День, когда сойдутся берега…

Ожидание некоего судного дня стало в последнее время модной темой. Что, впрочем, объяснимо — осознанием собственной безгрешности в наши дни может похвастаться, увы, не каждый. Разве что дитя или слабоумный. И в этом, наверное, скрыт некий рецепт выживания общества: если чувствуем, каждый в отдельности, стыд за пережитое, значит, мы еще не законченные маргиналы.

Картина нынешнего лета, между тем, взор радовала не во всем. К примеру, Агидель, по-народному река Белая, на глазах ужималась из полноводной артерии в узкую ленту. То там, то здесь символами грядущего апокалипсиса вырастали на ее глади островки суши, поросшие камышами. Ближе к августу встали на якорь в затонах речные трамвайчики, баржи, катера, придававшие еще вчера летней Уфе неповторимый шарм. И стало пусто на душе — словно с карты мегаполиса стерли яркое пятно…

К тому же наступившая осень с первого своего дня остудила холодом. Не только атмосферным, но и явно ощутимым дыханием грядущих перемен. Народ, разморенный жарким летом, замер в предчувствии вестей, нерадостных для семейного кошелька. И они не заставили долго ждать: вместе с повышением обещанных тарифов на коммунальные услуги подорожал на автозаправках бензин, экономисты прогнозируют возможное падение покупательной способности рубля.

А тут еще оппозиция начинает готовиться к осенним маршам несогласных… Между тем, думцы-единороссы, еще бронзовые от заморских загаров, вознамерились первым делом наказать коллегу — строптивого депутата Гудкова из «Справедливой России». Вслушиваясь в гневный словесный раж в коридорах Госдумы, простой люд, по всей видимости, пребывает в недоумении: а это ли главная тема на повестке дня большой страны? Что, других забот не нашлось у народных избранников?

Время, переживаемое всеми нами нынче, имеет, как мне кажется, особый оттенок. Основная его примета — усталость от долгого ожидания доброго в завтрашнем дне. И если бы череда нерадостных вестей разбавлялась, хоть изредка, небольшим позитивом, просыпаться поутру стало бы, думается, чуть веселей. Тогда, скорее всего, меньше было бы хандры, состояния вечного скепсиса и настороженности по поводу грядущих изменений любого звучания. Может, оттого у иных теплится в душе надежда на некий судный день. Когда воздастся всем, кто повинен в вывихах истории последних десятилетий. И даже в личной неудаче каждого в отдельности...

Недавно наткнулся на записи священнослужителя Александра Моисеенкова, запомнившиеся мне толкованием слова «прощение». «Казалось бы, чего проще простить людей «в общем», совершив некую формальность? — пишет он. — Но такое не будет подлинным прощением. Прощать нужно конкретного человека и конкретные обиды, которые он нам причинил. И при этом на сердце всегда будет легко и спокойно…» Не знаю, не знаю. Лично я, к примеру, не смогу, по всей видимости, понять людей из предыдущей власти, лишивших меня возможности из-за своей прихоти в конце 90-х заниматься любимым телевизионным делом. Мне попросту невыносимо жаль десяти лет жизни, что пробыл изгоем. Хорошо, что спасло журналистское ремесло: создал газету, которая помогла прокормиться мне и моим близким…

Грядет ли судный день при нашей жизни иль не наступит таковой в обозримом будущем — вопрос, в принципе, второстепенный. Может, каждый должен его пережить внутри себя? Попутно осудив и тут же простив личного врага. А если он, этот судный день, грядет в образе астероида Апофис на наши общие головы? Или же в виде картины сомкнувшихся меж собой берегов Белой, обмелевшей от безводья? Очевидно, что и тот, и другой исход от нашей воли не зависит. В этом случае, правда, будет немного досадно, что кара не настигнет точечно конкретного грешника. Скажем, к примеру, соседа-недоброжелателя. И что он уйдет из зоны влияния не осужденный тобой и не прощенный. Но это так, к слову.

…Жизнь нынешняя, между тем, держит всех нас в вечном ожидании более близких по времени перемен. Как политических — чего, честно, уже не хотелось бы, так и насущных, бытовых. Скажем, растущих цен на еду и квартплату, наличия гарантированного заработка и удорожания услуг, здоровья близких и безопасности детей в отдалении от дома, того же уровня криминализации общества. Да мало ли поводов для тревог! Оттого, вроде как, остается лишь успокаивать себя: день бы прожить, да ночь продержаться. Не до судного, мол, дня. Но если следовать подобной логике, ничего в завтрашней ситуации не изменим — лично в этом уверен. Может, следовать, во-первых, совету из Священного Писания: не судите, да не судимы будете? А после того взглянуть с прищуром на себя со стороны: вошь ты или право имеешь? И, возможно, придет в этом случае понимание своей значимости в общем хоре голосов. Как резонанс, тебя — зубастого и праведного — начнет опасаться наевший физиономию начальничек местного пошиба, хам-сосед, наглый гаишник. Тот же всезнайка-политик побережет лапшу для других ушей.

Ничто не бывает без конца, и все начинается с дороги. Важно каждому из нас сделать первый шаг в правильном направлении. А там — дорогу осилит идущий…