Дорогая Мария Михайловна

Заходим в ее теплый дом, здороваемся с мужем Евгением Васильевичем. Хозяйка просит его что-то принести. «Не командуй, ты уже не директор!» — шутливо отвечает он.

Действительно, Мария Михайловна уже простой пенсионер. И в это трудно поверить, потому что многие годы Узянский детский дом прочно ассоциировался с ее именем.

— Надо уметь вовремя уходить, — убеждена она.

Мы еще вернемся к этой теме, а пока… Сегодня в доме Калуцких немноголюдно (наверное, сказался карантин). В одной из комнат за компьютером сидит дочь Наташа, рядом на диване со смартфоном примостилась одна из внучек…

Мария Михайловна рассказывает о своих детях. Сын Андрей живет в Магнитогорске, у него свой бизнес. Дочь Наташа — в Белорецке, у нее семья и трое детей. Всего у Калуцких пятеро внуков и внучек: Костя, Злата, Настя, Даниил и Полина (та, что со смартфоном).

Мария Михайловна повествует о каждом подробно и с гордостью:

— Они все у меня большие умницы!

Я слушаю ее и думаю, что иначе и быть не может. В природе человеческих отношений проявляется закон справедливости: если хорошо относишься к чужим детям и жертвуешь собою ради них, то Бог обязательно даст счастье детям, которые родные…

Вот написал это, и меня резанули слова «чужие дети»… Это не про Марию Михайловну!

— Вы пробовали подсчитать, сколько детей воспитали за пятьдесят лет работы в детдоме? — спрашиваю я.

Мария Михайловна отвечает, не задумываясь:

— Около двух с половиной тысяч.

Я думаю: две с половиной тысячи детских судеб прошли сквозь ее душу. И каждый для себя взял кусочек этой души, но осталось еще много…

— Может, вернетесь, Мария Михайловна?

Она смотрит с недоумением.

Не стану вдаваться в пафос и писать о ее заслугах, наградах, победах. Если разложить все грамоты Марии Михайловны и благодарственные письма, то занятая ими площадь окажется больше ее огорода.

Кстати, у нее замечательная картошка! Свидетельствую, потому что сам несколько лет назад брал семена. Нынче в хозяйстве Калуцких одни лишь куры, раньше были буренки, свинки…

Мария Михайловна уже была героиней одного из первых моих очерков. Потом были еще материалы о детском доме в Узяне. Некоторых детей и их судьбы я помню до сих пор... Интересно, а она всех помнит?

Я, например, стал забывать тех, о ком писал (или снимал, будучи корреспондентом ТВ) десять, пятнадцать лет назад. Мне кажется, человеческая память не способна вместить такой объем впечатлений и эмоций, просто стирает старые «файлы».

Неужели Мария Михайловна помнит всех? Две с половиной тысячи детей за пятьдесят лет. Изломанные на самом взлете детские судьбы. Боли и радости, слезы и сокровенные шептания на ушко. Она слушала каждый день эти детские откровения. Слушала, как исповеди.

Глядя на иконы в ее комнате, я вспоминаю одного воспитанника детдома, который рассказывал мне, что хочет стать батюшкой.

— Артем! — тут же восклицает Мария Михайловна. — Он сейчас в Учалах живет, окончил училище, получил квартиру. Хороший мальчишка, не пьет, не курит…

Еще вспоминаю Володю. Лет пятнадцать назад я увидел здесь этого мальчугана, ему было не больше семи. Вову только что привезли в детский дом, он стоял в углу рядом с огромным, больше его роста, медведем. Володя не плакал, уже не было сил. Он просто тихо дышал отчаянием. Я поймал его взгляд, мальчик как будто кричал о помощи. Все вокруг казалось ему казенным раем, хотелось к маме.

— Где он? — спрашиваю Марию Михайловну.

— Он сейчас бизнесмен, занимается мебелью, кажется… Звонил недавно. Говорит: давайте, мол, мы вам стенку сделаем новую. Я говорю: мальчишки мои, не надо мне ничего! А начинал он с Димой, который сейчас в Москве директор крупной компании по установке оборудования в аэропортах.

Из Узянского детского дома никто никогда не сбегал. Многие спрашивали Марию Михайловну: как ей удалось добиться таких результатов? Ведь дети сложные, порой их привозят с такой опустошенной душой, что остается только поставить крест на ребенке. И ведь многие ставили!

А Мария Михайловна беседовала с каждым. Начинала со своих проблем. Да, она рассказывала детям о себе, о какой-то своей душевной боли. И ребенок начинал ей доверять. На следующий день он уже просился к ней на беседу, а потом начинал называть ее мамой.

Я все это, конечно, упрощенно передаю, потому что каждый случай неповторим, но факт остается фактом: эта женщина своей простотой и обаянием умела (и умеет!) покорять детские души, часто озлобленные, затравленные и ни во что не верящие. Этому не научить, это дар Божий.

Была, например, в детдоме одна сложная воспитанница. Она по любому поводу могла прийти в страшную ярость и начать крушить все вокруг. Никто не мог с ней совладать. Марию Михайловну поднимали даже ночью, она приходила в детдом и забирала девочку к себе домой. Сидя на кухне, они говорили до утра, пили чай. И в детдом возвращался воскресший к жизни маленький человек, в глазах которого впервые отражалась радость.

— Бывало, приезжаю домой после командировки, а у меня в почтовом ящике записка, в ней — просьба о помощи от кого-нибудь из наших детей, мол, Мария Михайловна, у меня случилась беда… Я тут же иду, забираю ребенка домой, мы садимся и вместе разруливаем проблему.

Был в детдоме один мальчуган, который помышлял о побеге. Мария Михайловна быстро это вычислила. У мальчика в Уфе жила слепая бабушка, он ее очень любил, тем более что никого больше на свете у него не было. Мария Михайловна стала брать мальчика с собой в командировки в Уфу, отпускала его повидаться с бабушкой, а потом в назначенное время ждала у дверей министерства, куда приезжала с отчетом.

Рискованно, да? А благодарный мальчишка приходил всегда вовремя, еще и пирожки приносил своей Марии Михайловне.

— Протягивает он мне эти пирожки, а они в полотенце завернуты, — рассказывает она. — Он прижмет щеку к полотенцу и говорит: «Бабушкой пахнет!».

Дети приходили и проходят к ней домой часто. Один мальчишка, оставшись круглым сиротой (родители погибли), никак не воспринимал новую жизнь в детдоме. Доходило до истерик. Он жил у Марии Михайловны неделю, чтобы оттаять от леденящего горя.

— Мы с ним всегда на связи, — продолжает Мария Михайловна. — Сейчас женился, и все у него хорошо…

Выпускники детдома звонят Марии Михайловне постоянно. Она в курсе всех событий их жизни: женитьб, рождения детей, крестин, кредитов, радостей, невзгод. Они приезжают со своими внуками, и те называют Марию Михайловну бабушкой.

— А вот еще помню девочку, — говорю Марии Михайловне. — Мы как-то давно приезжали со съемочной группой и снимали ее на Новый год, она пела и говорила, что хочет стать звездой. Такая верткая, и голос великолепный…

— Ирина! — тут же угадывает Мария Михайловна.

И начинает рассказывать, где она живет, что удачно вышла замуж, муж хороший, правда, недавно случилось у нее горе — умер свекор, что Ира звонила позавчера, рассказывала об этом.

В Узянском детском доме дети воспитываются в семьях (именно так, без кавычек). Это настоящие семьи, где есть старшие и младшие, у каждой семьи свой уклад, традиции и даже свой огород. Детдом полностью обеспечивает себя овощами. Дети, выходя во взрослую жизнь, умеют все.

— Саша Андреев приезжал из Иркутска, наш воспитанник, — рассказывает Мария Михайловна. — В Иркутске он сразу начал что-то сажать и выращивать. И все удивлялись, дескать, где ты всему этому научился? Хороший мальчик, сейчас он дальнобойщик, в семье растут трое детей...

Мария Михайловна еще долго рассказывала о своих воспитанниках.

Выходим в огород, в тот уголок, где цветы. Мария Михайловна просит поблагодарить всех, с кем ей пришлось работать. Во-первых, весь коллектив Узянского детского дома. Во-вторых, всех глав администраций Белорецкого района, которые никогда мимо этого заведения не проезжали. Далее: первого президента Башкортостана Муртазу Рахимова и всех последующих глав нашей республики. Постоянных шефов детского дома: Белорецкий завод рессор и пружин, предпринимателя Аверьянова, профсоюзную организацию Белорецкого металлургического комбината, женсовет этого предприятия и многих, многих других. Если кого-то особо не выделил, то простите, это моя вина, Мария Михайловна ни при чем. Она помнит всех.

В первую очередь — своих мальчишек и девчонок, которые были с ней в течение пятидесяти лет. И остаются всегда на связи. Остаются с любовью.

Мария Михайловна рассказывает, что недавно, уже после ее ухода на пенсию, к ней приходили мальчишки из детского дома. Упрашивали вернуться. Мы, мол, Мария Михайловна, на руках вас носить на работу будем. Она быстро смахивает слезу…

И все-таки Мария Михайловна Калуцкая прежде всего женщина, поэтому не будем указывать, сколько лет ей исполнилось. Покуда женщина любима, у нее нет возраста. Здоровья вам и еще долгих лет жизни!