И жизнь, и слёзы, и любовь

С трепетным волнением перечитываю треугольные фронтовые письма Габделхамита Вахитова и не перестаю восхищаться цельностью его характера. Он был до глубины души предан воинской присяге, любил Отчизну и без колебаний верил в победу. Одновременно его переполняла любовь к семье и ни на час не оставляло страдание из-за невозможности помочь своим близким. Больная жена Нагима с тремя детьми терпела крайние лишения, нужду. Глава семейства в каждом письме утешал их, как только мог.

Габделхамит Вахитович Вахитов родился в 1910 году в селе Актаныш Илишевского района. Трудовой путь начинал в Дюртюлинском районе, в торговой сети, но вскоре проявил талант журналиста. В 1938 году в редакции газеты «Коммуна» (нынешняя «Кызыл Тан») он становится заведущим отделом экономики, в 1941-м назначается главным редактором. Однако быть на высокой должности довелось всего две недели. С началом войны редакция была упразднена, а редактор мобилизован на фронт.

Службу Габделхамит Вахитович начинал в авиационной школе политруком, с переходом в действующую армию служил в должности замполита полка.

По возвращении с фронта работал в редакции газеты «Кызыл Тан» заместителем главного редактора, через два года был выдвинут собственным корреспондентом газеты «Правда». Одновременно заочно учился в Москве — в высшей партшколе. По окончании учебы стал заместителем главного редактора газеты «Советская Башкирия». Параллельно являлся собственным корреспондентом газет «Правда» и «Известия».

А теперь, уважаемый читатель, разрешите ввести вас в мир сокровенных признаний и мечтаний заботливого отца и супруга, оторванного от семьи в военную пору на годы и на тысячи верст. Единственно реальным средством связи на бесконечно длинной линии фронт — тыл — фронт было треугольное письмо. Нередко оно терялось в пути. Но в случае вручения адресату заставляло его и радоваться, и плакать. Тем, кто был в тылу, прибавляло терпения, а солдата звало в бой. Ту «магию», которой обладал этот тетрадный листок, и не описать.

Письма Г. В. Вахитова написаны на татарском. Традиционные эпистолярные особенности при переводе их на русский несколько утрачиваются. Но сила духа, чувства, надежды предстают почти во всей их полноте.

11 августа 1944 года.

Дорогая Нагима!

...Уже продолжительное время нет писем от вас. В неведении того, что происходит в семье, я крайне страдаю.

Сейчас нахожусь не совсем там, где грохочет война. По некоторым обстоятельствам нас отодвинули от линии огня. Отдых продлится не более трех дней. Прошу, не тревожьтесь. Мне важно знать, что вы спокойны и верите в мою судьбу.

Совсем недавно нам выпало участвовать в самых жарких и невероятно трудных боях. То, что происходило с нами, век не забыть. А я еще жив и здоров. Мой друг Ануш был слегка ранен, но уже поправился. Мы с ним мечтаем пройти боевые дороги и в будущем. И не только: поживем еще в счастливой мирной жизни. Верьте, придет это счастье!

Как дела в деревне, папа и мама здоровы ли? Уборка урожая в колхозах как идет? Рафисик мой, как он готовится к поступлению в школу?

С приветом, твой Хамит.

5 октября 1944 года.

Сердечко мое, Нагима, прими мои душевные признания в любви и искренности.

Я тебе писал только вчера, поэтому извини, что пишу снова, хотя новостей, т. е. повода, нет вовсе. Решил еще раз выразить мое восхищение тобой, передать горячие чувства, что кипят в груди моей. Верь мне, я тебя очень и очень люблю. По-прежнему люблю.

Тоска по дому, по дорогой моей семье заставляет взяться за перо еще и еще. Я как мечтательный юноша, который ищет опору в облаках.

Дни встречи близки! Остается совсем мало. Потерпим.

Бывайте здоровы, не болейте. Во имя всего будущего. Иначе и быть не может.

Прошу тебя и детей наших, оставайтесь в благополучии. Пусть ребята не предаются тяжким мыслям. Им нужно больше радостей, интересных игр. Да и сама не замыкайся. Будь общительна, веселись. Вокруг немало хороших людей. Но знай, что на свете есть Хамит. Он дорожит тобой.

Знай же, он есть всегда!

23 марта 1945 года.

...От вас никаких вестей нет. Я огорчен до крайностей.

Это письмо пишется перед труднейшей задачей, поставленной перед нашей частью. Мы все испытываем ответственность. Пожелайте мне удачи. Если события развернутся как-то иначе, чем мы планируем, возможно, переписка задержится. Впрочем, особо не печальтесь. Как только представится возможность, так и напишу.

Нагима моя дорогая, вчера к нам приходил начфин. Он отослал на ваш адрес 583 рубля за март. А я составил новый аттестат. Будете получать с 1-го мая по 750 рублей. Новый аттестат уйдет в Уфу тут же.

Будьте благоразумны, уверены в будущем, надейтесь на благополучное возвращение. Мы скоро победим врага и вернемся!

Нагима моя дорогая, отцу и матери, Нажибе, Ибрагиму, Зияде передай привет. В эти дни я не могу им написать. Как только выполним задачу, я напишу им каждому в отдельности.
До свидания, до встречи, мои цветочки!

Вечно ваш, Хамит.

5 августа 1945 года.

Дорогая и любимая Нагима!

Цветочки мои, дети!

Посылаю вам чувства искренней любви и самые добрые пожелания.

В течение последних двух недель не смог писать писем. Дни проходили в бесконечных хлопотах по случаю командировки. Было очень тяжело, устал. Стоит жара. Кругом пыль. Но такого блага, называемого нами баней, в этой стране не найти. Пришлось долго искать, где бы помыться в горячей комнатке, подобной баньке.

Ты же знаешь, Нагима моя, я не умею приспосабливаться к жаре. Лишаюсь аппетита, теряю вес. Есть одно утешение: пью виноградное вино, совсем недорогое. С хозяином общаемся жестами и мимикой. Он рад стараться поставить передо мной лучшие фрукты и ягоды. Любезно приглашает в сад.

Впрочем, оставим мои будни. Как вернусь, наговоримся за все годы разлуки.
Душа моя, от тебя нет писем аж с 3-го июля.

Мечтаю единственно о вас: лишь бы встретиться в благополучии. Много думаю об учебе и отдыхе детей. Ломаю голову и о своей работе в будущем. Знаю одно: мы вернем себе счастливую жизнь!

* * *

Габделхамит-абый и в послевоенной, мирной жизни был весьма заботливым семьянином. Человек тонкой, ранимой души, он перенес немало ударов судьбы. Самый тяжелый из них — безвременная гибель единственного, горячо любимого сына Рафиса в годы его учебы в Москве. Супруга Нагима-ханум, тяжело заболев, так и не смогла уверенно шагать по жизни.
По внешнему виду Г. В. Вахитова можно было заключить: счастливец. Он умел скрывать горе за оболочкой повседневных забот, за занавесом остроумных слов.

Габделхамит Вахитович ушел из жизни в 66 лет. Нет, не война согнула его, и не трудовое напряжение с бесконечными ночными бдениями. Тяжесть утрат сына и горячо любимой жены разъела его мужественное сердце.

Для нынешней молодежи, даже журналистской братии его имя будет неким открытием. Тем важнее напомнить о нем, чтобы возрадовать беспокойную душу аксакала. Ведь не зря сказано: человек жив, пока о нем помнят. Доблестное имя воина, журналиста и просто замечательного гражданина Габделхамита Вахитовича Вахитова достойно уважительной памяти.