Китайский «дизайн» — в отстойник

Житель города Дюртюли по интернету заказал «синтетику» и уговорил попробовать знакомую. Девушка никогда не употребляла наркотики, поэтому услужливый друг помог ей сделать инъекцию. После чего пара вышла на балкон и спрыгнула с пятого этажа. Оба получили тяжелейшие травмы и остались инвалидами.

В другом случае мужчина, которого забрала «скорая помощь», вдруг набросился в машине на бригаду медиков. Им пришлось серьезно обороняться. Как выяснилось, больной находился под воздействием «синтетики», которая вызывает не только привыкание с первого раза, но и неадекватное поведение.

В самом деле — «достаточно одной таблетки», чтобы в организме начались необратимые процессы, уверен врио начальника Управления наркоконтроля по республике Тагир Ибрагимов.

— Тагир Асхатович, с прошлого года добровольное тестирование на наркотики в учебных заведениях узаконено на федеральном уровне. Прежде оно проводилось в отдельных регионах страны в качестве эксперимента. По какому принципу сегодня выбираются учебные заведения для этого, и будет ли внедрено обязательное наркотестирование учащихся?

— Наше ведомство никого не выбирает. По закону, который вступил в силу в декабре прошлого года, тестирование теперь должны организовывать все российские образовательные учреждения. Чаще всего оно проводится в уфимских учебных заведениях. Дело довольно затратное, и, чтобы сэкономить средства, предварительно проводится психологическое тестирование. И уже потом, в зависимости от полученных результатов, медицинское.

Мероприятия добровольные и анонимные. Причем, вначале детям и родителям объясняют, зачем нужна эта процедура, затем берется письменное согласие на нее. Относительно обязательного тестирования Госдума пока закон не принимала.

— Есть ли толк от подобных мероприятий?

— Судите сами: в прошлом году психологическое тестирование прошли 49 тысяч учащихся, из них 40 тысяч — школьники. Выявлены 1,2 тысячи подростков из группы риска.

Медицинское освидетельствование прошли более 33 тысяч учащихся и студентов, из них были выявлены 12 наркопотребителей, которым сейчас оказывается необходимая помощь.

Все прекрасно помнят, что творилось пятнадцать лет назад на улицах Вологодской, Кольцевой, Ушакова. У нас рабочий день начинался с кипы жалоб от жителей домов, расположенных на этих улицах. А там попросту стоял табор — цыгане обитали на первых этажах и торговали наркотиками прямо из окон. Ситуацию удалось переломить. Тогда огромную помощь оказала общественность. Люди трубили о проблеме на каждом шагу, пока не добились своего. Много цыганских групп, в том числе организаторов наркоторговли, оказалось за решеткой. У них же тогда процветал семейный подряд, начинали торговать с семи лет. Потом в числе торговцев остались одни женщины, потому что вся мужская половина «скололась» и поумирала от ВИЧ.

От наркомании практически невозможно излечиться, и она «заходит» в любые двери. В первую очередь, это должны для себя уяснить родители — страусиная политика тут не поможет.

— В одном из наркоцентров пациентов клали в гроб и пытались закопать. Как вы относитесь к таким методам, и что стало с этим центром?

— Специалист, который применял подобную методику, насколько мне известно, уволен, а этот реабилитационный наркоцентр продолжает работать.

Туда, как правило, больных наркоманией помещают родные. Они изначально согласны на крайние меры. Поскольку наркозависимый человек — огромная проблема для семьи.

— Почему не приняли программу целевого субсидирования наркозависимых, что-бы они имели возможность пройти курс лечения в реабцентрах?

— Минфин заявил, что на ее реализацию в федеральном бюджете нет средств. Но такие программы можно запустить на региональном уровне, и у нас в республике уже начали эту работу. Идет грантовая поддержка негосударственных реабилитационных наркоцентров. Еще готовится новая программа, в которую тоже заложены определенные суммы для поддержки аналогичных центров, но они мизерные.

К сожалению, если сравнить средства, которые тратятся на создание наркотрафиков, на новые наркосредства и на противостояние этой наркоэкспансии — суммы несопоставимы.

— Насколько ваши коллеги и их семьи рискуют, ведь вы мешаете зарабатывать преступным синдикатам немалые деньги?

— Напрямую угрожать сотруднику правоохранительных органов преступник не станет. Он выбирает другие методы, чаще это попытка подкупа или какие-то другие способы решить проблему с помощью денег. Таких фактов очень мало, но они есть.

Используется давление через СМИ, особенно с помощью популярных соцсетей. Любая ахинея, откровенное вранье тут же подхватываются и мгновенно распространяются.

Неприятно, конечно, но не смертельно. Нам приходится быть морально готовыми к подобным вещам и своих детей воспитывать психологически устойчивыми. Пусть это останется на совести тех, кто так поступает. Можно противодействовать через суды. Хотя сомневаюсь, есть ли смысл каждый раз оправдываться.

— Тагир Асхатович, что вы можете сказать о наркоситуации в республике?

— В сравнении с тем, что было пятнадцать лет назад, ситуация совершенно другая.

Например, ликвидирована организованная наркопреступность, когда одиозные личности возглавляли криминальные группы по 200 — 300 человек. Удалось пресечь ряд крупных наркотрафиков, поставляющих афганский героин в Европу через нашу республику.

Теперь наркорынок работает через интернет. В прошлом году мы перекрыли 80 таких контентов.

Минувшим летом жители Оренбурга, в том числе руководители администрации города и даже дети, одновременно получили 3,5 тысячи телефонных рассылок с сообщением о продаже наркотиков. Причем сообщение пришло с территории нашей республики.

Наркоторговля сегодня носит транснациональный характер, можно сидеть на пляже в Гоа и регулировать процесс по всему миру.

То же происходит с «дизайнерскими» наркотиками, которые производятся в азиатских странах.

Весь поток идет к нам почтой. Границы и заборы давно уже не актуальны.

— Главным поставщиком «синтетики» по-прежнему ос-тается Китай? Если да, то какие подарочки китайские «дизайнеры» нам приготовили в этом году?

— Действуют хитро и просто. Заменяют один из компонентов, при этом кардинально меняется структура всего вещества, а его нет в запрещенном списке. Даже если мы выявим потребителя, привезем его на освидетельствование, анализ ничего не покажет — вещество официально не наркотик. Мы участники этой гонки, кто кого опередит: торопимся со списком, быстро организовываем мероприятия, чтобы выявить трафик.

— Недавние попытки ужесточить таможенный контроль для торговли по интернету помогли бы пресечь наркоторговлю?

— Нет, там речь шла об определенных килограммах и суммах. Наркоторговцы отправляют по почте не готовые наркотики, а компоненты для их изготовления, которые имеют малый вес и, соответственно, небольшую сумму.

У нас предложения к законодателям. Например, подозрительные вещества, которых нет в списке запрещенных, изымать на стадии пересечения федеральной границы в какой-нибудь отстойник. Чтобы у нас было время понять, что за вещество нам прислали. Если грузополучатель докажет, что оно предназначено для промышленного применения, пусть его забирает на здоровье.

Кроме того, у нас много вопросов к платежным системам, ведь платят за наркотики через банкоматы, затем товар предлагается забрать где-нибудь «под кустом». У нас уже все подъезды жилых домов превратились в тайники-закладки. Раньше везде шприцы валялись, теперь пакетики непонят-но из-под чего.

Пытаемся работать с банками, с операторами, нам возражают, мол, нельзя нарушать права и свободы клиентов. Но ведь счета одни и те же, и суммы по 200 — 500 рублей идут нескончаемым потоком. Хотя существуют и более законспирированные системы оплаты, которые проходят мимо нас, но об этом уже не стану говорить…