Какой такой Аксак?

«Стиль его будет занятный: с одной стороны, ренессанс, а с другой — восточноазиатский.

Что из такого строительного флюса выйдет — Аллах знает!» — так в начале ХХ века русский писатель Сергей Минцлов в своих дневниках писал о здании, которое сегодня считается одним из главных украшений исторического центра Уфы.

Речь — о Башкирском академическом театре оперы и балета.

Театр становится ближе

Здание оперного сейчас назвали бы долгостроем: его первое крыло было построено в 1913 году, а отделочные работы велись аж до 1935-го, с перерывом на Первую мировую и Гражданскую войны. Его не раз реконструировали, меняли внутреннее наполнение и функционал. Но все возвращается на круги своя: к театру вернулось название Аксаковский народный дом, а недавно здесь придумали новый проект, который наряду с другими начинаниями Башоперы возвращает ей смысловую начинку народных домов Российской империи. В начале ХХ века их строили как многофункциональные просветительские центры, открывавшие разным слоям населения доступ к образованию и повышению культурного уровня.

— Я бы хотел рассказать о театре то, что мало кто знает, хотя информация эта далеко не секретная, — говорит менеджер службы развития Башоперы и руководитель арт-проекта «Семь девушек» Альберт Галиуллин.

Запущенный в рамках недавней громкой премьеры одноименного балета, проект направлен на формирование сообщества, объединенного одной темой — создания современного женского образа с интеграцией в него этники. Он собрал семь талантливых молодых стилистов-дизайнеров, работающих в этно-стиле, семь фотографов и моделей из разных сфер — бизнеса, театра, кино, телевидения, студенчест­ва. Их разделили на семь команд, призванных создать оригинальные фотоработы, которые будут выставляться в оперном театре и общественных пространствах, где их сможет увидеть широкая публика.

— Наша идея в том, чтобы привлечь внимание молодежи к этнической одежде как части нашего культурного кода. Я дружу с Татарским театром имени Камала, бываю на всех его премьерах и каждый раз вижу значительную часть зрителей, и молодых, и в возрасте, в одежде с элементами этники. Помимо того что это говорит о культурном коде, это безумно красиво, в этом есть какая-то магия. У нас я такого не наблюдаю. И я подумал, как здорово будет, если мы тоже к этому придем, — рассказывает Альберт Галиуллин. Кстати, в прошлом году он стал победителем Академии Кирилла Крока «Директора театров Будущего» — по сути, лучшим российским театральным менеджером.— У нас большие планы на 2025 год, касающиеся того, что театр должен перестать быть исключительно тем местом, где показывают спектакли. Это социальный институт. Как Аксаковский народный дом он должен быть тем местом, где творцы из разных сфер искусства могли бы создавать что-то интересное для людей, а люди приходили бы не только на спектакли. Недавно узнал поразившую меня статистику: каждый третий потенциальный зритель не приходит в театр только потому, что ему далеко! Да, спектакли заканчиваются поздно, но значит, мы должны заинтересовать зрителя какими-то активностями в другое время. Мы работаем над тем, чтобы двери театра были открыты для публики не только по вечерам.

— Нам очень важно работать с молодым зрителем, — продолжает руководитель арт-проекта. — Да, с появлением Пушкинской карты в театры стало приходить больше школьников. Но часто дети жалуются, что в организованный культпоход они идут добровольно-принудительно. Хочется, чтобы молодой зритель приходил в театр по собственному желанию.

Долгое время музыкальный театр считался элитарным, и побывать в нем за кулисами казалось чем-то невообразимым. Экскурсия, которую провел для участников проекта Альберт Галиуллин, открыла немало интересного и неожиданного: даже сама история строительства Аксаковского дома не совсем обычна.

Народный дом за народную копеечку

30 октября 1908 года в зале Дворянского собрания представители Уфимской губернии приняли решение построить Аксаковский дом. В нем собирались устроить бесплатную народную библиотеку, концертный зал, лекционную аудиторию, музей и картинную галерею. Финансирование — добровольные пожертвования. Чтобы спроектировать здание, губернатор Александр Ключарев обратился в столицу, и петербургское общество архитекторов объявило всероссийский конкурс на лучший проект. Ни один из 24 представленных вариантов уфимское «жюри» не приняло, хотя три из них решили все же премировать. В итоге за основу взяли объединенный проект, составленный по рисункам и чертежам губернского инженера Рудавского, архитектора Бондаренко и других. Под постройку городская администрация выделила лучшее место в городе — на углу Центральной и Пушкинской улиц.

Средства на строительство, как вы понимаете, требовались значительные, поэтому пришлось поднапрячь местных промышленников, торговцев лесом, пушниной и хлебом. Во многом строительство осуществилось благодаря активности и напору Ключарева. Местный богач Кузнецов жаловался писателю Минцлову, что губернатор сам несколько раз приезжал к нему, присылал полицмейстера, пристава и околоточного, и в итоге он заплатил раз тридцать. За короткий срок Ключарев собрал двести тысяч рублей, но для строительства требовалось полмиллиона. Остальные триста тысяч собирали по всей России. Иногда этот почти насильственный сбор приводил к курьезным случаям. Башкиры, приезжавшие в город на базар и попадавшие под одну гребенку с богатыми купцами, доставая пятаки, спрашивали: «Какой такой Аксак? Давай ясак!»

Одна из спроектированных частей здания с куполом, напоминавшая восточноазиатский, мавританский стиль, так и не была построена, на ее месте в 80-х годах построили здание, где находится Малый зал театра. Кстати, нынешний кабинет директора по проекту был курительной комнатой, и таковых была не одна, рассказал наш экскурсовод.

К началу Первой мировой театральная часть здания была закончена, ее сдали купцу Каримову, который открыл здесь кинотеатр «Юлдуз». В здании разместили госпиталь, а осенью 1914 года вселили несколько городских училищ. 7 декабря 1919 года народный дом, переименованный новой властью во Дворец труда и искусств, был открыт. На одной сцене играли драматическая и оперная труппы. Кстати, первыми зрителями этих спектаклей стали бойцы 25-й Чапаевской дивизии.

Ходит легенда, что на одном из спектаклей был и сам знаменитый комдив.

И это только начало длинной и интересной истории, что нам рассказали в театре.

Опера в «ванне»

Если вы никогда не бывали в Большом театре в Москве, то присмотритесь к большому зрительному залу Башоперы: знающие люди говорят, что это уменьшенная копия исторической сцены Большого театра. Кстати, ни в Мариинском, ни в Большом нет такого вместительного фойе, как на втором этаже Башоперы. Ну а где еще можно увидеть люстры, созданные по эскизам самого Нестерова?!

С таким увлеченным рассказчиком, как Альберт Галиуллин, сцена, закулисье и даже хорошо знакомый публике зрительный зал начинают открываться по-новому. Например, мало кто знает, что прямо в зрительном зале можно погрузиться в ванну — именно так переводится слово «бенуар». В ложах бенуара, располагающихся по обеим сторонам партера, находились престижные зрительские места, которые позволяли тем, кто не хотел быть узнанным, скрываться за шторами.

К сведению любителей посмотреть спектакль из партера: билеты туда сейчас самые дорогие (например, билет на балет «Щелкунчик» в этом году стоит около четырех тысяч рублей). А еще лет 150 назад билеты на эти места были самыми дешевыми, они были стоячими и предназначались для низших сословий. Престижными считались билеты на второй этаж, в бельэтаж.

Как вы думаете, какое ежегодное событие не пропустит, пожалуй, ни один работник Баш­оперы? Никогда не догадаетесь: раз в год весь коллектив приходит посмотреть на то, как в зрительном зале вручную опускают, моют и полируют люстру.

Снизу она кажется не такой уж и большой, но на самом деле ее размеры и вес впечатляют.

А нас, участников экскурсии, впечатлил зрительный зал, на который нам удалось взглянуть глазами артиста — со сцены. Нам предоставили уникальную возможность выйти на подмостки Башоперы, которые готовили к вечернему показу «Тоски», спуститься в оркестровую яму, а также рассказали о профессионалах, что остаются «за кадром», но без которых не может состояться ни один спектакль. Важнейшая профессия в театре — помощник режиссера, который ведет спектакль буквально по нотам. Уникальный специалист — нотный библиотекарь, человек, который досконально знает спектакль и раскладывает «голоса» для каждого инструмента в оркестре по пюпитрам…

— Так-так, не расползаемся, сцена является объектом повышенной опасности, — бдит за участниками экскурсии, старающимися запечатлеть себя на оперной сцене во всевозможных ракурсах, наш экскурсовод. Действительно, не хочется оказаться на месте «закрутившейся» балерины, упавшей в оркестровую яму, — а такие случаи в театрах, хоть и редко, но случаются. Хочется еще заглянуть в другие уголки, скрытые от глаз обычного зрителя, например, в пошивочный цех, который покажут участникам проекта «Семь девушек» на следующей экскурсии.

КАРЛ МАРКС В ЗАЗЕРКАЛЬЕ

В Башопере рассказали о том, что скрывает великолепное зеркало у парадной лестницы театра. Это самое известное селфи-зеркало в Уфе. Мало кто знает, что когда-то здесь красовался барельеф Карла Маркса. Вы удивитесь, но Маркс и поныне скрывается за зеркалом! Неизвестно из каких соображений барельеф оставили на месте во время нескольких реконструкций в конце прошлого века. Может быть, кто-то верил, что социализму еще не конец и барельеф пригодится...

Как бы то ни было, в театре убеждены, что Маркс и поныне там. Карл Маркс башкирской оперы.