Охота с вертолёта

Невероятно, но за тридцать с лишним боевых лет генерал-майор запаса, заслуженный военный летчик, Герой России Анатолий Сафронов ни разу не был ранен. Хотя не просто опасных, а, казалось бы, патовых ситуаций за время службы в Афганистане и Чечне было немало. Из одной такой нестандартной переделки он вышел живым не только сам, но и впервые за всю историю военной авиации страны спас весь экипаж — до того люди в подобных ситуациях неизбежно погибали. Впрочем об этом, как и о многом другом, Анатолий Сафронов, ушедший в отставку и ныне помощник полпреда президента в Южном федеральном округе, расскажет сам.

— Анатолий Александрович, оказывается, вы приехали в Башкирию не только для того, чтобы встретиться с ребятами из аэрокосмической школы, вас связывает с нашими краями нечто большее?

— В Уфе живут родители и почти вся родня. Так что, приезжаю сюда часто. Я хоть и родился в селе Саратовка Оренбургской области, но в шестилетнем возрасте меня увезли в Башкирию, на родину отца, где и прошло все мое детство. Папа работал директором керамического завода, мама — бухгалтером, я учился в школе № 78 Калининского района.

Детство было обычное, но интересное. И вся жизнь такая (улыбается).

— Почему вы решили стать именно летчиком? Да еще не гражданской, а военной авиации?

— Во втором классе я гостил у бабушки в деревне, а постояльцами в соседнем дворе были летчики Ан-2. Они опыляли поля на самолете. Я много времени проводил с ними, и однажды меня взяли в полет. И все — я влюбился в небо. Когда закончил школу, мы с папой разослали заявления во все летные училища, но разрешение пришло только из сызранского.

А военную авиацию я выбрал, наверное, из-за папы: он много рассказывал о том, как ему нравилось служить, но пришлось вернуться на «гражданку», так как случилось несчастье: его отец ослеп.

После вертолетного училища я попал сразу на Дальний Восток, а в 1987 году — в Афганистан, поскольку всех летчиков «обкатывали» для получения боевого опыта.

Мне тогда было 27 лет, в то время я был командиром звена. Оттуда вернулись все живые. А вот в Чечне уже много друзей погибло…

— Звание Героя России вы получили не с первого раза, вас представляли к этой награде четырежды. За какие подвиги?

— Однажды я спас 18 детишек из Дома ребенка, разрушенного боевиками под Ханкалой.

Погода была нелетной, но мне удалось посадить вертолет рядом на пустыре и под прикрытием клубов дыма вывезти уцелевших ребят и нескольких взрослых прямо из-под носа бандитов. Побывал недавно в Грозном, и когда поднял эту тему, то двоих из тех детей нашли — красавцы по 19 лет, выше меня на голову...

Второй случай был в горах: мы летели парой, на моих глазах сбили второй вертолет.

От взрыва экипаж выбросило из кабины, но все остались живы. Боевики уже подбегали, могли взять ребят в плен. Я каким-то чудом сумел сесть там же на маленькую площадку, примерно шесть на шесть метров, даже врезался в деревья.

Попал под сильный обстрел, но в ответ обстрелял боевиков и успел забрать экипаж второго вертолета. За этот эпизод мне дали орден Мужества.

Третий раз представляли к награде за спасение бойцов под Грозным. Рохлинский десант шел со стороны Кизляра и попал под обстрел, было много раненых и погибших. Надо было туда как-то пробиться. Подсел метров за 200 — 300 до окопов, смотрю — передо мной машина. Думаю, пока связь установлю, а тут по мне начали лупить, и по машине, она рвется с боеприпасами. Перелетел поближе, плюхнулся в окопы: впереди два БТР стояли, я за них спрятался. Загрузил человек 30 живых и раненых и около 20 убитых. Потом второй раз прилетели, еще человек двадцать вывезли...

— Звезду Героя, насколько я знаю, вам в итоге дали за спасение разведывательно-десантной группы Генштаба?

— Да, в канун 2000 года при блокировании селения Дуба-Юрт разведывательная рота, которую я накануне забросил на вертолете в горы, наткнулась на противника. Я получил приказ из Москвы срочно их забрать. Два часа ночи, туман, снег с дождем.

Пришлось пробираться наугад, найти группу было сложно, они боялись обозначить себя — ведь как только подключаешь маячок, противник засекает и начинает обстрел. Сам не знаю как, но сел я в горах в кромешной тьме. Наш экипаж интенсивно обстреливали, однако мы вывезли из окружения 19 раненых и шесть погибших разведчиков.

— Анатолий Александрович, вы сами были когда-нибудь ранены?

— Ни разу, спасал ангел-хранитель. Однажды, когда я еще был полковником, у нас на вертолете отказал редуктор, который крутит несущий винт. Это случилось на высоте 520 метров. За всю историю развития российской авиации было три таких случая, и все три экипажа погибли, только мой остался в живых. Падали почти вертикально, минута две секунды — и я уже сидел на земле. Переломало все двигатели, вертушок раскрутился от набегающего потока. Сел за счет скорости, работала одна ручка управления, больше ничего. Это спасло. Посадка жесткая была, но ни у кого из экипажа ни царапинки.

Комиссия, которая проверяла потом, из-за чего произошла поломка, сделала вывод: еще две секунды полета — и винт бы улетел.

— Давайте поговорим о ситуации на границе с Украиной… Мужчины-коллеги шутят, что их того гляди «забреют», так как грядет третья мировая война. Такое возможно?

— Нехорошая ситуация. Сложная обстановка. Постоянные провокации со стороны Америки, Европа нас не сильно жалует. Запад давит на Украину, не желая, чтобы она была дружественной нам, открыто втягивают нас в военный конфликт. Мы не отвечаем, не нагнетаем обстановку. Если бы отреагировали — могла бы быть война.

Но президент Путин принимает грамотные решения, не идет на провокации. Видите, что творится в Израиле, Сирии — ракета только прилетела — сразу отвечают, мы пока такого не допускаем. Кстати, хотите анекдот про Обаму? «Обама — первый американский президент, свободно владеющий украинским президентом».

— А что вы, как военный, можете сказать о крушении малазийского Боинга?

— На вооружении украинской армии есть зенитно-ракетные комплексы «Бук», способные поражать цели на высоте до 12 тысяч метров. Но в их армии нет профессионалов. Воюют в основном наемники. В большинстве это выходцы с западной Украины, есть американцы, канадцы, французы. Моя версия — в этот день у них проводилась тренировка. И какая-то группа обучалась наведению именно ракет ЗРК «Бук». Либо произошел нечаянный сход ракеты (если головка ракеты захватила цель, то ее уже не остановишь), либо сделали это специально. Может, техника отказала. Версий много. Но мне не понравилась позиция украинского президента Порошенко, который сразу стал комментировать, что это теракт, что виноваты русские.

— Повлияла ли обстановка на Украине на перевооружение российской армии?

— Поступает новая техника, вертолеты «Черная акула», «Ночной охотник», но они проектировались давно — 20 лет назад. Так же, как и самолеты. Из-за ситуации с Украиной возникли сложности: многие детали, запасные части, двигатели поступали оттуда. Сейчас их не хватает. Мы пытаемся делать свои двигатели, перестраиваем заводы, но пока все сложно.

Меняется авионика, все напичкано сложной электроникой, но она не всегда надежна, много неисправностей. Особенно у вертолетов Ми-28 и Ка-52 отказов очень много.

Хотя они хороши, маневрены. «Касатка» Ка-60 — вроде вертолет неплохой, но пока испытания проводятся. Кстати, наш кумертауский завод выпускал вертолеты Ка-27, 29, 32. Последний — один из лучших вертолетов в мире, летает на внешней подвеске в горах и может работать на больших высотах, носить за собой груз. С заводом сейчас тоже проблемы, Ка-27 еще ремонтируют, а Ка-32 перестали выпускать. Помимо Кумертау, камовские заводы остались только в Арсеньеве и в Москве.

— А с кадрами для военной авиации нет проблем?

— С этого года вертолетные училища снова начали набирать курсантов, а до этого года три не набирали. Бывший министр обороны по какой-то причине принял решение сократить количество летных училищ. Шойгу пытается восстановить все, открываются новые учреждения, но не хватает кадров: серьезного опыта набираются после 40 лет — и в качестве летчика, и в качестве преподавателя. Грамотные специалисты этого возраста все поуходили.

— Скучаете по небу?

— Некогда скучать. Работа у меня сейчас тоже интересная. Занимаюсь внутренней политикой, работаем с регионами. Некоторые после армии уходят и теряются. Я легко пережил этот период. Вообще надо уметь перестраиваться, полюбить другую работу. Не жалеть о прошлом.

Досье

---

Анатолий Сафронов — участник двух чеченских кампаний, летчик-снайпер. С августа 1999 года отдельный вертолетный полк полковника Сафронова принимал участие в контртеррористической операции на Северном Кавказе. Уже в первые месяцы совершил
около 300 боевых вылетов и выполнил множество спасательных операций.

Заслуженный летчик России, награжден орденом Красной Звезды, двумя орденами Мужества, орденом «За военные заслуги» и различными медалями.

Имеет звание Героя России.