Руслан Бозиев: Нельзя перекладывать на компьютер функции учителя

Дистанционное образование, электронные дневники, всевозможные интернет-сервисы для учеников и учителей — все это уже прочно вошло в нашу жизнь.

Кто-то осваивается в электронной образовательной среде без проблем, для кого-то это серьезное испытание. Но готовы ли мы к такой смене традиционной системы обучения? Или все-таки нет ничего лучше учителя, который общается со своими учениками глаза в глаза? Вопрос очень непростой, уверен наш собеседник — доктор педагогических наук, член-корреспондент РАО, главный редактор научно-теоретического журнала Российской академии образования «Педагогика» Руслан Бозиев. Он был одним из участников Всероссийского практического форума «Управление качеством образования в условиях цифровой трансформации общества», который проходил в Уфе в начале декабря.

— Руслан Сахитович, вы руководите редакцией главного научно-педагогического журнала страны, и к вам стекается практически вся информация о том, что происходит в системе образования в регионах. На какой стадии, по вашим наблюдениям, сегодня находится цифровизация в педагогике?

— Когда у нас громко говорят о том, сколько уже сделали в этой сфере, то все звучит замечательно, но когда реально видишь, с чем сталкиваются педагоги на местах, понимаешь, что мы сейчас находимся на стадии освоения «метода тыка».

Главным идеологом создания в России системы цифрового образования была Высшая школа экономики под эгидой Международного банка развития. Говорили, что такое образование будет индивидуализированным, будет учитывать возможности и способности каждого. И такие программы действительно есть: проходишь тестирование, программа определяет твой уровень знаний, например, по английскому языку, и в зависимости от него присылает тот или иной курс.

Но тут есть одно лукавство: взрослый человек знает, какая информация ему нужна и для чего, может сам ее дозировать, ему не нужен преподаватель. Но дети всего этого не умеют. Вместе с тем никто пока не знает, как информационные технологии влияют на здоровье человека, и особенно ребенка, какими будут долговременные последствия.

Есть, например, выкладки, согласно которым ребенок не должен проводить за компьютером более полутора часов в день. Если больше — страдают зрение, осанка, легкие, мозг, психика. Воздействие может быть очень непредсказуемым. В итоге мы через десять лет можем получить поколение людей не только десоциализированных, но и психически не очень здоровых.

— Что тогда делать? Полностью отказываться от компьютеров в образовании?

— Сопротивляться компьютеризации глупо, бесполезно и не нужно. Это реальность сегодняшнего дня. Компьютер — это техника, инструмент. Просто не надо забывать этого.

Сейчас активно разрабатываются различные программы, этим занимаются в основном айтишники. Но они не знают педагогики, психологии, медицины, анатомии, не понимают, какой объем содержания образования можно вложить в ту или иную программу, чтобы обучающийся смог его освоить в определенный временной промежуток. Для этого необходимо подготовить дидактов-предметников, которые будут работать с IT-специалистами, адаптировать, отбирать, дозировать содержание с учетом возрастных особенностей обучающихся.

Но прежде всего нужно провести серьезные исследования психофизических возможностей человека с участием медиков, психологов, физиологов. Они должны проводиться на опытных образовательных площадках, и только потом, после апробации, можно что-то внедрять. Так всегда было в Советском Союзе. И это было правильно. Благодаря этому наша система образования не рухнула в 90-е и нулевые годы. Благодаря школе сохранилось государство вообще. Мы даже не оценили еще роль системы образования в сохранении России.

— Мы видим, что сегодня на развитие системы электронного образования тратятся огромные ресурсы. И в то же время чиновники постоянно повторяют, что компьютер педагога не заменит. Почему такое противоречие?

— Совершенно точно не заменит. Сегодня учителя в сельских школах говорят: да, компьютер — большое подспорье. Если раньше что-то нужно было вырезать из журналов, то сегодня все это можно показать в движении. Но это лишь часть урока. Не перекладывание функции педагога на компьютер, а иллюстрация для рассказа учителя. Это подход правильный. Но это азы, мы только начинаем этим заниматься, и учителя интуитивно понимают, как надо делать. И делают правильно, но чиновники зачастую требуют всего и сразу.

В конце концов, процесс образования — это «субъект-субъектные» отношения, это живое общение. Вот мы сейчас с вами разговариваем друг с другом. Я вижу вашу мимику и контролирую свою речь, регулирую себя. У ребенка это развито еще сильнее. Он повторяет жесты, движения, мимику взрослого. Он учится у него. А чему можно учиться у компьютера? Клипу? Весело хохочущей картинке?

И самое страшное. Образование — единство трех составляющих: обучения, воспитания и, как их результат, развития. Компьютер не воспитывает. Часть образования мы просто выкидываем, и остается одна учеба. Развитие получается однобокое. Мы так образование убиваем. Наедине с компьютером ребенок превращается в индивидуума, оторванного от социума. Уже сейчас в классе два ученика за одной партой сидят не друг с другом, а со своими телефонами, не играют друг с другом на переменах. Человек перестает быть существом социальным.

Я видел в одной передаче, как в Японии проводили эксперимент: когда урок в классе вела голограмма учителя. Складывается впечатление, что человечество пытается изжить само себя.

— Клиповое мышление у современных школьников — это тоже следствие компьютеризации?

— Почему развивается клиповое мышление? Потому что сегодняшний школьник запоминает информацию кадрами, анализировать ее не хочет. Использовал и забыл.

Вот сейчас в крупных городах стала модной хохма: останавливают студентов на улице и задают вопросы о каких-то фактах истории, известных людях. И из их ответов получается, что Карл — брат Маркса, а Наполеон — это торт. И такого много. Не потому, что они глупые, а потому что не читают, не осмысливают информацию. Они воспринимают ее как кино, как образ. Знание вроде бы и есть, но оно не систематизировано, не находится в ряду других.

Однажды я побывал в одном из лучших вузов Москвы и побеседовал с четверокурсниками, которые идут на красный диплом. Я их спросил, какую книгу они в последнее время прочитали до конца. Ответ был — «Букварь». Я сначала подумал, что они надо мной смеются. Но они объяснили: в школе читали параграфы учебников, потом главы пособий — только то, что надо сдавать на экзамене. Из художественной литературы — вообще ничего. Это лучшие студенты вуза! Кого мы растим?!

Когда Гагарин полетел в космос, в Америке вышла книжка «Что умеет маленький Ваня, и что не умеет маленький Джонни». Ее авторы подробно проанализировали системы образования СССР и США и сделали вывод: победил русский учитель. И они научились у нас, отказавшись от своей плохой системы, а мы стали брать у них то, от чего они отказывались. Тот же ЕГЭ, например.

— Кому по силам эту ситуацию изменить?

— Образование — это фундамент государства, поэтому именно государство выступает главным его заказчиком. В 90-е — нулевые годы систему образования бросили на самовыживание, какие-то деньги давали, а содержание образования чиновников не особо интересовало. Сейчас государство начинает вновь брать ситуацию в свои руки.

Ольга Юрьевна Васильева, будучи министром образования России, великое дело сделала — остановила закрытие педагогических вузов. Сейчас в их развитие вкладываются огромные деньги, как никогда в истории. Правда, государство не говорит, на что их дает. А их как раз и нужно вложить в том числе в исследование влияния процесса цифровизации на детей.

Государство должно дать четкий заказ системе образования. И это касается всего содержания образования. Государство воспитывает своих граждан, поэтому оно должно решить, кого мы хотим вырастить. Без идей остается только знание. И вот мы в те лихие годы безвременья давали знания. Мы безыдейных, малообразованных интеллектуалов вырастили.

— Долгое время учителя оказывали образовательные услуги, и вот, наконец, все вновь заговорили о значимости воспитания…

— Да, закон уже принят. Чтобы возродить систему воспитания, нужно четко обозначить, на каких идеях детей воспитывать. Раньше было коммунистическое воспитание, кодекс строителя коммунизма — честность, порядочность. Потом на этих же принципах, которые, кстати, не противоречат заповедям всех мировых религий, воспитывали советского человека. И вдруг мы их предали забвению, убрали из школы идею и долгие годы были только потребителями.
Сейчас государство этим вопросом также озаботилось. Ученым дано задание заниматься разработкой целевых ориентиров воспитания. Как только мы их определим, сразу начнем под эти идеи выстраивать пути воспитания, и оно будет живое. Это проблема многослойная, очень сложная.

Как поэлементно мы систему образования и воспитания разрушали, так же надо потихоньку восстанавливать. И на пединститутах сегодня — важнейшая миссия. Не будет пединститутов — не будет учителей, не будет учителей — не будет образования, не будет образования — не будет ничего.

Кстати, ваш Акмуллинский пед­университет я считаю одним из лучших педагогических вузов страны. Ему исполнилось в этом году 55 лет, для вуза это детский возраст, однако здесь сформировался сильнейший коллектив и хорошие традиции. Я считаю, ему очень повезло с ректорами.

— Кстати, именно на патриотическом воспитании сейчас, во время проведения специальной военной операции, сосредоточилась школа. Получается, внешнеполитическая обстановка подстегнула эти процессы?

— Очень сильно подстегнула. Благодаря санкционной блокаде мы поняли: никто утопающего не спасет, кроме него самого. Мы должны вновь научиться сами все делать.

Мне очень нравится посыл со стороны президента России Владимира Путина на возрождение системы образования. Он обозначил, что без нее ничего не будет. Другое дело, что учителя советской закалки уже совсем старенькие, а лучшие вузовские преподаватели уехали за рубеж…

Но ничего, Россия долго раскачивается, но если раскачается, то мало не покажется никому. И Владимир Путин начал раскручивать этот маховик. Я сейчас вижу по своей академии (РАО), что люди начинают шевелиться, даже те, кто уже на все махнул рукой. Они соскучились по работе.

Все будет не так быстро, как хотелось бы. Но перемены произойдут при нашей жизни, потому что техника развивается очень быстро и мозги у наших людей очень хорошие.