Осина — тоже древесина

У нас часто можно услышать, что весь лес в республике распродан на вырубку, что скоро регион превратится в пустошь. В Год экологии такие высказывания приобретают особую актуальность, поэтому за разъяснениями ситуации вокруг лесных угодий мы обратились к председателю совета регионального общества лесоводов Марату Габитову.

— Марат Мухаметович, леса — это один из главных ресурсов республики. Как можно охарактеризовать их с точки зрения экономической ценности?

— Для начала предлагаю пройтись по цифрам. В республике более шести миллионов гектаров леса, из которых хвойные составляют всего лишь 22 процента. Девять процентов — твердолиственные, а все остальное — мягколиственные лесные угодья. Как видим, их подавляющее большинство, однако сказать, что это сказочное богатство, конечно же, нельзя. В денежном эквиваленте такие леса пересчитывать не стоит, их ценность в другом. Прежде всего они выполняют защитную функцию. Например, на водоохранных территориях, на высокогорье, в лесостепных зонах вдоль железнодорожных путей или автотрасс. Кроме того, многие из мягколиственных лесов играют почвозащитную роль или берут на себя санитарные обязанности. В общем, защитные леса необходимы для средообразования и регулирования климата. К ним также относятся зеленые зоны, заповедники, заказники и национальные парки. Однако с точки зрения прибыли мягколиственные лесные угодья не особо доходны. Хорошие деньги приносят леса, которые принято называть эксплуатационными.

— То есть те, что идут под топор?

— По большому счету — да. Эксплуатационный лес дает качественную древесину и поэтому востребован. А вот мягколиственные леса — это источники низкокачественного материала. Далеко не каждый возьмется иметь с ним дело. Простой пример: Архангельский район на 80 процентов покрыт лесами, а срубы местные жители закупают в соседнем Белорецком. Из березы, осины или липы дом не построишь, мебель тоже не сделаешь. Раньше такой лес использовался при производстве фанеры, но сейчас ее повсеместно заменяет пластик. Еще его отводили населению под дрова, но сейчас повсюду идет газификация. Поэтому мягколиственный лес остается невостребованным, и такая картина наблюдается во многих районах. А между тем время от времени должен вырубаться и он. Иначе в будущем мы получим большие проблемы.

— Например, какие?

— Их много. В первую очередь — большое количество переспелой древесины. Увеличение перестойных площадей — главный фактор, бьющий по санитарному состоянию лесов. На таких участках быстро размножаются бактерии и вредители. Если леса не чистить, то они начнут распространяться в геометрической прогрессии. В итоге здоровый лес может зачахнуть в считаные годы. А многие наши лесные угодья и без того ослаблены недавними засухами и пожарами. В этом плане показателен случай в Подмосковье. Там местные жители встали на защиту перестойного леса, который хотели пустить под топор. Конечно, люди действовали из самых благих побуждений, но, отстояв лесной массив, столкнулись с куда более масштабной проблемой. В округе стали гибнуть все леса, а рассадником болезней стал как раз тот самый участок, из-за которого возник конфликт. Если говорить о республике, то ежегодно очаги поражения регистрируют на площади более 20 тысяч гектаров. А в прошлом году погибла почти тысяча гектаров леса. Причины — болезни и пожары. Поэтому лесозащита — одна из главнейших задач. Она должна включать и истребительные мероприятия в очагах вредителей, и мониторинг лесов на болезни, и оперативные защитные меры. В том числе и вырубку.

— А куда же в этом случае девать вырубленный «несортовик», раз он не пользуется спросом?

— Ответ напрашивается сам собой: нужно развивать его глубокую переработку. Кстати, определенные шаги уже сделаны, республика давно работает над тем, чтобы сделать инвестиционно-привлекательной именно эту сферу бизнеса. И уже есть результаты: наряду с крупными лесопромышленными компаниями развивается малый и средний бизнес. В частности, успешно работают предприниматели Аскинского, Бурзянского, Баймакского, Зилаирского, Караидельского и Учалинского районов. Там даже пытаются реализовать проекты по производству ДСП и ОСП, но самостоятельно это им вряд ли под силу. Оборудование очень дорогое. Для этого им нужно либо объединиться ресурсами, либо найти состоятельного инвестора, который поверит в проект. А потребности в древесине на сегодня достигают полутора миллионов кубометров. Примечательно, что на хвойные породы приходится чуть более 17 тысяч «кубов», а остальная продукция производится из той самой несортовой древесины.

— А насколько велик риск «перегибов»? Ведь при таком сценарии под топор бесконтрольно могут пойти сотни тысяч гектаров леса. В некоторых регионах такие случаи имели место...

— Абсолютно исключено. В регионе четко работает закон, согласно которому погибшие и поврежденные леса подлежат обязательному воспроизводству. Поэтому объемы лесовосстановления в республике всегда соответствуют площадям сплошных вырубок. К тому же, раньше древесина заготавливалась на куда более значительных площадях. Например, в 1990 году сплошные вырубки проводили на территории более 28 тысяч гектаров. И такая же площадь была восстановлена. Сейчас леса вырубают в два раза меньше, все вырубленные площади восстанавливаются. Из них 90 процентов — искусственно. Подчеркну, что 80 процентов вновь посаженных лесов — это сосна, ель и лиственница. То есть ценные породы. Для этого в регионе действуют более 100 питомников, где выращивают примерно 100 миллионов саженцев. Если объемы рубки возрастут — вырастим больше. Все условия для этого есть. В общем, лес должен работать, а не болеть.

ДОСЬЕ «РБ»