Пробежаться по радуге босиком

Говорят, человек — это целая Вселенная. Только их, вселенных, бывает великое множество: убогих, замусоренных старыми заплесневелыми обидами, загроможденных тяжкими булыжниками серой, как паутина, тоски. Или радужно-ясных, переливчатых, как брызги воды на летнем солнце.

А есть миры, полные мягкой гармонии, похожей на гармонию Ляли Асадуллиной — человека, живущего в согласии с собой и миром и каждый вздох воспринимающего как продолжение прекрасного приключения — жизни. Человека, постигшего нехитрую науку жить: считающего чудом то, что у радуги семь цветов, а за серыми тучами обязательно кроется бездонность голубого неба. Что теплые руки женщины созданы для ласки и нежности, чтобы ребенку было уютно в их теплом кольце, как в колыбели. Что мужчины добры, отважны и мудры.

Ее жизнь, судьба и творчество умещаются в несколько строчек: Ляля Асадуллина окончила Уфимское педагогическое училище № 2, потом художественно-графический факультет Магнитогорского педагогического института. 18 лет проработала в художественной школе в живописном цехе. Но, наверное, так и должно быть, если человек интуитивно ли, по зову ли сердца сразу и навсегда выбрал свой путь и идет по нему, не оборачиваясь и не блуждая в тумане сомнений.

Оставим за спиной клубящиеся крылья осеннего неба, недобрый скрип торопливых шаркающих шагов уткнувшихся в воротники прохожих, обрывки нервных разговоров, разлетающихся по ветру, как лохмотья старых несчастий. Заглянем в мир, полный золотистого света Ярилы-солнца, где русокосой ведунье нашептывает что-то огненнокрылая Жар-птица и крутится под нежной ножкой бесконечное колесо времени («Стихия Огня»). Мир трескучих морозов, безмолвия голубых, казалось, застывших навсегда крепких сугробов, высветливших деревянную церковь, занавесившуюся тонким кружевом хрупких березовых веток. Мир лучистых глаз отца Романа, словно заслонившего своей невысокой фигурой вечного хранителя веры хрупкую тишину и спокойствие заснувшей под серо-стальным небом деревушки («Портрет отца Романа»). Мир радужной дорожки, протянувшейся между розовооким небом и цветастыми бликами летнего солнца («Мосты»). Кружевной висячий мостик легок, как первое робкое прикосновение, на нем так уютно обнявшимся влюбленным, словно взлетевшим над царством летнего марева, колышащего сонный воздух ласкового полудня середины лета.

Все повторяется в этом лучшем из миров — буйное сплетение четырех стихий: воды, огня, земли и воздуха — рождает мятущееся половодье весенних талых рек, уносящих за собой прошлогодние печали. Покорно принявшие земной исход старые обломившиеся ветки тащат за собой крикливую путешественницу-ворону, угнездившуюся на серовато-грязной ноздреватой льдине. Глубокая, как сугробы в чаще, тишина волшебной рождественской ночи, увенчанной светлой звездой всепрощения и мира. Розовые от неясного света неоновых реклам влажные осенние тротуары — все повторяется. Может быть, потому, что у Ляли Асадуллиной своя маленькая тайна: «Когда я училась в Магнитогорске, мне посчастливилось наблюдать удивительное явление: радуга в небе образовала не дугу, как обычно, а полный круг. Тогда я и увлеклась этой темой. Радуга — не просто явление, это нечто большее». И это так. К ее работам, сопровождаемым собственными стихами, трудно приклеить ярлык, определяющий жанр ее творчества. «АртРад» — искусство радости, радуги и солнца, ощущение себя в творчестве — это и есть стиль Ляли Асадуллиной.

А гармонию своих работ она «поверяет не алгеброй», а поэзией и без сомнений верит Гете: «Поэт считал, что белый свет — это простейшая, неразлагаемая сущность, и он не является составным. И пусть физики сколь угодно возражают художникам! Гетевское утверждение о том, что красный цвет — движение, энергия, а синий — спокойствие, познание — все это так органично укладывалось во мне. Творец бессмертного «Фауста» был убежден, что «такое небесное явление как радуга, являющее собой первообраз, не может не обнаруживаться также и в человеке». И это тоже откликалось во мне как в художнике, ощущающем цвет как мост между человеком и духовным миром. Радуга — самое сильное чувственно-очищающее воздействие цвета на человека. Любой человек на протяжении своей жизни эволюционирует, однако по-разному. Кто-то застревает на нижних ступенях, кто-то поднимается выше. Каждый цвет — красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий и фиолетовый — означает определенный уровень. Красный — это начальный уровень, а фиолетовый — уровень просветления и мудрости».

Привыкшие давать определения творческим изыскам художников, поэтов, музыкантов искусствоведы трепетно причисляют полотна Ляли к эзотерическим поискам мятущейся души. Однако эзотерика — учение тайное, скрытое, доступное только избранным. И это так не согласуется с картинами художницы, в которые лишь надо вглядеться внимательным, несуетливым взглядом, почувствовать открытым для страстного потока жизни сердцем — и ты станешь частью ее светлого, гармоничного, всех принимающего и любящего мира.
«Я знаю, когда это время придет, в прекрасный полет меня унесет», — пишет художница. И зовет за собой всех, кто хочет пробежаться босиком по радуге.