поначалу я пытался слепо копировать конструкции, которые видел в соседних районах, — говорит он. — Но быстро понял: в любом изделии люди в первую очередь ценят индивидуальность. А значит, каждый, кто занимается этим делом, должен предложить свой эксклюзив. И здесь на помощь неожиданно пришел сын-старшеклассник. Он начал придумывать всевозможные узоры и композиции, которые достаточно легко воплощались в жизнь.

— Неужто в новом деле не было и нет острых углов?

— Были, конечно. За последние несколько лет заметно подорожали металл, краска, электричество, почти на треть выросли налоги и прочие обязательные сборы. В прошлом году я уплатил аж 117 тысяч рублей. Для индивидуального предпринимателя, тем более сельского, это очень серьезная финансовая нагрузка. Но я бы заострил внимание на другом моменте. Если уж мы платим такие деньги, то хотели бы ощущать со стороны государства более действенную помощь. К примеру, нам, сельским производителям, нужен выход на республиканский рынок. Людям понемногу надоедают хлипкие конструкции из фанеры и пластика. Однако купить металлоконструкции может не каждый. Так что, повторюсь, производителям очень нужна поддержка государства. Ведь мы приносим ему реальную пользу. На селе болезненным остается вопрос с работой. А у меня сегодня трудятся два местных паренька, в сезон они неплохо зарабатывают. Сумей я увеличить объемы производства — нанял бы еще боль-ше работников.

— Когда-то вы были вынуждены закрыть свой тепличный бизнес. Не опасаетесь повторения ситуации?

— Нынешняя работа для меня в первую очередь — занятие для души. В отличие от выращивания овощей, где, начав, уже нельзя остановиться. Здесь я сам себе хозяин. Устал — закрою цех, пойду домой. Заработать большие деньги в этом бизнесе сложно. Но сегодня я получаю удовольствие не от них, а от того, как радуются люди моим изделиям. Это же здорово, когда твоя работа кому-то нравится! Если через несколько лет на моем участке вырастет небольшой заводик — возражать не стану.