Человек, мечтавший украсить мир

...В самой середине осени 2003 года в парке Победы в Уфе был установлен мемориал «Скорбящая мать», посвященный мальчикам, молодым мужчинам, погибшим в мирное время в локальных войнах. Одинокая, сжавшаяся в комок фигура женщины, старающейся укрыться от подступающей боли, от злых ветров невозвратных потерь и горькой безнадежности, неизбывной печали по ушедшим в бесконечное спокойное небо. Автором мемориала был скульптор Николай Калинушкин, только через пять лет увидевший воплощение своего замысла и успевший поклониться именам 685 уроженцев Башкирии, павших в «горячих точках» мира начиная с 1951 года. Их имена высечены на двух стелах из 60 черных гранитных плит.

А нам с тобой не повезло:
К любимым нам не возвратиться.
Но матери всему назло
В толпе все ищут наши лица.

Практически через полгода не стало и скульптора, ушедшего также непростительно рано, в 57 лет. А мемориал стал горьким реквиемом в бронзе, который Моцарт с резцом в руке словно создал для самого себя.

Полуголодное счастье

Январь 1948 года был похож на бесконечную вереницу таких же зимних дней, полных треска застывших в летаргическом сне деревьев, голубых теней, притаившихся во впадинах пушистых сугробов, ослепительно-белого солнца на вымороженном небе. Всего лишь три года, как кончилась война, и детство трех сыновей Александра Калинушкина ничем не отличалось от детства тысяч таких же полуголодных, полураздетых ребятишек по всей стране, с трудом оправляющейся от ран. Но счастье — оно все-таки было: в душевном уюте, когда старшие понимают младших с полуслова, в чуткости, терпеливой любви мамы, Евдокии Ивановны, во вкусном лесном запахе дерева, из которого отец, проработавший всю жизнь на УМПО столяром-модельщиком высокой квалификации, делал домашнюю резную мебель. Вот она, первая искорка любви к творчеству, робко затеплившаяся в душе старшего сына — Николая, опалившая своим жарким дыханием среднего сына — Виктора, ставшего заслуженным деятелем искусств России за цикл своих песен, к которым он сочинял и стихи и музыку.

А разгорающаяся искорка ведет Николая, прилежного ученика 114-й школы, в художественную студию при ДК имени Калинина и затем в одно из лучших музыкально-педагогических училищ города (ныне педколледж № 2). К тому времени там открылось художественно-графическое отделение, и первым наставником будущего скульптора стал молодой ироничный Роберт Султанов. Ныне Роберт Мустафинович, заслуженный учитель РСФСР, возглавляет худграф. Учителя в педучилище были не только знатоками своей профессии, но и личностями, прежде всего творческими, умеющими увлечь своих учеников. Думается, перед Николаем Калинушкиным стоял сложный выбор, что предпочесть — затейливые кружева росписи по дереву, плавные краски капризной акварели, кудрявую копну стружки, завитками падающей от прикосновения точного резца, или податливую женственность глины. Победили воспоминания детства: папа, Александр Александрович, старательно выводящий замысловатые узоры на столешницах и полочках, чтобы сделать небогатую жизнь красивей.

Пигмалион и Марина

В педучилище не только определилась жизнь, судьба, будущее Калинушкина. Здесь же случилось счастье: Николай, будучи заместителем секретаря комитета ВЛКСМ, встретил Марину Гинзбург, учившуюся на музыкальном отделении — миниатюрную, изящную девушку, составившую прекрасную половину мужу-скульптору — по духу и творческим полетам фантазии. Позднее Марина шутила: секрет, мол, хорошей фигуры прост — выходить замуж надо за скульптора. Он, как Микеланджело, сразу же отсекает лишнее. Взглядом, конечно.

Здесь будет город-музей

1989 год. Безжалостные пески времени затягивали погребальным покрывалом страну, которой вскоре суждено было исчезнуть с карты мира — СССР. С тяжким грузом былых воспоминаний, с тоскливой неуверенностью в будущем пытались приспособиться люди к новой непонятной жизни. Менялся и облик городов: деловые, пронырливые быстро сообразили, что нарождающемуся на свет классу новоявленных нуворишей понадобятся не стандартные пятиэтажки и облупленные универсамы с проволочными корзинками. Уфа стремительно менялась. И зачастую коренные уфимцы чувствовали себя на изменившихся улицах чужими, потерянными. Потом это ощущение назовут синдромом отчуждения от родного города. Каким-то шестым чувством угадал это Николай Александрович. Казалось бы, в смутное время надо бы думать о том, как выжить, как сохранить в себе божественную, хрупкую искру творческого огня, не обломать невесомые крылья вдохновения. Но именно по инициативе Калинушкина с 1989 года в Уфе, а потом и в других городах России проходили симпозиумы по скульптуре. Была грандиозная идея, которая могла прийти в голову разве что человеку, понявшему тоску растерянного обитателя городских лабиринтов, — сделать города красивей. Не с помощью новых зданий, словно срисованных с кадров западных фильмов, но заполнив улицы и площади произведениями искусства, близкими, понятными. Так появились ансамбли, отдельные группы, статуи. У русского драматического театра — там так любят бродить дети, разгадывая сказки, что шепчет скрипучим голосом оглаженный резцом скульптора и временем сумрачный камень. На улице Революционной, где будто проскакали галопом диковинные кони, да так и застыли, оглушенные шумом бойкой площади и запутавшиеся копытами в густой, цепкой траве.

Это новое слово —медальер

Думается, человека поистине талантливого отличает некая всеядность, желание попробовать себя в разных жанрах, стилях, направлениях, нащупать ту нежную ниточку, что свяжет его ласковыми путами с жизнью в искусстве. «У меня самые большие пионеры в мире, — смеялся Николай Александрович. — Это был заказ сибайского Дворца пионеров. Самой первой работой стал монумент боевой и трудовой славы в Янауле. А кинотеатр «Искра» в Ишимбае!»

Но сквозь тьму веков протянулась та самая ниточка из VIII века аж до нашей эры — из древней Греции и Лидии — в древности страны в Малой Азии, называвшейся раньше Меонией, где чеканили первые монеты и бродили кудрявые юные боги в коротких белоснежных хитонах и зеленых венках из листьев. Там зарождалось медальерное искусство.

Невероятное умение — в округлом, мягко ложащемся в руку медальоне передать смысл целой жизни, философию веков. Или всю радугу окружающего мира. Гармонично сочетать простоту композиции, классическую ясность, тщательность деталей. Воплотить в маленьком портрете судьбу, характер завладевшего мыслями персонажа, а то и целую историческую эпоху. В Башкортостане до конца 70-х годов в изобразительной культуре такого направления практически не было. Первым стал Николай Калинушкин. А его героями — не суровые полководцы, равнодушные хозяева жизни, всевластные правители, но Ахматова, Модильяни, Домашников, Петров-Водкин, Нестеров, Данте, Бурлюк — «носители высших истин». Позднее, попав за рубеж, несколько отстраненно, слишком много зная и понимая, взирали они с его работ на суету парижских, итальянских улиц на всевозможных выставках.

«Не говори с тоской: их нет»

«Если появляется мемориальная доска, значит, человек ушел в историю», — сказал скульптор Владимир Лобанов, когда упало белое покрывало со стены дома на улице Менделеева и собравшиеся увидели знакомый профиль Николая Калинушкина. Бронзовый. Но, пожалуй, больше помнится другой — деревянный. Автопортрет мастера, раскинувшего руки то ли обнимающего весь прекрасный и так рано покинутый им мир, то ли разводящего ладони в удивлении перед еще не раскрытыми тайнами жизни. «Зовут меня Николай, а по душевному настрою я вылитый Николай Угодник, — смеялся Калинушкин. — Вот и использовал нескромно этот образ. Молот в одной руке — профессия такая. А другая рука раскрыта — что, в общем-то, символ мирный».

О милых спутниках, которые наш свет
Своим сопутствием для нас животворили,
Не говори с тоской: их нет,
Но с благодарностию: были…

Справка

Окончательно образование по специальности «скульптура» Калинушкин получил на факультете монументального искусства Московского художественно-промышленного института имени С. Строганова в мастерской профессоров А. С. Кондратьева и Г. А. Шульца.

Произведения Николая Александровича хранятся в собраниях Государственного художественного музея имени М. Нестерова, в Москве, Рязани, Кургане, Тюмени, а также в Италии, Словакии, США, Франции.