Романтик с биологическим уклоном

— Можно сказать, что это была моя мечта. Но поначалу неосознанная. Я родился в Казахстане, в неспокойные времена родители вернулись на родину, в Башкирию. Я рос и учился в селе Кальтовка Иглинского района. Однозначно там работали и работают очень хорошие учителя, их увлеченность профессией передалась и мне.

Понятно, что на селе учитель всегда пользовался большим уважением. И сейчас в этом смысле мало что изменилось.

Хотя в моей семье педагогов нет. Мама окончила сельхозтехникум, работала зоотехником, в Казахстане и на шахте пришлось потрудиться. Папа тоже шахтером был, а в 90-е — и сварщиком, и энергетиком.

— Я, вообще-то, еще и на физико-математический поступил. Из интереса. Но биология и химия оказались ближе. Биология — как основной предмет.

Меня активно поддержала мама — папы к тому времени, к сожалению, уже не было. На семейном совете мое решение одобрил и старший брат.

Учиться было довольно весело: на географическом направлении было много мальчиков, а вот биологию выбирали больше девочки: из 25 человек нас, парней, было только шестеро. Да и в общежитии, в основном, в соседях были девочки. Хорошие были соседки — подкармливали, а я учился, как обходиться со слабым полом.

— Родственники озабоченно сказали, что я, как декабрист, в ссылку отправился. Но я еще в школе на уроках географии мечтал побывать там. Уехал,вообще-то, случайно: разместил резюме в интернете. Пришел отклик, и я подумал: почему бы и нет?

Камчатка — это неописуемая красота, необыкновенная природа: Долина гейзеров, вулканы, океан. Жил в отдаленном поселке Усть-Камчатск на берегу Тихого океана. Вокруг тундра, а где-то в 500 километрах — Ключевская сопка, которая вела себя довольно активно: время от времени извергалась.

Люди там очень хорошие. В основном все приезжие: собирались поработать год, три, а в итоге оставались. Мой знакомый приехал туда на пять лет, потом решительно заявил, что возвращается на материк, здесь, мол, цивилизации никакой. Через год вернулся.

Может, и я когда-нибудь вернусь туда или хотя бы съезжу.

— Шесть лет я отработал в школе, а потом мне предложили эту должность. Это, конечно, абсолютно другая сфера. Но опыт административной работы был мне интересен. Центр довольно большой: там занималось около 500 детей.

Проблемы, конечно, были. Достаточно сказать, что зарплаты педагога допобразования и учителя средней школы существенно разнятся.

Тем не менее все у нас там было: и техническое, и художественно-эстетическое направления, и ансамбль танцев народов Крайнего Севера.

— Тянуло: все родные и близкие остались здесь. Каждый год я ждал отпуска: оттуда ведь не наездишься каждый месяц. Да и уезжал я, как многие на Камчатку, на три года, а пробыл почти девять лет.

— На биологии объясняю, насколько уникальна Россия. Камчатку вспоминаю, особенно, когда мы изучаем разнообразие животного и растительного мира. А химия — это наши великие имена, имена российских ученых, совершивших мировые открытия.

И, конечно, оба этих предмета связаны с экологией, на которую в последнее время обратили-таки внимание.

— Не заставить — увлечь. Получается не всегда и не со всеми. Тогда надо работать с учеником индивидуально. Я, например, часто использую проектную технологию обучения: когда ребенок один или в группе занимается долгосрочным или краткосрочным проектом, который мы выполняем прямо на уроке.

Сейчас уроки строятся так: мы даем не готовые знания, учитель ученика лишь направляет.

До нынешних детей вообще сложно донести важность той или иной темы. Они должны видеть ее связь со своей жизнью. Уже классе в пятом мы говорим о том, что все живые организмы нашей планеты взаимосвязаны. Если исчезнет одно звено этой цепочки, то последствия будут наверняка не самые приятные. Ребята, разбирая тему, рассуждают о том, что важно не только знать о биологическом разнообразии, но и сохранить его. А как? Тут как раз привлекаются смежные дисциплины — география, экология.

— По учебе нет, вот только с химией сложностей хватает. У восьмиклассников ведь такое представление: вот мы пришли на химию, сейчас будем все взрывать и смешивать, давайте нам пробирки, реактивы. Ан нет: сначала надо выучить, как и что называется, и формулы изучить. И запал проходит. Интерес приходится поддерживать внеурочными занятиями, когда мы как раз смешиваем и взрываем.

— Не нравится мне слово «диктатор». Но вот субординация должна соблюдаться непременно. Ученик не должен забывать, что я учитель, хотя приходится совмещать в себе и родителя, и друга в определенный момент, и педагога. Но дистанция должна быть, иначе этакое панибратство будет только во вред — и учителю, и ученику.

— Не могу сказать, кто предпочтительнее, но думаю, что в школе обязательно наряду с женщинами должны быть и мужчины. И не только трудовики и физкультурники. Ребята проводят большую часть времени в школе, где мужчина-учитель должен быть примером для них в обращении с женщиной. Вообще, школа — это как некая модель семьи, и ребенку в ней будет комфортнее, если учить его будут и мужчины, и женщины.

— Думаю, нет, и, наверное, быть не может, потому что каждый следующий урок отличен от предыдущего. Даже в двух классах одной параллели никогда не проведешь один и тот же урок: в разных классах — разные дети, разный эмоциональный настрой у учителя. На первом он, допустим, невыспавшийся, ко второму взбодрится.

Каждый урок — как в первый раз. Да и программа меняется. И жизнь тоже. Если лет пять назад презентация — это было круто, то сейчас этим никого уже не удивишь.

— Потому что биология и химия вокруг нас. И их можно связать с будущими профессиями — медициной, агрономией. Кстати, почему-то про агрономию дети вспоминают редко, а ведь в том же БГАУ есть факультеты, связанные с микробиологией, генетикой. То есть дающие очень современные и востребованные профессии.

— Однозначно школа будущего — это школа не без учителя. Я думаю, изменится она в том смысле, что каждый ребенок сможет сам выстраивать свой образовательный маршрут. Не с первого, естественно, класса — со старших. Сейчас есть, конечно, профильные классы, но выбор должен быть более индивидуальный, то есть ребенок может сказать: «Я буду изучать химию на более глубоком уровне, а на литературу оставлю час в неделю». Или наоборот. Отличие от профильных классов в том, что образовательные модули можно будет поменять. Сейчас какой класс выбрал — тот и оканчиваешь.

— Проверочные тесты я провожу с использованием гаджетов и сейчас: скидываю ссылку в группу в «Ватсапе», дети идут по ссылке, выполняют тестовую работу и тут же видят свой результат. Это уже привычно.

Вот о чем я мечтаю: о применении технологий виртуальной реальности на уроке. Я видел на Международном салоне образования в Москве очки виртуальной реальности, когда можно, допустим, человека изучить так, будто ты хирург. Посмотреть любой орган. Но такое оборудование безумно дорого, и, наверное, есть только где-нибудь в университетах, не в школах. Но, думаю, со временем оно будет более доступным и для нас.