Рост антирейтинга

Последний «Марш миллионов», известный также под названием «Марш оккупантов», стал самым малочисленным из всех состоявшихся мероприятий несистемной оппозиции. И это было вполне предсказуемо и прогнозируемо. К сожалению или к счастью, но несистемная оппозиция как политический феномен, получивший некое импульсивное развитие после думских выборов в декабре прошлого года, концептуально и программно не сформирована. И это очевидно. Даже массовость — то, чем несистемная оппозиция гордилась все это время, — пошла на резкую убыль. Людям попросту надоело ходить, не зная, за кем и для чего. Как показала российская практика, не принесло ожидаемых результатов и искусственное выращивание несистемной оппозиции, хотя на формирование и становление оппозиционных настроений в стране было потрачено немало сил и финансовых средств.

Это как раз является доказательством того, что оппозиционные настроения в обществе должны политически «созревать», а не формироваться искусственно. Даже несистемная оппозиция, как бы парадоксально это ни звучало, подвержена некой систематизации, структуризации и концептуализации. К сожалению, она пренебрегла этими моментами и решила сыграть на последумских эмоциях россиян. Но «думский дым» рассеялся, и люди разбрелись по своим обыденным делам, поняв, что им тут ждать особо нечего.

Стоит отметить, что несистемная оппозиция так и не смогла представить собственных лидеров в регионах. Результаты недавнего опроса Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) с этим полностью согласуются. Насколько хорошо известны лидеры несистемной оппозиции и как изменилось отношение к ним за последние полгода — об этом социологи спросили 1,6 тыс. человек в 138 населенных пунктах в 46 областях, краях и республиках. Оказалось, что за полгода — с февраля по июнь — большинству лидеров удалось существенно повысить свою известность. При этом симпатии к ним остались на прежнем уровне, а отторжение резко усилилось.

Особенно это заметно на примере Навального: в феврале он был в той или иной мере известен 29 процентам, сегодня — 48. При этом доля тех, кто относится к нему отрицательно, выросла с 31 до 43 процентов. К почитателям Гудкова прибавилось почти 40 процентов опрошенных, а негативное мнение о нем выросло с 29 до 43 процентов. Также более известными стали Удальцов (с 13 до 39 процентов), Чирикова (с 12 до 20) и Пономарев (с 14 до 23 процентов). Хуже к Удальцову стало относиться 42 процента (было 26), к Пономареву — 40 (было 28 процентов), к Чириковой — 39 процентов (было 24). Тогда как доля симпатизирующих им остается прежней. Исключение — Удальцов (рост положительных оценок с 18 до 27 процентов) и, отчасти, Чирикова (с 22 до 28 процентов).

Опрос также выяснил, что известность лидеров остается локальным «столичным» явлением. В Москве и Санкт-Петербурге Навального знают 40 процентов респондентов, Удальцова — 33. А вот в остальных населенных пунктах о них знают не более 13 — 15 процентов опрошенных.

Марши в регионах оказались откровенно слабыми, а попытки освоить левые социальные лозунги, актуальные в большей степени для российских субъектов, остались безуспешными. Население за пределами Москвы и Санкт-Петербурга их не услышало. Люди стали опытнее и политически мудрее. Что им может предложить несистемная оппозиция — да ровным счетом ничего, только обещания. А в худшем случае — новую политическую авантюру. Все просто устали «вестись» на новые политические «разводы».

Даже в Москве и Петербурге ситуация для уличной оппозиции не улучшается. Рост антирейтинга связан с отсутствием у нее повестки, четкой программы действий. Протест разобщается, превращается в разнородное «лоскутное одеяло». Отсутствие плана действий осознается и самими протестующими как основная проблема.

Вместо того чтобы решать эту проблему, лидеры протеста выходят на «чужое» левое электоральное поле, где уже работает системная оппозиция — КПРФ и «Справедливая Россия». Эти партии представлены в Госдуме и имеют больше рычагов воздействия на ситуацию.

Больнее всего рост антирейтинга ударит по Алексею Навальному, который использует выборы в координационный совет для самопиара. Его имя ассоциируется исключительно с уличными протестами. В то время как улица перестает быть ареной действий. Власть предлагает новые системные механизмы воздействия — возвращение выборов губернаторов, мэров, активизируется политическая борьба на местном уровне, расширяется партийное поле.

Стоит подчеркнуть, что некоторое время все же получится использовать имидж «политического революционера» — пока имеются финансы. Но это также обречено на краткосрочность. Вливать деньги в проект, не приносящий результатов, никому не захочется. Поэтому следующий «Марш миллионов — марш оккупантов» может закончиться для лидеров оппозиции полным и уже очевидным провалом.

Любая власть в силу своей природы стремится к усилению позиций, к самоупрочению. И это (при условии, разумеется, наличия действенного самоконтроля и контроля со стороны институтов и структур гражданского общества) можно лишь приветствовать, ибо альтернативное общественное состояние — безвластие, анархия, хаос — грозят гибелью всему социуму. Естественно, что и российская политическая элита также стремится к тому, чтобы иметь в своем распоряжении внушительный властный потенциал.

Однако этого явно недостаточно. Власть должна организовывать, привлекать, если угодно, мобилизовывать все население, все социальные классы, слои и группы, а при необходимости и отдельных граждан для осознанного и добровольного участия в решении возникающих проблем.