Белый халат от мамы к дочкам

Дильбар Халикова приходила в республиканский госпиталь ветеранов войн — тот, что в Уфе на улице Тукаева, — еще дошколенком. Мама забирала ее из садика, вела сюда, и они вместе «немножко дежурили». Став постарше, Дильбар помогала маме уже в участковой поликлинике в Деме, где та проработала 30 лет: забегала после школы, клеила карточки пациентов, писала адреса. В общем, понятно, какой дорогой пошла девочка дальше.

— Я, честно сказать, никуда по сторонам не смотрела, будто других профессий и не существует, — признается сейчас Дильбар Ражаповна, терапевт отделения паллиативной медицинской помощи госпиталя ветеранов. — Поступила в Башкирский мединститут, на втором курсе начала работать на скорой помощи и с того момента отсчитываю свой стаж в медицине. Уже 30 лет набежало.

В машине с красным крестом она каталась десять лет, да каких! На дворе девяностые, ни у кого ничего нет, но все можно, как стемнеет — на улицах ощутимо начинает веять опасностью. А ей, 19-летней, вдвоем с фельдшером идти в подъезд с разбитыми лампочками, где под ногами хрустят шприцы. Кто работал в те годы на скорой, навидались всякого. Дильбар с коллегами выезжали на огнестрелы, на места происшествий вместе с милицией. Однажды вызвали к бабушке с острым инфарктом, и пока медики возились с пациенткой, собирая ее в больницу, два ее пьяных в дымину сына увлеченно лупили друг друга на кухне, плитка так и сыпалась со стен. Был случай, наркоманы напали на женщину-фельдшера, польстившись на чемоданчик с медикаментами, — та потом лежала в больнице с ушибом головного мозга.

— Вспоминаешь все это теперь — холодок пробегает по телу, а по молодости все казалось нипочем, — улыбается собеседница. — В здравоохранение тогда денег не вкладывали, если рассказать, на каких машинах мы ездили, — не поверят. То руль отвалится, то педаль нажмешь — она в пол провалится. Однажды повезли в больницу женщину с маточным кровотечением, ехать далеко, а машина на ходу сломалась. Ждать некогда, пациентка кровью истечет. Мы ноги ей повыше подняли и фактически на руках до дежурной клиники дотащили, еле успели спасти.

Бояться, признается собеседница, она начала, когда появились дети, сначала Рената, а через четыре года Алия. Перешла работать туда, где спокойнее, — в демскую поликлинику, ту самую, мамину. Впрочем, спокойнее — это еще как сказать.

Только пришла — ей дали обслуживать четыре участка. И понеслось. На 28 участков 15 врачей, домой возвращалась — едва хватало сил обувь у порога снять. Выручал какой-то азарт: за дверью кабинета очередь в километр сидит, а ты стараешься, чтобы никто долго не ждал — пока одного принимаешь, другой уже на обследование побежал, за третьего просишь узистов, чтоб приняли без записи. Тут многое зависит от самого врача, его душевных качеств: если действительно хочешь помочь, найдутся и силы, и возможности.

— И ругают участковую службу, и пугают ею молодых специалистов — все это не зря, — соглашается Дильбар Халикова. — Но я что хочу сказать: да, и хлопотно здесь, и сложно, а все-таки очень интересно. За 19 лет работы через меня прошло столько людей, столько судеб, и пациенты уже, честное слово, идут к тебе как к родному человеку, рассказывают про свою жизнь, про семью. Я застала пациентов 1912, 1913 годов рождения, знала несколько следующих поколений, сама уже спрашивала: ну что там ваш внук, отслужил, женился?

Когда в 2020 году грянула пандемия коронавируса, именно они, участковые терапевты, первыми приняли огонь на себя. В день по тридцать вызовов, бегаешь по квартирам с ковидными больными, берешь мазки, переодеваться в стерильное после каждого пациента, естественно, возможности нет. Что в любой момент можно слечь самой, она, разумеется, понимала, но страха не было. Наоборот, в те дни откуда-то появилось и набрало силу то, что, говорят, бывает на войне, — стремление прикрыть собой других, прежде всего молодых, побольше взять на себя. Об этом не раз приходилось слышать от врачей: COVID-19 словно обнулил людей, отбросил все несущественное на задний план. Вперед вышли самые простые и понятные вещи: надежность, ответственность, способность подставить плечо. Слово «надо», в конце концов. И это было одним из главных уроков пандемии.

С августа 2021 года Дильбар Халикова работает в республиканском госпитале ветеранов. Его отделение паллиативной медицинской помощи — самое большое в республике, и главные профессиональные качества, без которых здесь не обойтись, — это милосердие и терпение.

— Наши пациенты — в основном люди пожилые, нестабильные, с тяжелыми заболеваниями, и надо быть готовым к тому, что им в любую минуту может потребоваться экстренная помощь, — поясняет доктор. — В поликлинике такого не увидишь.

Самое тяжелое для меня в этой работе — ситуации, когда чувствуешь свое бессилие: ты делаешь все, что можно, а болезнь все равно берет верх. Но часто смотришь на человека — ему за девяносто, а он бодр, активен, строит планы на будущее и даже здесь, в больнице, не просто лежит, а всегда чем-то занят: делает зарядку, общается, не расстается со своими профессиональными интересами. У таких пациентов учишься, как надо относиться к жизни.

А белый халат вслед за мамой уже надели дочки: как и следовало ожидать, обе пошли по ее стопам. Сначала, как повелось в семье, по мелочам помогали ей в поликлинике, и вот уже старшая учится в ординатуре, будет врачом-рентгенологом, младшая — на четвертом курсе БГМУ.

— Я, конечно, беспокоюсь о них. Понимаю, что без работы они в любом случае не останутся, но очень уж нелегко быть врачом, особенно по нынешним временам. Что ж, выходит, и их профессия выбрала сама, — говорит Дильбар Халикова.