О чём говорят немые колонны Уфы

В прошлом году Советская площадь в Уфе, воспринимавшаяся горожанами как большая автостоянка, благодаря усилиям главы региона Радия Хабирова и творчеству зодчих обрела дар речи и заговорила — о священной памяти, о цене Великой Победы, об уроках истории и вообще о родовых корнях.

Нынче величественные колонны как архитектурные «средства наступления на пространство» шагнули за границы площади: на набережную Белой, окружили новый Дворец борьбы.

Об этих событиях сегодня много говорят и профессионалы, и обыватели.

Можно ли столицу Башкирии представить без колонн и колоннад, прежних и новых? Какую роль играет архитектурная классика и современные стили в жизни мегаполиса?

Вид из окна больницы

Когда я подхватил в саду «мышку», то бишь геморрагическую лихорадку, был помещен в клиничес­кую больницу № 8 в Черниковке. «Восьмерка» — так ее называют в народе — была построена в эпоху послевоенного архитектурного возрождения Ново-Уфимским нефтеперерабатывающим заводом и принадлежала ему. Не больница, а средневековый дворец государственного правителя. Этот стиль, заданный всему миру итальянским зодчим, сыном каменотеса Андреа Палладио, получил повальное распространение в стране, победившей фашизм, — Советском Союзе, где правителем, хотя и декларативно, считался народ. Общественные здания для него строили обязательно с колоннами, отливающими белизной. Даже больницы и бани.

Люди в белых халатах почти неделю боролись за мои отказавшиеся функционировать почки, и когда, наконец, на седьмой день атакованные «мышкой» органы заработали, я отправился в конец коридора искать дверь с заветной буквой «М». Затем побрел в палату. В ходе этого изнурительного путешествия на пару минут остановился у окна, из которого открывался вид на фасад одного из больничных корпусов — с ослепительной колоннадой. Колонны излучали силу и уверенность.

Захотелось глубоко, всей грудью вдохнуть, что я и сделал. «Путе-­шествие» длилось вроде бы недолго, а в палате медсестра уже сворачивала постель моего соседа.

«Перекладываете на другую кровать?» — поинтересовался у нее. Медсестра молчала и, уходя, обронила фразу: «Умер твой сосед. В курилке». В тот год «мышка» косила многих. Я «на автомате», бессознательно, опять отправился к тому окну, из которого открывались колонны — источник силы и надежды. Казалось, эти величественные конструкции были способны и излечивать.

Поэзия в камне «рифмуется» с Победой

Впервые колонны были использованы в древнем Египте — как несущие элементы зданий. В ходе нескольких тысячелетий обычные столбы стали воплощением красоты и гармонии.

Уфа, Стерлитамак, Октябрьский и другие города Башкирии начали наряжаться в колонны после Великой Отечественной войны. Как ни странно, у обнищавших и недоедавших людей возник запрос на праздники. Шла борьба с разрухой, за восстановление заводов, кормильцев-колхозов. Один из искусствоведов писал, что «колонна — это наиболее чистое выражение поэтической сущности архитектуры. В обычной жизни она не нужна. Но повсюду, где ищут форму выражения величие и роскошь, жизнерадостность и фантастика, колонна является выразительницей праздничного мироощущения». Значит, советские люди и их лидеры попали в точку. Да, поэзия в камне удачно рифмовалась в 50-е годы с Победой. Здания уфимских университетов, кинотеатры «Родина», «Победа», Дворец пионеров и много чего другого украшались колоннами. Почти каждый день уфимцы встречаются с ними. Точнее, они встречаются с нами. Притягивают внимание. Рождают чувство непроизвольной радости.

Мне повезло еще молодым репортером брать интервью у великого строителя Алексея Марковича Старикова — управляющего гигантским трестом «Башнефтезаводстрой», Героя Социалистического Труда. Глаза у него всегда светились радостью — такой был человек. Это его стараниями в конце 50-х годов на улице Ульяновых был воздвигнут Дом культуры «Стахановец», который вскоре и надолго переименовали в Дом культуры имени 40-летия комсомола. Уфимцы по сей день называют его «сорокалеткой». Стариков вел длительные поиски проекта в Москве, достал своей настырностью многих столичных чиновников, архитекторов: непременно хотел здание с колоннадой, округлой лестницей внутри, ведущей на второй этаж, и округлым витражом. «Зачем тебе и твоему тресту такой навороченный очаг культуры?» — спрашивали москвичи. Стариков приводил всего один аргумент: в тресте полторы тысячи строителей участвуют в художественной самодеятельности — поют, пляшут, читают стихи. Например, для участия во всероссийском смотре художественной самодеятельности, проходившем в Нижнем Новгороде, пришлось даже увеличить пассажирский поезд, добавив вагоны. Там трест БНЗС, ясное дело, победил. Алексей Маркович добился своего: Дом культуры, а точнее, дворец, построил. Для простых рабочих. Руководитель треста, ветеран войны, знал по своему богатому опыту, что второй гимн страны со словами «Нам песня строить и жить помогает» лучше всего отражает действительность и менталитет народа. Да, когда коллектив сплачивает не только цех, но и сцена, то непременно повышается производительность труда. Этот экономический показатель в БНЗС всегда был высоким.

Сегодня его детище называется прозаически — административное муниципальное учреждение. Там разместились адвокатская контора, несколько муниципальных служб.

Здание в неком трауре. Между крайними колоннами стоят задрапированные сеткой скульптуры: с одной стороны — фигура инженера с чертежами в руке, с другой — женщина-маляр. У инженера переломана бетонная нога, у маляра оторвана по локоть рука — похулиганили вандалы. Здание, к слову, имеет статус памятника культурного наследия. Местные жители рассказывают, что «инвалиды» стоят под сеткой уже лет семь-восемь. Так что прогнозировать судьбу возведенных нынче колоннад на полвека вперед — занятие сомнительное. Меняются времена, меняются нравы.

Классика вне времени

Архитекторы — люди творческие, чувствительные. В том смысле, что тонко понимают запросы общества в тот или иной период времени. Дадим им слово.

Валериан ГАГИН, руководитель Центра современного искусства «Облака», депутат Уфимского горсовета:

— Классика не бывает немодной. Она вне времени, всегда актуальна. Колонны ассоциируются с чем-то основательным, торжественным, праздничным. Здорово, что архитекторы применяют такие символы по сей день. Я любитель больше современных форм, но это из разряда предпочтений. Когда в родном городе появляются новые объекты — это здорово. Мне хотелось бы видеть вокруг них жизнь. Так, Сухумская колоннада дала жизнь знаменитому кафе рядом — это место встречи. Надо, чтобы вокруг новых объектов рождались традиции. Они наверняка будут появляться. Торжественные объекты должны быть. Творческие люди лучше чувствуют такие запросы.

Дворец борьбы производит впечатление. Я сам в юности занимался дзюдо в школе «Геркулес». Там даже душа не было, здание старое, всего один зал. Конечно, во Дворце борьбы детям заниматься будет намного интереснее. Плата там должна быть чисто символической. На мой взгляд, архитектура Дворца соответствует тому, для чего он построен: ассоциируется с древними греко-римскими состязаниями, историей борьбы. Это эффективно для популяризации спорта.

Константин ДОНГУЗОВ, профессор УГНТУ, заслуженный архитектор РБ:

— Для Уфы тема колоннад действительно стала актуальной. Колонна, в отличие от стоек, столбов — нечто особое, иное, фиксирующее принципиальный скачок в развитии конструкции. Она в архитектуре отражает финал процесса «превращения гусеницы в бабочку», то есть когда пластически осмысленный элемент превращается в классическое произведение, олицетворяющее совершенное тело, отождествляемое с различными священными сущностями.

Возьмем, например, столбы линии электропередачи — они практичны, технологичны и стандартизированы, но колоннами их не назовешь. Превращения не происходит, так как они рождаются от иной задачи. Другое дело, когда юрту изнутри подпирают стойкой или в центре храма сооружают центральную опору. Здесь пространство одухотворено, уже наполнено другим смыслом, и стойка начинает пластически развиваться.

Когда же колонны стали ставить в ряд снаружи здания, произошла своего рода революция. Впоследствии, собранные вместе, колоннады создают пространство общественного форума, делают город домом для горожан. Там можно не только спрятаться от дождя, солнца и ветра — там возникает уникальное ощущение праздничного общест­венного интерьера, ранее создававшегося только внутри зданий. Возникает эффект open-air — выхода искусства на улицу и на площадь.

Уфа — великий исторический город, Башкирия — древнейший очаг мировой цивилизации, в них достаточно хорошо прочитываются все этапы мирового развития архитектуры, но живая история отличается от академического изложения. Поэтому сегодня в науку введено понятие вернакулярного классицизма. Оно отражает процесс взаимодействия классики с местными культурными традициями и снимает проблему копии. Любое пересечение с классикой важно и не случайно — оно отражает связность мировой цивилизации. В этой связи нужно упомянуть и колоннаду Дружбы на набережной, которая через свой прототип — колоннаду в Сухуми — восходит к такому древнейшему памятнику, как Великая колоннада в Пальмире с ее тетрапилонами и монументальной аркой. Таким же памятником связи культур является и мавзолей Тура-хана, который находится в диалоге с целым рядом известных монументальных сооружений древности.

Кто-то считает, что в Уфе много колоннад, кто-то — что мало. Но искусство архитектуры — это не спорт, это отражение духа времени и утверждение права на жизнь. В начале 1930-х годов в России произошла смена творческой направленности архитектуры — переход от конструктивизма к неоклассике. Задача создания новой монументальности, в том числе на конкурсе Дворца Советов, оказалась не по силам модернистам, поэтому вектор развития сместился к историзму и ар-деко.

Искусствовед Давид Аркин тогда сформулировал это как «право на колонну» для пролетариата, Дворца для народа, вскрыв демократический дух античного классического искусства. Это увековечило значительный этап развития страны, и после Великой Отечественной войны легло в основу так называемого стиля Победы.

Так родились семь знаменитых московских высоток — гимн Москвы, гимн Победы.

Советская неоклассика, опираясь на историческую традицию диалога с прототипом, сформировала центральные ансамбли нашего города — Советскую площадь, улицу Первомайскую. Часть замыслов реализовать не успели, но память об этом этапе и подходах к формированию столичного облика города жива и возвращает нынешнее поколение архитекторов к идее архитектурного ансамбля центра.

Сейчас во всем мире наметился тренд на восстановление исторической застройки центров городов. В этой связи нужно сказать о реконструкции улицы Октябрьской Революции и ее жемчужине — Спасском храме. Его колоннада сейчас почти утрачена и должна быть восстановлена в первоначальном виде. Иначе мы будем здесь постоянно спотыкаться и духовно, и эстетически. То же самое относится и к нереализованной идее Сосланбека Тавасиева и Исмагила Гайнутдинова о создании подхода к памятнику Салавата Юлаева — в их представлении к нему должна была вести колоннада, организующая торжест­венный проход к площадке.

Если мы хотим и дальше развивать город, работать над созданием более удобных и комфортных условий для жизни людей, то надо обращаться к классике, ее мудрым и сильным решениям. Мы должны строить сегодня для завтрашнего дня, с пониманием города как произведения искусства архитектуры.

Леонид Дубинский, архитектор:

— Да, я видел новую колоннаду на набережной, возведенную в честь дружбы с Абхазией. Не совсем точь-в-точь как абхазская, которую я тоже видел. Да и не может быть стопроцентного сходства, потому что установлены они в совершенно разных контекстах. Теперь, полагаю, необходимо насытить нашу набережную объектами инфраструктуры досуга — это рестораны, кафе, торговля, развлечения, потому что пока набережная по-прежнему пустынна и, к сожалению, совсем не привлекательна с точки зрения отдыха горожан и гостей города.

Колоннады — это мощные архитектурные элементы, которые применялись во всех стилях всех времен, начиная с древности. Их активно используют и в современной архитектуре как элементы декора, но в первую очередь как проверенные несущие элементы. И важно, чтобы они были красивы, органичны и, главное, уместны.

Вот, кстати, в городе собираются поставить памятник главному архитектору Черниковки Маргарите Куприяновой перед Дворцом культуры имени С. Орджоникидзе.

Маргарита Куприянова — заслуженный, талантливый архитектор. Именно ей мы обязаны неповторимой красотой и гармонией архитектурного ансамбля Черниковки. А вот предлагаемый эскиз скульптурной композиции, на мой взгляд, получился крайне неудачным: женская фигура в греческом наряде с лентой, почему-то поставленная на фрагмент колонны с ионическим ордером, напоминает восьмую девушку, сбежавшую в Черниковку из компании тех семи, что украсили известный фонтан в центре Уфы. Кто такие участники проведенного конкурса и кто из скульпторов и архитекторов входил в состав жюри, к сожалению, выяснить не удалось. Но то, что это решение принималось без участия профессионалов, — это точно. А ведь были и другие очень интересные предложения по памятнику. Но вот пока получается так…

Фото автора.