Про мужские слёзы и почему не следует одалживать деньги по объявлению

«Я самая обыкновенная, просто стараюсь радоваться жизни во всех ее проявлениях», — уверяет Вера Буйских, подполковник юстиции, старший следователь по особо важным делам отдела по расследованию дел коррупционной направленности ГСУ (Главного следственного управления) МВД по республике. Женщина — следователь, наверное, не подвиг, но все же что-то героическое в этом есть, перефразируем известную цитату из киноклассики.

— Вера Ивановна, как вам работается в такой суровой должности?

— У нас, в основном, экономические дела, которые требуют особой внимательности. Поэтому здесь женщины работают успешнее. Если вы имеете в виду деятельность следователя, то за двенадцать лет я уже к ней привыкла. Словосочетание «расследование организованной преступной деятельности» для непосвященного человека, наверное, звучит угрожающе. Но сегодня экономические преступники — не бандиты 90-х годов, а вполне интеллигентные, образованные люди. Другое дело — наш ненормированный рабочий день. Можем закончить работу в полночь, если требуется. Бывает, вообще сутками сидим над каким-нибудь делом.

— Как семья относится к вашему образу жизни?

— Иногда ворчат, мол, почему ты не можешь сказать, что в 18.15 твой рабочий день закончился? Видимо, поэтому мои сыновья не пошли по моим стопам, да и наш папа в свое время заявил, что хватит нам одного милиционера в семье. Как видите, дома у меня тоже мужской коллектив. Все хорошо, главное, чтобы все были здоровы.

— За столько лет работы следователем вас сегодня еще что-то удивляет — размер взяток, обстоятельства, может, сами персонажи?

— Люди такие выдумщики, просто диву даешься! Последний пример. Оказывается, можно деньги делать на том, чтобы фиктивно продавать друг другу квартиры. Предположим мы с вами заключили договор о продаже жилья. Вы берете в банке ипотеку — два миллиона рублей и распоряжаетесь ими, как хотите. Возникает вопрос, как же квартира, которая находится в ипотеке, ведь ее могут отобрать? Однако суд признает договор продажи фиктивным, к тому же оказывается, что в этой квартире прописаны несовершеннолетние дети и это единственное жилье хозяев, в итоге квартира остается за ними.

— Разве суд не заставит мошенников выплатить деньги банку?

— Для этого нужно завести уголовное дело по факту мошенничества. К тому же с прошлого года вышла новая статья о мошенничестве в сфере кредитования, теперь хищением в особо крупном размере считается, если у банка похитили не менее шести миллионов рублей.

— Может, вы наших читателей от чего-то предостережете?

— Остерегайтесь объявлений, где предлагают деньги в долг под залог недвижимости или транспорта. Как раз недавно я такое дело направила в суд. В одном случае потерпевшие заняли 350 тысяч рублей, но взамен их убедили подписать документ на куплю-продажу частного дома. С ним мошенники пошли в регпалату. Получилось, что дом стоимостью в три с лишним миллиона хозяева отдали буквально за копейки. В другом случае люди за долг в 300 тысяч расплатились своими домом стоимостью 1,9 миллиона рублей.

Весь город обклеен подобными объявлениями, но нужно понимать, что просто так никто в долг деньги не даст.

Еще я бы не советовала покупать автомобили, которые находятся в кредите. Тут схема такая — машину, которая находится в залоге у банка, продают по заниженной цене. Естественно, покупателю паспорт на транспортное средство не отдают, обещая вначале выплатить кредит. Они его платят первые пару месяцев, а потом перестают. Получается, покупатель отдал деньги за машину, а теперь еще и кредит должен выплачивать или у него банк заберет автомобиль.

— В чем причина коррупции и возможно ли когда-нибудь от нее избавиться?

— Не надо давать взятки, даже если просят. Просто у многих людей сложилось стойкое убеждение, что без подношения вопрос не решить.

Например, пациент старается «подмазать» хирургу в надежде, что за деньги операция пройдет успешнее. Хотя известно, что не менее важен послеоперационный уход, период выхаживания больного. Тогда надо давать всем — от технички до главной медсестры, если хочешь таким образом решить проблему. Согласитесь, это уже утопия.

— Назовите причины, по которым не нужно брать взятки?

— Зачем? Лучше жить так, чтобы было за что себя уважать. Тем более, в итоге взяточник все равно попадается, и позор падает уже на всю его семью. Никакие деньги не заменят репутации.

— Какие дела из коррупционных самые трудные?

— Труднее всего доказывать хищение бюджетных средств. Там такие хитроумные схемы придумывают, что не подкопаешься. Знаем, что бюджетные деньги «ушли», а доказать не можем. Нередко и суды признают, что мы «необоснованно возбудили уголовное дело».

Поэтому я нисколько не удивляюсь, когда слышу в новостных программах по ТВ, что стадион «Зенит» строится много лет, что в Сочи санная трасса, которая стоила миллиард, вдруг стала стоить восемь миллиардов. Бюджетные деньги воруют весьма умело.

— Вера Ивановна, у вас получилось аналогичное дело довести хотя бы до суда?

— В прошлом году удалось вернуть в муниципальный жилищный фонд квартиру. Уголовное дело расследовалось в отношении начальника отдела администрации Кировского района, который превысил свои полномочия, поскольку район не имеет права распоряжаться муниципальным жильем.

— Вы расследуете в основном дела, которые касаются квартир и банков?

— Да, мне поручают расследовать подобные дела. Недавно завершилось следствие в отношении бухгалтера и кассира филиала одного из банков. Они снимали деньги со счетов по поддельным расходным ордерам. Причем дело раскрылось не по жалобам вкладчиков, а по явке с повинной кассира, у которого не выдержали нервы и он пришел сдаваться в службу безопасности банка. По словам жены этого кассира, в последнее время он перестал спать, есть, мучился, наконец, не выдержал и признался. А затеяла это все бухгалтер, у нее был доступ к данным и оформлению приходных и расходных ордеров. Вначале женщина уговорила кассира под предлогом: мол, потом вернем деньги обратно. Но вошла во вкус и уже не могла остановиться. Причем вкладчики обнаружили пропажу одновременно с заявлением кассира. Интересно, что, когда люди приходили снимать свои деньги, бухгалтер им сообщала, что «взяла у них немного в долг и скоро вернет». Народ, конечно, возмущался, но в правоохранительные органы не обращался до поры. Ее наглость не знала границ, она могла позвонить незнакомому ей вкладчику, у которого на счету было 500 тысяч и попросить у него в долг 200, «все равно лежат, какая вам разница». Разумеется, он ей отказывал, тогда она звонила другому.

Наверное, ей не надо было работать бухгалтером, тем более в банке. Доступ к крупным суммам явно повредил женщине психику. В общей сложности она похитила около четырех миллионов рублей. Для филиала в небольшом городке — приличные деньги.

— Все равно на фоне «Оборонсервиса» эти цифры меркнут.

— Конечно, там совсем другие обороты. Лично моя самая большая цифра — 45 миллионов. Фирма-посредник, которая занималась поставкой нефтепродуктов, на самом деле попросту обманывала клиентов. Для убедительности они демонстрировали подложные документы, что якобы имеют ресурс на нефтезаводах, заключали договор, им перечисляли стопроцентную предоплату. Сумма снималась векселями, которые разлетались по всей России. Таким образом фирма-мошенник успела заключить за десять месяцев три договора на различные суммы. Один из договоров, которым я занималась, как раз и был на те самые 45 миллионов.

Сейчас уже такими схемами мошенники не пользуются, это вчерашний день.

— С какой периодичностью меняется характер экономических преступлений?

— Каждые три года. Сегодня очень распространены электронные технологии с использованием пластиковых карт и прочего. Там используются такие заумные схемы, что надо самому быть хакером, чтобы в них разобраться. Наше подразделение расследовало случай, когда в банкомат подкладывали вместо денег «куклу». Народ весьма изобретательный.

— Сами мошенники изменились за те последние двенадцать лет, что вы работаете в подразделении?

— Экономические преступники, пожалуй, не изменились. Они всегда были в большинстве своем очень умными, образованными людьми. Может, по возрасту стали моложе, поскольку современные технологии требуют более гибкого ума и быстрой реакции. Как правило, они коммуникабельные, умеют разговаривать, расположить к себе, обладают даром убеждения. В итоге жертва готова поверить в самые невероятные обещания. Так что опасайтесь чересчур приветливых и говорливых людей.

— Раз они попадаются, значит, они не такие уж умные?

— Обман рано или поздно открывается, и потерпевшие обращаются в полицию за помощью. Другое дело, как нам доказать этот обман. К сожалению, ущерб возмещается не всегда. Ведь воруют не для того, чтобы потом отдать украденное.

У меня был один подследственный жулик, которого несколько лет разыскивали. Он занимался нефтепродуктами, векселями. Жил под тремя фамилиями, а попался в Уфе после того, как совершил убийство. Последним занимался следственный комитет, а мне довелось расследовать мошенничество с предоплатой. По совокупности преступлений фигуранту дали 17 с половиной лет. Срок его совершенно не обескуражил. На тот момент персонажу было лет 40, атлетического телосложения, очень следил за своим здоровьем, правильно питался, никаких вредных привычек. На прощание мне сказал: «Вот увидите, я отсижу максимум лет восемь и выйду условно-досрочно. А за это время я выучу английский и немецкий. Вы даже не представляете, какие у меня планы!»

— Может, он просто фантазировал?

— На самом деле он умеет приспособиться, быть изворотливым человеком. К примеру, у него имелись все документы на вымышленные имена, даже водительские права. Я поинтересовалась, как ему это удалось. В ответ предложил на спор выпустить его из-под стражи, и через час мне на стол ляжет документ, что он Буйских Вера Ивановна. Думаю, у него бы получилось.

Фигурант другого дела, бывший директор фирмы, тоже занимался нефтепродуктами, три года отсидел. Недвижимость у него была по всей Европе, у любовницы в Москве квартира, а здесь — гардеробная. Помню, дама жаловалась мне, что в московской квартире у нее одежда не помещается. Летала переодеваться в Уфу. Потом удивлялась, что ее шубы не конфисковали, а нам для этого понадобился бы «Камаз». Освободившись, бывший директор пришел ко мне за своим системным блоком, который мы у него изъяли. Спрашиваю, как отсидел, нормально, говорит, зэками руководил, все меня слушались. Такие нигде не пропадут.

— Несмотря на то, что вы по разные стороны баррикад, у ваших подследственных нет к вам чувства ненависти. Почему?

— Может, потому что не вредничаю, отношусь по-человечески, не обижаю, не оскорбляю, работаю только с фактами. То есть дело отдельно, личность отдельно.

— Вам бывало когда-нибудь жалко преступника?

— Половину из них жалко, потому что многие попали по глупости, не знали, чем могут обернуться их действия, кого-то втравили в историю, в жизни разные ситуации бывают. Жалко способных, энергичных, умных людей, которые пошли не по той дороге.

Еще невозможно привыкнуть к аресту. Очень тяжело смотреть в этот момент на человека. Сколько лет работаю, не могу видеть, как у мужчин на глазах слезы появляются, ведь все до последнего надеются на лучшее. Мне самой потом плохо, я болею.

— Хоть вы и стараетесь настроиться на позитив, но ваша работа — один сплошной стресс. Как вы сохраняете свою душу, чтобы оставаться красивой, обаятельной женщиной?

— Прежде всего, нужно ко всему относиться философски. Кроме того, у меня много хороших друзей, с которыми можно поговорить на любые темы. Нужно помнить, что рано или поздно все заканчивается. Если хочется полежать на диване перед телевизором — лежите. Лично я люблю крестиком вышивать, здорово успокаивает. В выходные в обязательном порядке катаюсь на горных лыжах, дышу свежим воздухом. Когда летишь с горы, тебе хорошо и радостно, и для дурных мыслей не остается места. Конечно, важно, как дома воспринимают тебя и твою работу. Семья — это тыл, с которым не страшны никакие проблемы. Последние две недели мы сидим с одним делом по двенадцать часов. На днях пришла домой и рухнула в постель. Уже ближе к ночи меня домашние разбудили, покормили прямо в постели, можно сказать с закрытыми глазами поела. Утром, как новенькая, снова за наше дело взялась.

— Что за дело?

— Пока не могу сказать. Огромное уголовное дело экономической направленности, в настоящий момент в нем 293 тома, 15 обвиняемых. Когда завершим работу, тогда расскажу подробнее…