Расчёт на свои силы. И немного на государство

Двор предпринимателя Рамиля Идиятуллина едва вмещает разнообразную сельхозтехнику: комбайн, трактор, 10-кубовую емкость-прицеп для воды, которая используется для работы на полях и является подстраховкой на случай непредвиденной ситуации. Приспособление более чем серьезное — укомплектованное мотопомпой, которую смастерил сын фермера Эльмир, оно способно «выстрелить» свое содержимое за 20 минут. Для села Зириклы, в котором насчитывается несколько сот подворий — вещь неоценимая.

Даёшь зерно по цене солярки!

По большому счету, многопрофильное сельхозпредприятие «Ястреб» для Зириклов — бюджетообразующее, куда идут за помощью в трудную минуту, будь то оборудование местной свалки или расчистка дорог в зимний период. Рассказывая о своих повседневных заботах, Идиятуллин не спешит раскрыться перед малознакомым человеком до конца. Но вдруг, словно что-то решив для себя, заводит запыленную «Ниву», распахивает дверь с правой стороны: «Да что я тут буду говорить. Сейчас сами все увидите — поехали».

Укатанная дорога бежит по полям, причудливо петляя по холмам и низинам. Управляя автомобилем одной рукой, другой фермер попеременно показывает то в одну, то в другую сторону.

Ежегодно хозяйство прирастает новыми землями. В первую очередь паевыми наделами сельчан. Если в прошлом году общая площадь составляла 1 тыс. га, то нынче — уже 1,4 тыс. Правда, для чего он старательно наращивает объемы производства, Идиятуллин и сам себе объяснить не может.

— Помимо зерновых, растим свеклу, горох, гречиху, донник. Часть урожая используем для собственных нужд, часть реализуем населению. Вот только частники берут его не так активно, как прежде: людей, которые держат скот, становится все меньше. А государство… Аграриям были обещаны госзакупки сельхозпродукции по приемлемым ценам. Но это обещание, похоже, забыто. Только нереализованной пшеницы у нас более 100 тонн.

Впрочем, не скажу, что мы остаемся один на один со своими проблемами: дотации и субсидии — это очень весомая помощь. Но, согласитесь, если бы килограмм молока и зерна стоили как литр дизтоплива, ни в какой поддержке мы уже не нуждались бы. И зарплата у сельчан была бы не меньше, чем у нефтяников.

Размыло дорогу — погибла деревня

За разговорами не заметили, как подъехали к деревне Таллыкулево. На ее окраине несколько лет назад Идиятуллин приобрел заброшенную ферму. А в нынешнем году, благодаря этому приобретению, вошел в госпрограмму «500 ферм».

Красота вокруг — дух захватывает: непривычные для городского обывателя простор и чистый воздух, на задах — река Сюнь, за ней, на взгорке, — лес, который можно видеть разве что на картинах Шишкина. На вопрос, куда ходите за дарами природы, местный житель посоветовал посмотреть под ноги — мол, видите резную зелень лесной земляники? Так вот, в десяти метрах от дома за час ведро ягод собирают. А еще в деревне есть телефонная линия, газ и электричество. Нет здесь только людей. По вечерам свет горит в окнах пяти-шести домов, не больше, да с наступлением лета сюда прибывает еще несколько человек. В остальных окна заколочены досками, просела, а то и вовсе обвалилась кровля, а подворья зарастают бурьяном и одичавшими плодовыми насаждениями. Хотя когда-то здесь насчитывалось около 60 жилых домов.

— Умирает наша деревня, — буднично пояснил словоохотливый сельчанин. — Прежде тут были магазинчик, клуб, начальная школа. Теперь все порушено или закрыто.

— Добраться сюда можно только летом, — соглашается Идиятуллин. — А зимой и в межсезонье в Таллыкулево пробьешься разве что на танке или вертолете. Что самое обидное — дорога до деревни есть. Но на сравнительно небольшом ее участке протекает ручей, который размывает дорожную насыпь и превращает этот участок в болотце. Ситуация не безнадежна: там уже лежат трубы, и достаточно сделать поверх них хорошую отсыпку грунта, чтобы раз и навсегда закрыть этот вопрос. Но в одиночку мне его не решить — нет у меня спецтехники. Может, удастся что-то сделать в рамках программы «Сельские дороги»?..

По большому счету, руководитель сельхозпредприятия приложил немало усилий для того, чтобы в деревне затеплилась жизнь. Только благодаря возрожденной ферме получили работу несколько человек. В плане-минимум — завершить капремонт и увеличить численность крупного рогатого скота с 25 до 200 голов. А значит, потребность в кадрах неизбежно возрастет. Вот только рабочих придется возить из других населенных пунктов.

Впрочем, Идиятуллин верит, что с фермы начнется и возрождение деревни. Хотя и сам понимает, что от мечты до ее воплощения в жизнь — путь не близкий.

— Программа подразумевает, что государство возместит мне средства, вложенные в восстановление фермы, — поясняет он. — И это замечательно. Но на быструю отдачу рассчитывать не приходится. Сельское хозяйство — не очень-то рентабельное направление. А чтобы привести в порядок полуразрушенные фермы, требуются немалые средства. За восстановление кровли, наружный «косметический» ремонт и постройку внутренних перегородок только в одном небольшом корпусе шабашники запросили с меня более трех миллионов рублей. Это сколько же молока мне нужно сдать, чтобы окупить эти вложения? Так что от их предложения я отказался — будем делать ремонт своими силами.

Планов у Идиятуллина на самом деле много: заняться выращиванием лошадей, запрудить на задах Таллыкулево реку и разводить рыбу, разбить фруктовый сад, пасеку… и даже сконструировать энергетическую установку, которая будет вырабатывать метан из навоза. Эту идею активно поддерживает и сын Эльмир, завершивший на днях заочное обучение в БГАУ по специальности «агроном». Отец и работники сельхозпредприятия полушутя-полусерьезно называют парня «наш Кулибин». Последующее посещение машино-тракторного парка, принадлежащего хозяйству, только подтвердило справедливость их оценки.

Сделать трактор? Нет проблем

— Со дня основания «Ястреба» сын — моя правая рука, — с гордостью говорит Идиятуллин-старший. И, приподняв ладонь на полметра от земли, поясняет: — Вот таким крохой в 1993 году ходил со мной на межевание первого земельного надела. Учился в Кушнаренковском сельхозтехникуме, затем — в аграрном университете. И теперь своего будущего вне села уже и не представляет.

Площадь парка заставлена серийными машинами и механизмами, доработанными талантливым юношей: ставшей более маневренной и удобной в работе сеялкой, пахотным агрегатом, который позволяет при обработке почвы экономить время, топливо и наносит меньший вред почве, бортовым грузовиком «ЗиЛ», из бензинового превратившимся в дизельный...

— А этот трактор сын собрал с миру по нитке, — подходит Идиятуллин к очередному творению. — Задние колеса — от комбайна «Дон», передние — от К-150, кразовский двигатель, кабина от «Беларуси»... Очень надежен, экономно расходует топливо, легок в обслуживании и, в отличие от аналогов, наносит меньший урон почве. При этом его себестоимость составила 180 тысяч рублей. А новый трактор «Беларусь» стоит 700 тысяч.
Продолжая повествование о сыне, глава хозяйства говорит о давней обиде:

— Непонятно, почему государство «подъемными» и дотациями помогает ребятам, которые учились очно в техникумах и вузах и вернулись в родные деревни, но не поддерживает заочников. Ведь они в основном и работают. И, укоренившись, уже не ищут лучшей доли на стороне. А вот «очники», как я не раз убеждался, на селе остаются редко. Большинство едет на Север. Оно и понятно — там платят хорошие деньги, идет «северный» стаж. А у нас этого нет. При таком подходе в селе скоро будет некому работать.

...Подъезжая к своему дому, Идиятуллин подводит итог нашей беседы:

— В начале встречи я не смог ответить, что заставляет меня наращивать объемы, искать новые направления. Просто нельзя останавливаться, надо работать на перспективу. В конечном счете это себя окупает. Когда в 2008 году я приобрел ферму в Таллыкулево, на программу вроде «500 ферм» даже и не рассчитывал. Но все документы на нее оформил еще три года назад, благодаря чему войти в нее мне было намного проще. А значит, будем и дальше работать на опережение. В конечном итоге это окупается.