Если Ты есть — помоги!

Закончился короткий отпуск у войскового священника протоиерея Виктора ИВАНОВА, и на днях он снова отправился на территорию военной спецоперации. Но накануне батюшка урвал немного времени от своего отдыха (разговор завершился далеко за полночь) и ответил нашему изданию на несколько вопросов.

Напомним: отец Виктор — настоятель уфимского Свято-Пантелеймоновского храма, более двадцати лет руководит православным военно-патриотическим объединением «Александр Невский». С сентября прошлого года находится в зоне СВО, где был ранен.

— Отец Виктор, вы неоднократно отвечали на этот вопрос, и все-таки: почему решили поехать в зону СВО и сколько времени намерены там пробыть?

— Я священник, но в душе — русский офицер, и для меня это вопрос чести. Раз ты мужчина, священнослужитель и твоя церковь едет защищать страну, значит, и тебе туда дорога. Чтобы находиться там, где людям плохо. Сколько времени займет очередная командировка, пока не знаю.

— В чем заключается ваша основная задача в зоне спецоперации?

— Быть со своей паствой, хотя со многими ранее мы не были знакомы. Правда, встречаются и прихожане нашего храма. Бывает, бойцам нужен совет, исповедь, разговор по душам, моральная поддержка, приходилось и крестить, и отпевать… Ребята видят, что священник с ними, значит, Господь через него подает им благодать, не оставит их, и все будет нормально.

— Существует расхожая фраза, мол, на войне нет неверующих…

— Есть. Если раньше люди верили во что угодно, то сейчас многие вообще ни во что не верят. Только в суеверия. Бывает, некоторых Господь приводит к себе чудесным образом, дает подсказки через ситуации, тогда человек понимает, что все не так просто. У кого-то это случается после первого обстрела, кто-то проходит более длительный путь, а есть люди, которые позиционируют себя атеистами и принципиально стоят на своем, невзирая ни на что. Гордыня не позволяет им признать свою неправоту. Но большинство бойцов, когда видят православного или мусульманского священнослужителя, воодушевляются и приглашают в свою часть.

— Сколько человек захотели принять крещение?

— Точно не скажу, но приходилось совершать обряд на позициях, в подвалах и даже в одном из местных храмов, по разрешению священника. Тут важно не количество.

Вера — это сокровенное. Здесь нельзя настоять, уговорить или заманить. Человек может попросить меня рассказать о православной вере. Расскажу, но навязывать не стану. Тут должен быть свободный выбор, не зря существует пословица «Невольник — не богомольник».

— Вы сами чего-то боялись, что самое страшное в зоне боевых действий?

— В свое время я спрашивал своего отца-десантника, зачем прыгать с парашютом, если страшно. Он отвечал: «Потому и прыгал, что страшно». Говорят, что не боятся только дураки. Мне кажется, даже они боятся. Страх — защитная реакция человеческого организма, которая помогает выжить. Просто некоторые умеют его скрывать. И это правильно, иначе может начаться паника. Самое верное в такой момент — шутить и улыбаться, а внутри себя молиться. Нужно перебороть себя и сделать шаг навстречу тому, чего боишься.

На войне души раскрываются, и человека сразу видно. Своего рода школа воспитания личности. Один корчил из себя героя, а на деле оказался трусом, который прячется за чужими спинами. А другой не скрывал, что ему очень страшно, но он шел вперед и стал героем. Тут бойцы отдают последнее, потому что другому нужнее.

Поступок сильных людей.

— Какие отношения складываются между бойцами?

— Братские. С одним из ребят, его Александр зовут, мы пообщались не более получаса, я дал ему иконку и молитвослов. На следующий день его ранило, руку раздробило, сейчас он повторно проходит реабилитацию в Башкирии. При встрече мы обнялись и долго разговаривали, будто сто лет знакомы. Он сказал, что его спасла та иконка. Понимаете, там пожал бойцу руку и будто часть себя отдал, а его часть тебе передалась. Происходит своего рода проникновение душ, обмен силой.

— Что там потрясло? Хотя, наверное, вас уже трудно чем-то удивить…

— Однажды мы попали под хорошую раздачу, «веселый» денек выдался. Тогда нас Господь раз шесть от смерти увел. Может, потом как-нибудь расскажу, не сейчас.

Ситуации, возникающие во время боевых действий, не удивляют, но иногда ставят в тупик. Вот почему один человек погибает, а другой в аналогичной ситуации остается невредим? Например, боец полностью закрыт экипировкой, но получает ранение в лицо или осколок непостижимым образом попадает ему под бронежилет. Другой вообще без защитной амуниции тащит под обстрелом раненого, и кусок горячего железа с зазубринами, летящий с большой скоростью, срезает ему часть камуфляжа и футболки, прилипшей к телу, а на коже ни царапины.

Другой раз ребята сидели рядом, один наклонился что-то поднять с земли, в ту же секунду над ним «пролетело», сосед погиб. Или осколок пробивает шлем, проходит под ним вокруг головы и вылетает с другой стороны. То есть не по прямой траектории летит, а делает дугу внутри шлема, не задев человека. Против всех законов физики. Ребята даже сфотографировали этот шлем. Вот как подобные вещи можно объяснить? Только чудом Господним.

На передовой Бог воспринимается гораздо ближе, жизнь ощущается совсем иначе, поскольку люди находятся на грани смерти и понимают — в любую минуту их может не стать. Такой момент человек пытается прожить честно. Не все, конечно, но верующие стараются, и им в это время нужны исповедь и причастие. Неверующие все воспринимают иначе. Одно время на своих страницах в соцсетях я такие истории выкладывал. Возможно, потом продолжу, многие просят...

— Солдатам нужна поддержка, как вы их ободряете?

— Приезжаем в госпитали, выезжаем на позиции, общаемся, иногда исполняю песни, рассказываю случаи из жизни. Все темы сводятся к одному: кто такой настоящий мужчина, как ему жить, вести себя в обществе, относиться к женщине, детям, на каком месте должна находиться семья, работа. Ведь нас всему этому не учили ни в школе, ни дома. По большому счету, ничего особенного в наших беседах нет, но иногда ребята потом подходят с вопросами, разговорами, просьбой о крещении. Бойцы видят, что священник такой же, как они. Только у них погоны, а у меня священный сан. Живем в одних условиях, и если что-то с неба прилетит — мы все рядом.

— За те три месяца, что находились в зоне СВО, вы изменили свое отношение к жизни, людям, вере?

— Я уже давно все изменил. Как говорил ветхозаветный пророк: «Всяк человек — ложь». То есть в каждом бушуют страсти, тело хочет одного, дух — другого, в итоге дух воюет с телом за душу человека. И такая брань идет уже много веков кряду. Тем более я человек взрослый, шес­той десяток разменял. И даже чудеса воспринимаю как данность — Господь явил свою помощь и сохранил жизнь. Почему, не знаю, может, за этого человека горячо молились, может, ему предстоит что-то совершить.

Одно можно сказать точно — это не случайность, и спасенный должен жить за тех, кто погиб. Мне нравится советский фильм о партизанах Великой Отечественной войны «Обратной дороги нет», там герой майор Топорков сбегает из концлагеря, а за побег фашисты расстреливали каждого пятого. И он говорит, что должен жить за тех, кого расстреляли. Вот так и у нас — чудом оставшиеся в живых должны воевать, жить и страну поднимать за тех, кто погиб.

— Нет ли досады, что пока одни рискуют жизнью, другие на этом себе звания зарабатывают, а третьи живут, будто и нет никакой спецоперации?

— Досада ничего не изменит. Такова жизнь. Есть паркетные генералы, есть боевые, есть генеральские дети, которые воюют и, к сожалению, тоже погибают. Все от человека зависит. Кто-то служит Отечеству, а кто-то на нем деньги зарабатывает. Так было во все времена. Вспомните историю: продажные бояре открывали врагу ворота в надежде сохранить собственную шкуру, но враг всех уничтожил. История повторяется уже в который раз.

И сейчас на передовой столько героизма. В эшелоне познакомился с молодой супружеской парой Русланом и Анной. Парень подписал контракт, а когда его жена узнала, что их часть отправляют в зону СВО, тоже заключила контракт с этой же военной частью, чтобы быть рядом с мужем, поддерживать его. Оба совсем юные, еще жизни не видели, их никто не заставлял, и вот эти ребятишки пошли добровольцами защищать Родину. Мне кажется, они уже герои.

Ведь в нашей стране целое поколение сломали. Сколько об этом кричали, никто не слышал, пока беда не случилась. В итоге оказалось, что часть современной молодежи ненавидит свою Родину, они все российское считают убогим, а западное — лучшим. Великое упущение. И чтобы его исправить, придется работать не только с молодежью, но и с их родителями. Объяснять, что такое Родина, почему ее нужно беречь и защищать. Беды прекратятся, когда люди поднимут глаза к небу, доказано историей. Как только они отходят от веры и нравственности, начинают друг друга предавать, совершать другие мерзости, с их страной начинают происходить катаклизмы, войны. Едва население обращается к Богу, жизнь входит в нормальное русло.

План Аллена Далласа (руководителя ЦРУ, ненавидевшего СССР) по развалу нашей страны сработал, хоть многие пытались уверить общество, что такого плана не существует. Так же, как Гарвадский и Хьюстонский проекты, направленные на уничтожение России. Все сработало, и теперь мы пожинаем их плоды.

Некоторые наши сограждане почему-то считают, что неведомый дядя должен к ним прийти, убрать, помыть, починить, купить, подарить, проблемы решить. Хотите благополучное будущее? Воспитайте своих детей хорошими людьми и помогите им так же воспитать внуков. Тогда и пенсия не понадобится. В XVII-XVIII веках на Руси родителей дети содержали, для этого их много рожали и правильно растили.

— Ваши дети вам помогают?

— Два моих сына Сергей и Владимир вместе с другими волонтерами перегоняли автотехнику в зону СВО, на одной из точек в Мелитополе передали машины бойцам из Башкирии, а через некоторое время это место нацисты обстреляли ракетами. Но наши ребята успели оттуда уйти.

Кроме того, мои младшие и старшие дети, а также их половинки — все помогают собирать и отправлять гуманитарную помощь мобилизованным из Башкортостана.

Основные тяготы легли, конечно, на плечи моей супруги. Ей тяжело и, если честно, она очень устала, я это знаю… Но она держится.

— Мало того что вы собой рискуете, так еще и детей за собой ведете, как ваша жена на это реагирует?

— Терпит, смиряется, ждет, вместе с детьми и моей мамой молится. Тогда и душа успокаивается, и сила приходит тому, за кого молятся. В Боге — неисчерпаемая бездна.

Порой кажется, уже никаких вариантов нет, а после молитвы ситуация разворачивается совершенно по-другому. Допустим, был при смерти и вдруг пошел на поправку.

Да просто находился в депрессии, а после молитвы радостно стало на душе. Когда человек начинает разговаривать с Богом, ему в ответ посылается благодать, которая освящает его изнутри, и жизнь иначе выстраивается.

— А если в критической ситуации оказался человек неверующий или еще не пришедший к вере, и он не умеет молиться, как ему быть?

— Достаточно сказать: «Господи, я в тебя не верю, но если Ты есть, помоги...» Помоги нашим бойцам вернуться живыми и здоровыми, пленным — вернуться из плена, раненым — выздороветь. С Богом надо честно разговаривать, понятно же, что человек не по злобе не верит, просто еще душа не созрела, а для этого нужно время.

Господь и бойцам поможет, и молящемуся. Вот как-то так… Хочется поблагодарить всех, кто поддерживает наших бойцов, особенно за молитвы о них.