Если вы поинтересуетесь у селянина, что его больше всего волнует, то наряду с сезонными делами — заготовить сено или выкопать картошку — он обязательно скажет: получить бы лес. На дрова или на баньку. Тот самый лес, что за околицей.
А один деревенский мужик так сказал: «Если народ когда и взбунтуется, то причиной будет лес». Заметив мое недоумение, пояснил: «Нефть и газ — это одно. К этим природным богатствам прямого отношения мы не имеем. Но когда полновластным хозяином леса, который наши предки не вырубили под корень даже в военное лихолетье, который мы сами сажали, оберегали от пожаров, становится какой-то ушлый коммерсант, рука сама сжимается в кулак».
Вот история жителя деревни Малоказаккулово Амангильдинского сельсовета Мухаррама Галиуллина. Мужчина всю жизнь проработал трактористом в местном совхозе. Вырастил 11 детей. Старшему сыну и дочери дома построить успел, а вот второй сын с двумя малолетними детьми вынужден ютиться в избушке три на четыре метра.
— В очереди на получение леса Айнур стоит уже несколько лет. Один раз 30 кубов дали, второй — 13, и на этом все. Начали строить дом, а закончить никак не можем. Сын один работает, сноха с детьми сидит, на одну зарплату разве они смогут купить лес у арендаторов? — возмущается Галиуллин.
Еще один пример: семья Лутовых из этой же деревни. Молодые встали в очередь на получение леса еще в 2009 году. Глава семейства признается, когда получил участок под строительство, думал, что дом возвести ему труда не составит. Но леса ему дали всего 40 куб. метров.
— Мне 27 лет, двое малолетних детей. Жена в декрете. Живем мы в стареньком домике вместе с бабушкой. Спасибо, приютила. Вот как мне быть? Я ведь не готовый дом прошу или финансовую поддержку. Сам все сделаю, только лес дайте! Обидно, живем среди лесов, но даже дом себе не можем построить, — в сердцах восклицает Радик.
Глава Амангильдинского сельского поселения Ляйля Лутова показывает мне на пустырь:
— Здесь должна была быть еще одна молодежная улица, мы и земли выделили, но что толку? Леса нет. А из кирпича строить — откуда у молодых такие деньги?
Будущее — за арендаторами
Сегодня за Учалинским лесничеством закреплено около 231 тысячи гектаров леса. Запасы составляют почти 7 млн кубов. Растет в основном береза. Есть сосна, лиственница, ольха, осина, пихта. Между тем разрешенный годовой лимит заготовки древесины — 251 тыс. куб. метров, из них 24,6 тыс. — хвойных пород.
В прежние годы расчетная лесосека осваивалась почти полностью, потом показатели упали, а в этом году под топор пойдет ориентировочно 90 процентов лимита. Но учалинские леса интересуют крупных арендаторов. Заключен договор с Уфимским фанерно-плиточным комбинатом на аренду свыше 43 тысяч гектаров. Это почти вся южная часть района.
— Всего на территории лесничества девять арендаторов. Им отдано эксплуатационных лесов 76,7 тыс. гектаров. Это 55 процентов. Неарендованными остаются 64,8 тыс. гектаров. Но сюда входят и защитные леса. К примеру, около водоисточников, автомобильных и железных дорог, населенных пунктов. Они арендаторам не интересны, потому что прибыли не приносят, — объясняет помощник учалинского лесничего Салават Адельгариев. По его словам, сегодня лесничеству остается лишь три тысячи гектаров хвойного леса. Их пытаются зарезервировать хотя бы для погорельцев.
Существует закон о регулировании лесных отношений, которым устанавлены нормативы и периодичность заготовки древесины для собственных нужд: на ремонт, реконструкцию жилого дома или на строительство надворных построек — до 50 кубов один раз в пять лет; на ремонт надворных построек — до 15 кубов один раз в три года; для отопления жилого дома и других надворных построек — до 20 кубов ежегодно.
— Сегодня мы не в состоянии удовлетворить запросы населения даже наполовину. Уже перестали записывать в очередь на строительство и ремонт, — говорит Салават Адельгариев. Он утверждает, что теперь все решается через арендаторов, по их ценам. В какую сторону они будут отличаться — вопрос открытый. К примеру, по словам жителей Белорецкого района, «хозяева леса» продают хвойные породы по две тысячи рублей за кубометр, что на порядок выше, чем в госучреждениях.
В чащу ходить, дрова не рубить
В преддверии зимы один из самых важных вопросов — не столько деловая древесина, сколько дрова: газификация района началась только в последние годы. Более того, почти 80 процентов учреждений социальной сферы отапливаются дровами.
— Сегодня более двух тысяч гектаров, или около 25 тысяч куб. метров, мы раздаем на дрова. К нам приехали специалисты из центра защиты леса, и мы совместно ведем корректировку, чтобы увеличить эту цифру еще на две тысячи гектаров, — продолжает Салават Адельгариев.
Между тем только потребность учреждений социальной сферы составляет 25 тыс. куб. метров. Понятно, что они не останутся без тепла. Но в будущем им, по словам Адельгариева, придется работать с арендаторами или переходить на альтернативное топливо.
Сегодня, к сожалению, даже рубками ухода, во время которых также заготавливаются дрова, занимаются сторонние организации. Потому что по закону данный вопрос не в компетенции лесничества. Госконтракт на проведение лесохозяйственных работ заключает то предприятие или организация, которое выигрывает электронные торги. Естественно, они думают о прибыли, а не о населении.
Сегодня даже лесовосстановительные работы идут через торги. И два последних года их выигрывает одно магнитогорское предприятие.
— Сказать, что они плохо относятся к своим обязанностям — значит, ничего не сказать. Они их просто игнорируют. Мы уже подавали на фирму в суд и выиграли иск. Но они свое ООО закрыли, затем открыли под другим именем и снова выиграли аукцион. И опять ничего не делают. Опять придется обращаться в суд, — сетует помощник лесничего.
Были времена, когда каждый год лесхоз засаживал 400 — 500, а порой и до 700 гектаров. Да и в последние годы, когда это еще входило в компетенцию органов лесного хозяйства, искусственное лесовосстановление проводилось на площадях до 280 гектаров. Сейчас нельзя — законодательство не позволяет.
Между тем законом предусмотрено, что арендатор должен не только вырубать лес, но и заниматься его посадкой, а также проводить противопожарные мероприятия. Если это не делается, это повод для расторжения договора — сейчас районный суд разбирается с тремя нерадивыми арендаторами.
Между тем в вопросе содержания лесов неплохо было бы обратиться к опыту Московской области. Сергей Шойгу, в бытность его губернатором, сумел добиться их передачи под контроль областных властей, так как федеральная власть с надзором не справлялась.
— Не очень понятно было, кто за что отвечает. Местные «царьки» находили способы «распилить» участки леса: передавали их в рекреационную аренду, «теряли» документы. А всеобщее сокращение штата лесоохраны и вовсе привело к катастрофической ситуации. Обновления леса не проводилось, валежник не вывозили, сухостой не вырубали, — прояснял ситуацию депутат Мособлдумы Владислав Юдин.
Теперь деньги на лесное хозяйство из федерального бюджета переданы в управление области. Штат лесничих увеличен до пяти тысяч человек. Также проведена инвентаризация лесного хозяйства; с МЧС заключен договор о тушении лесных пожаров; на месте нелегальных свалок планируется установка фотоловушек. Наконец, планируется провести работу, чтобы создать единую природоохранную инспекцию Москвы и области. Один лес — один хозяин.
Прецедент есть. Почему бы не похлопотать о передаче полномочий и на республиканский уровень?
С начала года в Учалинском лесничестве зарегистрировано пять фактов самовольной вырубки деревьев объемом около 12 кубометров. В этом году в начале года было зарегистрировано два пожара в Ильтебановском и Кирябинском участковых лесничествах. Причина банальна — неосторожное обращение с огнем.