Наследница буддийских паломников

Марина Цветаева, чьи несравненные стихи, словно случайным чудом, цвели на пепелищах и пожарищах Гражданской войны, в стылые годы революции писала:

Не запрещай себе творить,

Пусть иногда выходит криво,

Твои... мотивы
Никто не в силах повторить.

Подвиг поэтессы, слышащей музыку гармонии сквозь канонады прошлого века и смутный шум в голове от голода на пустом чердаке, пожалуй, повторялся и повторяется в судьбе немногих людей. Тех, что особым зрением видят и создают чудесный мир сквозь шелуху и мельтешение однообразных дней. Такой была и осталась фантазерка и придумщица с королевским именем, нелегкой судьбой, своеобразным юмором и волшебными руками Маргарита Жмур.

«Душа обязана трудиться…»

По большому счету, Маргарите Константиновне все равно, чем заняты ее трудолюбивые руки, лишь бы дело это было по душе — тогда обязательно все получится. Она основоположница лоскутного шитья в республике, основательница клуба любительниц рукоделия «Надежда», названного так в честь Надежды Ивашкевич, которая пришла на курсы лоскутного шитья в возрасте 80 лет. Чем доказала дамам почтенного возраста, считающим лучшим местом скамейки у подъезда, что годы — это только цифры в паспорте. Надежда Захаровна прожила еще 15 лет, и за это время сделала столько работ, сколько другим рукодельницам не переделать за всю жизнь.

Сама же Маргарита Константиновна, между прочим, прекрасный фотограф, причем, как рассказывают ее подруги — почитательницы и ученицы, — ловила такие простые, непарадные, но щемящие душу моменты, какие не всегда выхватит цепкий взгляд профессионала. Ни одна заводская стенгазета не обходилась без ее карикатур — искусства, лишь на первый взгляд поверхностного и легковесного, но требующего, думается, огромного чувства такта, позволяющего соединить легкую иронию и деликатность. Основой ее чувства юмора была и остается жизнерадостность и любовное отношение к драгоценному дару — мгновениям земного существования, отпущенного нам в этом мире. Упомянем и стихи-поздравления, не парадные, со стандартным пожеланием счастья и успехов в труде и личной жизни, но ложащиеся на душу каждого человека, характер которого Маргарита Константиновна всегда угадывала чутким сердцем.

«Рождённые в года глухие…»

Собственно, иглу в руки Маргарита взяла скорее не из любви к искусству, а по необходимости. Всю войну тонкими пальчиками прошивала она грубую форму для солдат, вкладывая в это все умение и старательность. Ее юность пришлась на военные годы, запомнилась тяжелым трудом на оборонном предприятии, выпускавшем полевые телефоны. Росла безотцовщиной, с мамой, неграмотной женщиной, которую звала исключительно на «вы». Горький парадокс российской истории: сейчас, когда сирот поболе, чем в Гражданскую войну, понятие «безотцовщина» как-то забывается, но в предвоенные годы, когда мужчина, муж, кормилец главенствовал в каждой семье, прозвище считалось обидным. Обида не забылась до сих пор. Но девочка росла шебутной и бедовой. Дружила и озорничала в основном с мальчишками. За что была неоднократно бита: «Мама плачет, я плачу, а потом слышу: «Иди есть, сердись на меня, а не на еду».

Всеядность, желание все попробовать в этой жизни уже тогда просто били ключом в заводной девчонке. Правда, пока это не превращалось в дивные, цветастые, как летний луг, ковры или яркие, вспыхивающие фейерверком жизнерадостные лоскутные мозаики. Маргарита занималась тем же, чем ее друзья: лыжами, коньками, прыжками в воду. Но, научившись, тут же уходила, ища новые увлечения, новые приключения.

Мама целый день была на работе. Дочка, набегавшись, сидела одна, голодная, но не считающая это проблемой. В запертом на замок столе хранился сахарный песок. Маргарита ножиком приподнимала крышку, доставала лакомство и опускала крышку: «преступление» совершено идеально. Полстакана песка, разведенного водой, вприкуску с хлебом — вот и еда.

Жили с мамой в богадельне, там же обитали четыре семьи — родня отца. Мама обрела-таки новую любовь — нашелся хороший человек, не посмотрел на наличие шебутного отпрыска, женился. Счастье было невыносимо коротким — через три месяца его посадили. Донесла на него родная тетка Маргариты, горбатая, злая, с особым удовольствием докладывающая о тех, кто был ей неугоден. Впрочем, отрекся от родни и брат отчима — вполне успешный дипломат.

Каникулы 41-го года начались для девочки с того, что всем ее друзьям дали задание плести мешочки для фронта. «Мы не были детьми — мы сразу стали взрослыми», — вспоминает Маргарита Константиновна. Осенью того же года вместо мамы поехала в колхоз. А через две недели дошли до Бузовьязовского района, где трудилась девочка, невыносимо страшные слухи, что взята Казань, что Куйбышев под немцами. Маргарита сбежала. Одна пролетела 65 км, боясь не успеть к разводному мосту, что был тогда у Цыганской поляны. Ее распухшие ноги долго потом отпаривали в горячей воде.

«С войной покончили мы счёты…»

Учеба тогда была делом быстрым — нужны были рабочие руки. Окончив пять классов, Маргарита поступила в ремесленное училище — стала заправским слесарем, видимо, мальчишечья шустрость и помогла овладеть этой в общем-то неженской профессией. Успела отучиться в группе токарей, где была единственной девчонкой среди 26 мальчишек. Война откатывалась на Запад, и, по всему, ей приходил конец.

А Маргарита, словно предчувствуя, что искорка творчества, тихо тлеющая в ее груди в глухие годы военных тягот, разбушуется во всепоглощающее пламя созидания, поступила в швейную мастерскую, еще не зная, что крепко «села на иглу», как будет шутить впоследствии.

Еще одним увлечением, охотно разделяемым уже с любимым мужем, стали путешествия. В 1982 году солидная мама семейства, в умелых руках которой иголка летала, как бабочка, оказалась с мужем в Братске. В этом городе, а точнее, при встрече с одной из местных мастериц она и поняла, что путь ее определен.

«И веют древними поверьями её упругие шелка…»

Мастерица лоскутного шитья, чьи работы были впервые представлены от республики на фестивале «Лоскутная мозаика России» в Иваново, Самаре, Нижнем Новгороде, удивляла признанных рукодельниц не только лоскутными одеялами, скатертями, картинами, но и сшитой ею самой одеждой. На одном фестивале Маргарита Константиновна предстала в национальном русском костюме, да не обычном, а, конечно, с выдумкой, столь ей свойственной — делать все не как все! А в следующий раз удивила юбкой, которую сшила из галстуков мужа. Посягательство на свой гардероб любимый и любящий муж стерпел: даже словом не обмолвился — жена в обновке была хороша. Впрочем, талант не имеющей специального образования самоучки признают и за рубежом, особенно в Испании, ставшей практически родной: туда уехала, выйдя замуж, ее внучка. Ну, а бабушки, как известно, без подарков в гости не ездят. Но только — в гости! «Помню, жили с мужем в Крыму, и тут по радио объявляют: «Поет солистка Башкирского театра оперы и балета Салигаскарова». Вот тогда поняла, что значит ностальгия! Я стояла и плакала, — призналась Маргарита Константиновна. — Не люблю, когда меня спрашивают про заграницу — не хочу, чтобы задавали вопрос: «А что купила?».

Три года тому назад бриллиантовая свадьба мастерицы стала не только поводом для семейного торжества, но и для персональной выставки, 18-й по счету. Тогда же призналась: «Нынешняя экспозиция, скорее всего, станет последней. Работать, как прежде, уже здоровье не позволяет, тем более в жаркую погоду. Даже на эту выставку я не успела сделать все, что задумала». Но кто и когда видел Маргариту Константиновну на лавочке в тенечке? Силы не те? Займемся вышиванием! «Полотно, сотканное из разных кусочков или вышитое разными нитками — разве ж это не сама жизнь, с ее яркими, а иногда и темными красками, — считает «виновница» 20-й юбилейной выставки, прошедшей в уфимской галерее «Урал». — Я счастливый человек. Мне ничего не нужно. Пенсию куда девать — да только в тряпки». И снова удивляет посетителей тем, что умеют не знающие усталости руки: полотнами, вышитыми простым крестом, болгарским, аппликациями, вязаными экспонатами. Любимый член многих семей — телевизор — играет в ее жизни особую роль: «Включаю его, только когда вышиваю: наклонюсь над работой, а потом на экран погляжу — так шея-то и отдыхает».

Сбегая от сумятицы бурлящих суетливых улиц в уютный подвальчик галереи, попадаешь, что не часто случается, в особый мир — мир Маргариты Жмур. Ее работы не дают повода эстетствующим дамам обсуждать ту или иную деталь ее творчества, стилистику и жанры работ. Потому что их попросту нет! Потому что во всех рукотворных полотнах есть только она — Маргарита Константиновна, ее жизнелюбие, неравнодушие к тому, что зацепил ее внимательный взгляд, ее чувства, ее ироничный юмор. Потому и соседствуют на холстах блоковская Незнакомка с печальным изгибом нежной шеи и два розовых, счастливых от ленивого безделья поросенка. Нездешние аккуратные деревушки со старинными мельницами и идущий навстречу неведомому Иисус с удивленными, чуть грустными от многого знания глазами.

А что дальше?
Надежда, что мир наш
изменится скоро,
Навеки со мной остается,
И если душа твоя
к творчеству склонна,
То есть еще смысл бороться.

«Японочка».

«Ромео и Джульетта».