Буян, Маруся и чистый воздух…

В Карталинской Запани единственный раз я был ровно тридцать лет назад. Побывав в этой деревушке, написал тогда свой первый очерк. До сих пор помню, насколько меня очаровала густая тишина деревенского утра, которая обрамлялась криками петухов, редким лаем собак и мычанием коров. В те годы там действовало большое и очень крепкое сельхозпредприятие.

Не побоюсь сказать, что оно было в числе передовых в Белорецком районе. Сегодня его уже нет. Вместо этого — относительно небольшое, но такое же крепкое фермерское хозяйство Галимовых. О нем и пойдет речь.

Карталинская Запань утопает в тумане, который буквально льется с близлежащих гор, задевает крыши домов и растекается вдоль реки. Благостная картинка! Только все портят остовы разрушенных построек на окраине села. Там когда-то располагались животноводческая ферма, кормозаготовительный цех, гараж и еще что-то. От прошлого советского благополучия осталось только овощехранилище, где фермеры Галимовы складируют зерно, картофель и другие овощи, а на зиму загоняют туда технику.

Васлям Магасумович Галимов поясняет:

— Я не глава хозяйства, я за технику отвечаю. А глава — Альбина, моя дочка.

С ней мы познакомимся чуть позже, а пока Васлям Магасумович рассказывает о хозяйстве:

— У нас в общей сложности чуть более ста голов скота: это коровы, лошади, овечки.

Еще у Галимовых много земли, взятой в аренду. Главное, что немалая ее часть находится рядом, не надо гонять технику через лесные чащобы. А еще в этом хозяйстве несколько тракторов, две грузовые машины и необходимый сельхозинвентарь.

— Неудачно вы приехали, — добавляет Васлям Магасумович. — У нас сегодня свет отключили.

Возле овощехранилища трещит генератор, рядом — два трактора, невдалеке ходят куры и гуси. Где-то там, в горах, пасутся лошади, они собраны в три косяка. Среди них самый известный — жеребец Алан. Вы спросите: чем он так знаменит? Алан в нынешнем году был участником республиканского фестиваля башкирской лошади, который проходил в Баймакском районе, и был признан лучшим представителем этой породы. Правда, в этот раз жеребец не пришел на встречу с корреспондентом, ему не до этого: он водит своих лошадок по еще сочным полянкам, охраняя их от диких зверей.

Васлям Магасумович показывает в сторону разрушенного комплекса вдалеке:

— Хотим восстановить здания, — говорит он. — Из двух более-менее сохранившихся построек соорудить, например, телятник и склад для сена.

Признаюсь, грустно смотреть на эту разруху: когда-то в местных газетах писались восторженные статьи о хозяйстве в Карталинской Запани, куда была вложена куча денег. Тогда даже пол на свиноферме был кафельный, а бывший директор хозяйства собирался открывать там колбасный цех. Зачем надо было все это разрушать?

После развала Советского Союза в центральной печати появились лозунговые публикации о том, что колхозы — это черная дыра экономики. Именно такое мнение, высказанное на самом высоком уровне, послужило толчком к началу кампании закрытия коллективных хозяйств, вернее, их скорого разрушения.

Да, среди колхозов было немало убыточных предприятий, но ведь были и хозяйства, которые давали миллионные прибыли! Но даже если исходить из убыточности, то почему это стало поводом для их уничтожения? Во всем мире сельское хозяйство находится под постоянной опекой государств. Сельхозпредприятия умными правителями всегда рассматриваются как стратегические объекты экономики. Чем же не угодили наши колхозы? Позволю предположить, что их нелюбовь к колхозному строю была вызвана исключительно идеологическими причинами: колхозы являлись одним из символов прошлой эпохи, а новая власть не терпела все советское. Страна активно переходила на капиталистические формы хозяйствования, предприятия распродавались за бесценок.

Само понятие «колхоз», согласитесь, было прочно связано в массовом сознании с некой ущербностью и отсталостью. Впрочем, этот стереотип существует и поныне. А что мы получили в итоге? Наша страна тогда скатилась до уровня продовольственной зависимости. И только сейчас, благодаря государственной поддержке и всевозможным программам, Россия пытается достигнуть лучших показателей колхозной поры.

В Карталинской Запани сегодня живут в основном дачники. На зиму остается лишь несколько человек из числа коренных жителей.

— Старые люди рассказывали, что здесь когда-то было около тысячи домовладений, работала школа, — грустно говорит фермер.

Слушаю его и мечтаю, что придет такое время, когда люди начнут массово перебираться в деревни, желая быть ближе к природе и земле. Жизнь в больших городах становится просто невыносимой из-за постоянного шума, суеты и неумолимой погони за призрачным счастьем в виде длинного рубля. Люди рано или поздно устанут толкать друг друга локтями в неистовой борьбе за выживание и вспомнят, что истинная благодать — в покое и тихой созерцательности. Впрочем, надо будет что-то кушать.

— Работы у нас уйма! — в такт моим мыслям произносит Васлям Магасумович. — Сегодня ночью с полей вернулся, погода испортилась, не успел нагрести и напрессовать сено.

Замечаю, что Васлям Галимов ни на что и ни на кого не жалуется. Он всему и всем рад! И на лице — улыбка. Оно и понятно: жить в такой красоте и раздражаться действительностью — вещи несовместимые.

Хотя и поводов для печали множество. Одна погода чего стоит: то засуха, то дожди.

Под стать отцу и его дочь Альбина. Характер у нее по-крестьянски спокойный и рассудительный. Она самая что ни на есть настоящая глава фермерского хозяйства.

Знакомимся. У Альбины удивительные глаза с легкой поволокой грусти и таинственной задумчивости. Она безумно любит лошадей. Это от мамы, которая в свое время была наездницей и участвовала в скачках.

Мы идем на полянку, где пасутся лошади. Завидев хозяйку, они тут же вскидывают головы. За нами бежит Милана, дочь Альбины. К сожалению, мы не застали дома мужа Михаила. Он был в городе, где работает на одном из предприятий. По словам Альбины, ее супруга заядлым лошадником не назовешь, он больше по технической части.

— Маруся, Маруся! — кричит Милана в сторону одной из лошадок.

Та слегка машет девочке головой и осторожно идет навстречу.

— Сколько у вас лошадей? — спрашиваю Альбину.

— Около семидесяти, — отвечает она.

Маруся тянет теплые и мягкие губы к лицу Миланы. Та, смеясь, уворачивается от поцелуев.

— У нас порой лошади в одном количестве уходят в лес, а возвращаются уже в другом, — объясняет хозяйка. — В этом году особенно много медведей…

— За что вы любите лошадей?

— За красоту и грацию, — отвечает она.

Альбина всех своих лошадей знает в лицо (именно в лицо, потому что слово «морда» в отношении этих животных в среде лошадников не употребляется). Она знает характер, повадки, хитрости каждой своей подо­печной.

— Вот ее я сама выкормила, — показывает она на молодую лошадь, которая топчется в самой середине косяка. — От нее мама отказалась.

Оказывается, что от своих детей могут отказываться не только люди.

— Такое случается у молодых лошадей, у которых еще не развит материнский инстинкт, — поясняет глава хозяйства. — А еще бывает, что жеребенка оближет другая лошадь, и его мама не станет подпускать к себе малыша из-за чужого запаха.

В этом лошадином коллективе заправляет конь Буян. Все лошадки его слушаются. Впрочем, в каждом косяке, по словам Альбины, есть главная старая кобыла, которая как бы является старостой.

— Маруся, у меня нет ничего вкусненького для тебя! — объясняет лошади Милана, опять пытаясь увернуться от ее губ.

Альбина перечисляет имена лошадей:

— Буян, Аксель, Джакар…

А потом показывает Богатыря — крупного жеребца смешанной породы, в нем даже есть кровь тяжеловоза. Стоит он в сарае вместе с барашком Бяшеком.

Бяшек считает Альбину своей мамой (она тоже его выкармливала соской, потому что ягненок был очень слабым) и ни в какую не хочет пастись в стаде. Ходит за ней по пятам, как пушистая собачка. И Богатырь никого не признает, кроме Альбины.

— Он однолюб у нас, — говорит хозяйка.

— Вы не пожалели, что стали фермером?

— Нисколько!

Уже спросив, я понял, насколько неуместен этот вопрос на фоне счастливой крестьянской картинки. Свое счастье Альбина определяет так:

— У меня есть все!

Под этим «все» подразумеваются близкие люди, крепкое хозяйство, чистый воздух родного села, плавные утренние зори и благословенная тишина.

Альбина мечтает построить настоящий денник для лошадей, иначе сказать — стойло со специальными боксами.

Маму Альбины зовут Людмилой. Она милый и добрый человек с истинно деревенской хваткой. Не знаю, войдет ли эта женщина в горящую избу, но коня на скаку останавливать наверняка умеет.

— Я уже не той комплекции, чтобы скакать на лошади, — улыбаясь, говорит она.

Людмила угощает нас деревенскими пельменями. Отказаться невозможно: она старательно лепила их к приезду гостей. Настало время прощаться с фермерами Галимовыми, хотя уезжать отсюда не хочется.

Правда, повод для новой встречи, наверное, появится:

— Мы мечтаем открыть турбазу в селе Лапышта, — делится планами Васлям Галимов. — Построим домики для туристов, сделаем пруд для рыбалки, откроем конные маршруты. Там такая красота! А какие там горные склоны — горнолыжный курорт впору открывать…

Белорецкий район.