Почему трудно быть президентом России?

Владимир Путин — безусловно, самая яркая фигура в нынешней политике государства. При этом имеющая самые неоднозначные оценки. Быть не за Путина стало весьма модно. Почему? Ответ на этот вопрос мы искали вместе с руководителем Народного штаба общественной поддержки кандидата в президенты РФ В. В. Путина в Республике Башкортостан, независимым политологом Альбертом МИФТАХОВЫМ.

— Бывший канцлер ФРГ Шредер высказал мнение, что ни за что не хотел бы оказаться на месте папы Римского и президента России. Тем самым, я так понимаю, он подчеркнул исключительную сложность работы на этих должностях. Альберт Ленарович, почему, на ваш взгляд, быть президентом России так трудно?
— Считаю, наиболее трудные президентские должности в таких странах, как Россия, Соединенные Штаты, Китай, Индия... То есть в масштабных по занимаемой территории государствах. В них чисто географически непросто принимать решения, ведь проблема может возникнуть даже с ретрансляцией сигнала. Помните, в фильме «Как царь Петр арапа женил» Петру представляют местного самородка, и самодержец, одобряя, хлопнул парня по плечу. Что начинают делать и все присутствующие вельможи, причем каждый следующий бьет все сильнее, не понимая, собственно, за что молодцу досталось, а последний, ударяя, и вовсе грозит: «Смотри у меня!». Непросто, на мой взгляд, принимать и экономические решения, поскольку в нашей стране есть и вечная мерзлота, и пустыни — понятно, что тарифная политика или развитие сельского хозяйства здесь сильно различаются. Как управлять страной, чтобы соблюсти интересы и Камчатки, и Калининграда, учесть наши этнические, религиозные и многие другие особенности? Это сложная управленческая задача, решать которую может умный и одновременно мудрый человек. Шредер очень четко говорит — не завидую.

И все же, думаю, он немного лукавил — быть канцлером ФРГ, уверен, тоже не сахар. Взять хотя бы пример, когда Шредер говорит о многонациональности Российского государства. Но и в ФРГ между проживающими там швабами, тюрингами, пруссами, саксонцами сложились такие же нормальные взаимоотношения, как и между различными этносами в нашей стране. Кстати сказать, в этом плане сейчас во всем мире возник вопрос о самоидентификации людей, которая стала включать и такую важную составляющую, как этническая часть. То есть в одно время мы наблюдали космополитическую тенденцию, стирание границ между национальностями, признание нас людьми мира. Теперь направление изменилось. Поэтому в одной из программных статей Путина идет попытка совместить — ни в коем случае не стереть, не выплеснуть — естественную для нормального человека гордость за свое происхождение, то есть самоидентификацию и ее этническую составляющую с вполне логичным для современного человека космополитизмом. Согласитесь, достаточно однолинейно, когда на передний план выходит только самоидентификация личности и больше нет никаких критериев в опознавании «свой — чужой». Тогда из нашего сознания исчезают такие элементарные понятия, как хороший или плохой человек, коллега или не коллега... С другой стороны, превращаясь совсем уж в космополитов, мы теряем патриотизм, базирующийся на понятии малой родины. В том числе исчезает патриотизм великий, государственный. Незнание корней собственной семьи, умалчивание своей этнической составляющей — это прямой путь к потере национальной идеи, национальной гордости. Какая разница, где жить? Родину всегда можно продать — лес или пеньку, друзей или товарищей, и с этим мы уже столкнулись в своей недавней истории. Так некоторые руководители разбазаривали российские земли: Сахалин давайте отдадим японцам, Крым — Украине. Это нешуточные вещи, которыми играть нельзя, потому что власть — всегда ответственность. Это — не самодурство, не возможность делать все, что пожелается, — оркестром, например, дирижировать или республики по своему усмотрению менять, а то и все великое государство развалить. А затем взять и отказаться от власти, не понимая уровень взваленной на себя ответственности.

Вопрос о власти очень непростой. Мы нередко наделяем ее некими сакральными качествами, потому что любой нормальный человек, надевая на себя, так сказать, мантию, беря в руки атрибуты власти — державу и скипетр, становится немного ненормальным, ведь груз ответственности меняет психологию, отношение к происходящему. Одних это может надломить, другим — вскружить голову.
В этом плане надо отдать должное Владимиру Владимировичу, тому, как он ведет себя в самой что ни есть настоящей власти, начиная с 2001 года. Понятно, тяжела шапка Мономаха, есть издержки, и не всегда нам нравится то, что делает глава государства. При этом мы не наблюдаем у него зазнайства, самовлюбленности, неумения выслушать, нежелания изменить свои решения по принципу: «я начальник, и значит так и будет». Владимир Путин очень адекватно все воспринимает, причем такого интереса к мнению людей не нарисуешь, не изобразишь. Всегда видно, как быстро он входит в курс событий, доходчиво и грамотно объясняет свою позицию. Во-вторых, Владимир Путин принимает реальные решения — часто не заранее отработанные, не те, с которыми приехал. Такое умение быстро среагировать на ситуацию для менеджера, для управленца — основное качество, по которому надо выдвигать человека на любую руководящую должность. Это особенно важно сегодня.

— Интересно, что вы выделяете именно умение принимать быстрые решения. Почему?

— Простой пример. Политики кругом говорят, что мировой финансовый кризис преодолен. Но у экономистов иное мнение. И их доводы убеждают, что настоящий кризис только подходит. Причем наиболее актуальным это является для развитых стран, которые уже исчерпали все свои ресурсы для преодоления столь серьезных экономических проблем. Россия такие ресурсы имеет, но здесь, как на пожаре или на войне, придется принимать мгновенные решения, а потому нужен опытный командир. Им, безусловно, является Владимир Путин, что он и доказал своей предыдущей работой. В панику не впадает, голову не теряет, решения в критической ситуации принимает молниеносные и верные, часто, как показала наша жизнь с 2001 года, единственно верные.

— Тем не менее, проблем в нашем обществе остается еще предостаточно. И люди, слушая новые предвыборные обещания Путина, вполне логично спрашивают: а что же он не решал эти вопросы раньше?

— На самом деле это главная претензия к Путину. Для меня тот факт, что он прошел «чистку» 2001-м, а потом и 2008 годом, является превалирующим. Владимир Владимирович принял страну, которую и страной-то было назвать трудно: сложные процессы в нашей республике, в Татарии, Калмыкии, я уже не говорю про Кавказ, который де-юре был в составе Российской Федерации, де-факто — независимым государством. Совершенно независимую политику проводили тогда губернаторы Приморья Наздратенко и Краснодарского края Кондратенко. Новому главе государства, у которого практически не было финансовой подпорки, надо было очень мягко, ненавязчиво выстроить вертикаль власти. Где взять денег, как использовать ресурсную базу (нефтепромыслы, добыча углеводородов), которая фактически вся находилась в частных руках? Владимир Путин сумел это преодолеть. Теперь, когда господин Зюганов заявляет о том, что надо национализировать промышленность, вызывает недоумение: какую? Она вся национализирована. Но именно при Зюганове, который с 1993 года возглавляет самую в то время крупную в Госдуме фракцию КПРФ, многие мощнейшие в мире предприятия по добыче и переработке нефтепродуктов, кораблестроительные и авиационные предприятия ушли в частные руки. А при Путине произошла деприватизация: практически вся углеводородная составляющая, крупные верфи в Мурманске и Санкт-Петербурге были возвращены государству, телеканалы снова стали государственными... Фактически национализацию уже провели, но без крови, раскулачивания, расстрелов и тому подобного. Получается, то, что Путин у нас давно, это не минус.

Теперь посмотрим на 2008 год и сравним его с 1998-м, когда, на мой взгляд, был и не кризис вовсе, а искусственно созданная афера. Вспомните, когда вдруг в одночасье все, кто заранее знали ситуацию, обналичили ГКО, а для остальных объявили дефолт. Мы полностью разорились, наши вклады «сгорели», но пострадал ли хоть один банкир? Группа товарищей именно тогда за копейки скупила остатки активов — Норильский никель, алюминий. Именно тогда богатые стали еще богаче, наши миллиардеры стали мультимиллиардерами и вошли в списки Форбс. Кризис 2008 года — иное дело, тогда аукнулась нагрузка всех предыдущих займов, начиная от Горбачева и заканчивая Ельциным, и западные банки потребовали вернуть долги. Выстояли. Мало того, продолжаем повышать пенсии, социальные выплаты, пособия, зарплаты. Согласен, что в расчете на одного человека — это совсем немного, но в масштабах всей страны — это триллионы. Не забывайте, что такие вливания идут одномоментно по всей стране и в разных сферах, и в инфраструктуру социальных объектов много вкладывается. Сейчас мы очень правильно подошли к модернизации экономики и понимаем, что для этого нужны инфраструктурные проекты. И это в условиях мирового финансового кризиса. Неужели забыли, как месяцами не получали зарплаты и пенсии и стояли в очередях, чтобы отоварить продуктовые талоны?

Почему кто-то решил, что он не решает проблем? Решает. Кто будет спорить с тем фактом, что последнее десятилетие было не самым худшим в истории страны? Пора всем нам понять, что впервые за много лет мы перестали вариться в собственной каше, возвращаться к тем ошибкам, которые совершали лет 20 — 30 и 70 назад, повторять их. Мы двигаемся в верном направлении. Хотя без издержек во власти не бывает. Это я говорю в том числе и как историк. Ничто не ново под луной: мировой опыт показывает, что кто-то лживый обязательно вотрется в доверие, кто-то будет мешать, спекулировать твоим именем — не бывает стерильной ситуации во власти. Обожествлять своих руководителей, как это делалось в некоторые периоды нашей истории, по меньшей мере, смешно. Достаточно длительное нахождение у власти для многих является минусом, для меня в современной обстановке — большим плюсом. Согласитесь, к опытному хирургу идут куда охотнее, чем к молодому. С Путиным — такая же ситуация.

— Когда Владимир Путин баллотировался в президенты страны в первый раз, мне кажется, ему и делать ничего не пришлось, чтобы привлечь на свою сторону большую часть электората. Сегодня его предвыборные технологии изменились...
— Тогда он одержал победу на одном лишь контрасте с другими кандидатами — все увидели нормального, адекватного человека, который взял и озвучил все, о чем мы говорили между собой. Теперь ситуация другая — человек побыл во власти, нахватал по дороге репьев, оброс сплетнями в интернете, примелькался, не раз вызывал как одобрение, так и негодование. Но он развивается, меняется.

— Наверное, не случайно появился такой слоган, что России нужен «новый Путин».
— Я бы его чуть переиначил — обновленный Путин. Получивший холодный душ в виде неблагодарности от многих людей, которым он помогал. Потому что возмущение населения для политика — нормальное явление. То, что этим возмущением может кто-то воспользоваться и конвертировать в свои политические дивиденды, — тоже аксиома. Обновленный Путин, на мой взгляд, должен понять, что другого пути, кроме как стать Столыпиным-реформатором, у него нет. Сегодня проводить жесткие реформы нельзя, не проводить их нельзя тоже. Центральная власть должна иметь сильные рычаги, но и местным руководителям необходимо создать возможности для работы.

Владимир Путин сегодня меняет свой образ. Он заявил и о кардинальной смене своего окружения. Он делает ставку на людей дела.

Он выигрывает тем, что нацелен на конкретную работу.

Интервью взяла
Гузель НАБИЕВА.
Публикуется бесплатно в соответствии с ФЗ № 19
«О выборах Президента Российской Федерации»
от 10 января 2003 г.