Без восторгов и очернений

Это письмо, полученное мною в 1988 году от знаменитого тогда на весь Советский Союз поэта Михаила Матусовского, случайно обнаружила среди своих архивных бумаг.

Оно произвело впечатление грома небесного в тишине замеревшего дня. Напомню, насколько в те далекие годы его стихи были известны. Приведу по строчке из тех, что и по сей день живы в популярных песнях: «С чего начинается Родина? С картинки в твоем букваре…», «Если б знали вы, как мне дороги подмосковные вечера…», «Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят…», «Что тебе снится, крейсер «Аврора»…», «Давно, друзья веселые, простились мы со школою…», «Плыла-качалась лодочка по Яузе-реке…». Достаточно? Хотя можно еще не раз по столько.

А история этого письма берет начало с одной акции, которую предложил редактор уфимской городской газеты Явдат Хусаинов при дружеской поддержке Мустая Карима: в память о пребывании Ленина в Уфе создать в его мемориале библиотеку из произведений видных деятелей литературы и искусства с их автографами, а если ушли в вечность, то с подписью родных. Справочник с адресами и телефонами членов Союза писателей РФ Мустай Карим подарил мне как ответственной за воплощение идеи с отражением на газетных страницах. Одним из москвичей, кому позвонила, отправившись в столичную командировку, был Матусовский, который назначил время для интервью. Однако в квартиру пригласила прийти его жена, извинившись, что увидеться сам не может ввиду очень срочной работы, а книга вот, пожалуйста, с его дарственной подписью для библиотеки. Что поделаешь, жаль, что не удалось побеседовать, но про книгу написала — стихи в ней были замечательные, и газету отправила поэту на память. В ответ пришло такое пожелание: «Уважаемая Алла Анатольевна! Я был очень рад получить уфимскую газету с Вашим добрым откликом на мою книгу. Должен сказать честно, я очень жалею, что дал вам довольно старую книгу. Другие сборники лежали у меня на даче в Пахре. Хочу это исправить и лично Вам подарить более новую книгу из серии «Библиотека советской поэзии», в ней есть стихи фронтовые, очень дорогие для меня.

Я также виноват перед Вами, что не сумел принять Вас дома: тогда приезжал композитор Баснер из Ленинграда специально для работы со мной, я считал неловким отрываться от дела, тем более что для фильма нужна была не одна, а три песни. А Дунаевский мне когда-то говорил, что при всем желании, с учетом требований киностудии, он может написать только одну песню в месяц…

Моя жена, зовут ее Евгения Акимовна, просит передать привет от нее. Самое интересное то, что Вы, поговорив всего несколько минут, взаимно понравились друг другу. Если будете в Москве, пожалуйста, позвоните, и мы будем рады видеть Вас у себя дома и познакомимся поближе.

Мих. Матусовский».

Текст привела полностью, потому что показалось, что вряд ли сегодня столь известный человек стал бы отвечать, а тем более извиняться в подобной ситуации перед «какой-то» провинциальной журналисткой. Сложилось такое умозаключение после целого ряда нашумевших сообщений о невежественных откликах в интернете на чьи-то высказывания, а также о наглом, хамском поведении иных представителей так называемой элиты — московской, питерской, екатеринбургской и т. д.

Впрочем, я имею в виду мнящих себя элитой. Дешевых выскочек типа Ольги Бузовой, Сергея Зверева, Тарзана и иже с ними, о которых в «Современном толковом словаре русского языка» 2004 года под редакцией автора доктора филологических наук С. Кузнецова дается и такое разъяснение к слову «элита»: иронично привилегированный слой общества, избранные. Именно иронично. А как иначе отнестись, скажем, к тусовке, что объявила бывшая балерина Анастасия Волочкова, презентуя клип со своим новым увлечением — вокалом и сшив для этого «события» платье со шлейфом и декольте почти до пояса.

А в некоторых случаях и не до иронии. К примеру, когда чадо местного туза хладнокровно уезжает, сбив пешехода на своей фешенебельной машине и не позаботившись о его состоянии. Недавно поразила бесстыдством история, рассказанная в газете «Московский комсомолец»: некая высокопоставленная прослойка избранных отбирает у наследников героя-летчика Валерия Чкалова дачу, отданную после его гибели семье в бессрочное пользование распоряжением советского правительства в 1938 году. Можно, оказывается, сколько угодно рассуждать о патриотизме, о гордости за свою историю, а эту историю можно спокойно подправить. Поскольку весь дачный массив в Серебряном бору продан, то почему эта дача должна отличаться от других? Мало ли что там было героического 85 лет тому назад…

Однако хватит о пресловутой прослойке, которая сама себя обозначила элитарной, цинично считая, что пусть ее воспринимают с иронией, хоть с возмущением, избранные все равно «в шоколаде». Гораздо приятнее напомнить о тех, кто и сегодня продолжает делами своими, поступками, нравственным стержнем быть истинной элитой, «лучшими представителями общества или какой-то его части», как написано в том же толковом словаре 2004 года издания. Между тем приходившие в голову достойные фамилии, которые всегда можно было назвать, — допустим, Василий Лановой, Даниил Гранин, Елена Образцова, Алексей Леонов — уже попали в те грустные списки, которые становятся, увы, только длиннее.

Да, еще есть столпы общества, к которым применимы определения, ушедшие в архаизмы, — благородство, честь, порядочность. Детский доктор Леонид Рошаль, композитор Александра Пахмутова, поэт Николай Добронравов, артисты Александр Ширвиндт, Олег Басилашвили, несколько уважаемых академиков технико-математического профиля. Даже назвав еще пару десятков более молодых имен, все равно из всех вместе получится тот действительно сплоченный общей творческой целеустремленностью и признанный всенародной поддержкой элитный костяк. Он сложился в советской культуре, науке, литературе, искусстве. В СССР образовался целый пласт людей интересных, преданных делу, неуспокоенных, выдававших «на-гора» ценности как духовные, так и материальные, одинаково востребованные массами, но с неоднозначной реакцией государственных структур. Могут возразить: какая мол, элита, во всех почти творческих союзах бывали яростные драки за место под солнцем, а идеологические расправы с неугодными в разные годы советской власти — с Есениным и Мандельштамом, Булгаковым и Таировым, Ахматовой и Зощенко, Цветаевой и Пастернаком, Бродским и Галичем, Ростроповичем и Вишневской (список можно длить и длить) — проходили не без деятельного участия «коллег по цеху».

Конечно, как при любом государственном устройстве, находились и приспособленцы, и завистники, и готовые сожрать способных и талантливых агрессивные «бесы», однако многие верили в провозглашаемые лозунги о построении более справедливого общества, в том числе люди творческие, которые горели желанием работать. Наверное, в первые послереволюционные годы эта творческая среда была особенно разношерстной: и остатки от аристократии, что пыталась войти в доверие к власти, и разбросанные по городам и селам разночинцы, собравшиеся сохранить возможность служить народу, и новые молодые силы, включая тех самородков, которые приходили на учебу из деревень, из глубинки с башмаками за спиной и с тетрадкой стихов в котомке или с песней, сочиненной под гармошку, без знания нот… Мне больше ведомо другое время, когда завершилась Великая Отечественная война, — конец 40-х — начало 50-х. В средних и старших классах многое видишь, наблюдаешь. Поколение вчерашних фронтовиков с планками ранений и медалей становилось студенческой братией в театральных и художественных училищах, в литературных и киноинститутах, в консерваториях и на факультетах научно-исследовательских направлений.

Взращенная страной интеллигенция пополнилась повзрослевшими на войне, глотнувшими другого воздуха, жаждавшими открытости и правды. Наученные своими педагогами лучшим, классическим образцам литературы и искусства, российским и мировым, они главным в жизни видели свободное творчество, желательно не только для самовыражения, но и для создания результата, полезного народу и им одобренного. Знаменитые фамилии на слуху, достаточно произнести: Бондарчук, Чухрай, Матвеев, Тодоровский, Папанов, Этуш, писатель Борис Васильев…

Образование, которое в стране опробовалось поначалу разными экспериментальными лидерами, к 30 — 40-м годам выстроилось в систему, что давала прочные знания ведущих дисциплин, формировала в последующей жизни и воспитывала преданность родине. Тысячи образованных людей разных профессий были той «подушкой безопасности», что подпирала творческую элиту своим интересом, уважением, восхищением. Иногда излишним любованием и даже порой фанатизмом.

Элита большей частью крепко держала свои имена в чистоте, принимая в виде блага от государства для улучшения условий своего труда скромные дачи, в редких случаях права на покупку автомобиля, а народным признанием, популярностью гордилась. О злоупотреблениях некоторых «великих» давно и широко оповещено. Здесь речь о деятельных и азартных, об искателях, созидателях, таких в творческой советской элите было немало, и они задавали тон как в работе, так и в воспитанности, в уважительном, иногда сверхделикатном (обычно теперь над этим посмеиваются) отношении к окружающим. Без тени снобизма, превосходства, в полном контакте со своей страной, с ее населением. Почему, например, выродилась, стала чем-то искусственным, надуманным столь ранее любимая телепередача «Песня года»? Возможно, из-за того, что исчез принцип «всенародного голосования», когда письма, звонки, устные просьбы исполнить песню прилетали со всех концов Союза, и находившиеся в зале авторы — поэты и композиторы — были счастливы получить дипломы в этой программе как показатель высокого качества и востребованности своего труда. Недаром на многих ТВ-каналах появились в последнее время братья-близнецы песенного направления: «Ну-ка, все вместе», «Поем на кухне всей страной», «Песни от всей души», «Ты супер!». Словно спохватились, как далеко оказались друг от друга «верхние» и «глубинные» части российского государства…

Можно привести факты другого порядка — например, из космической эпопеи, где в элиту больших ученых под руководством Сергея Королева влились космонавты. И перед героическим качеством их уникального труда склоняли головы короли и президенты многих стран. Королева Великобритании, как исключение из правил, пригласила Юрия Гагарина в свою резиденцию и даже вслед за ним съела ломтик лимона из чая, чтобы гость не смутился незнанием тонкостей этикета. Он, кстати, не только быстро их усвоил, но и умел вести себя просто и свободно. Не раскованно, а свободно и естественно — еще одна симпатичная черта истинной элиты. А советское космическое сообщество отличалось серьезной нацеленностью на научные исследования и открытия для блага страны, и уж никак их титанический труд — сродни подвигу — не сравнишь с нынешними почти что аттракционами — с полетами на космическую станцию съемочной группы художественного фильма. Разве это не трата немалых средств — и денежных, и технических? Так ли зрителю важно, что актриса снимается в натуральных условиях? На то и профессия, чтобы уметь в любой обстановке перевоплощаться. Когда-то на натуральных съемках погиб замечательный актер Урбанский. Полет актрисы-космонавтки тоже был не без риска. Прекрасно же сыграли Жженов и Филатов в «Экипаже», хотя не лежали в пылающих самолетах.

Писатели и космонавты, режиссеры и артисты, художники и музыканты, ученые и архитекторы, музейные хранители и скульпторы — славу и гордость советской отчизны составляла многочисленная творческая элита, что служила народу и для народа. Кино, театры, эстрада, музыкальные вечера, музеи, новые книги — все было доступно не только по цене, но и по множеству фестивалей, открытых праздников, шефских концертов. Высокое искусство шло к людям, не деля их по степени обладания валютой и недвижимостью.

Такая подмена понятий случилась уже где-то к 90-м годам, когда не содержание творчества становилось главным, а гламурный блеск, не аристократизм духа, а якобы аристократическое происхождение. Пошла мода на всякие ложи и гильдии потомков князей, купцов да графов, то ли всамделишных, то ли придуманных ради того, чтобы как-то выделиться, покрасоваться во фраках с бабочками и в юбках-кринолинах, свысока поглядывая на прочий плебс. Позже и эти игры в дворянство приелись, на смену пришла вывезенная из США и самых «цивилизованных» стран Европы бездумная пропаганда вседозволенности, распущенности, «высокородной» обособленности. Из той же Америки заглянуло к нам и распространилось сектантство, не только агрессивно-религиозное, появились группы и группки под предводительством главаря с полным ему подчинением аферистского, бандитского профиля, но и молодежного, педагогического, бизнесного, эстетического, даже художественно-музыкального толка. Что-то из этого, может быть, и вырулит к свету, но что-то и покатится во тьму. Композитор Алексей Рыбников в одном из недавних интервью, говоря о необходимости противостояния злу и жестокости во имя добра и человечности, обронил фразу примерно такого содержания: антихрист, который то тихой сапой, то открыто внедряется в разные сферы жизни как новая доктрина, «не против Христа, а вместо». И это страшно. Хотя если вспомнить историю человечества, то инквизиция и возрождение, бывало, и рядом сосуществовали. Так что при всем обаянии советской элиты не стоит идеализировать ни сложные периоды существования СССР, ни созданную этим временем интеллектуальную часть общества. Так же ни к чему чернить сегодняшнюю реальность. Оставим надежду на лучшее поколениям, что еще только вступают в сознательную жизнь.