Древний призрак Домостроя

Никому не приходит в голову начинать строительство не с фундамента, а с крыши. В старину столяр принимал от строителей четыре стены, затем стелил пол, вставлял окна, двери. Потом принимался за витые лестницы, точеные перила… По такому примерно плану дома строят до сих пор.

Отношения в семье в давние времена также строились определенным образом — по Домострою! Теперь им лишь изредка пугают жен. Да и слово это в нашу бытность обрело прочный негативный «налет». И потому мы удивились,
когда краснодеревщик Георгий Соловов признался, что в их семье домострой почитают:

— Когда все в одной куче — легче жить. Пока дом строили, внук с нами всему научился. Домострой должен быть в каждой семье: когда все собираются и работают, засучив рукава, а младшие подчиняются старшим — разве это плохо?

Вдвоем с сыном от фундамента до крыши — все сами делали. Зять проектировал. С внуком лестницу строили. Жена, дочь и невестка занимались уютом. Говоря современным языком — дизайн наводили.

Дом получился у них на загляденье: настоящий шедевр современного деревянного зодчества. Бабки смотрят на эту красоту и судачат:

— Вот два попа за счет церкви какой дворец отгрохали!

Под сенью алтаря

Дыма без огня не бывает. Георгий Николаевич действительно мастеровой на все руки, в том числе на церковную мебель и утварь. Первый заказ получил от известного по всей стране бесогона — протоирея Симеона Кувайцева. Скольких людей он избавил от власти бесов над ними — одному богу известно. Но едут к нему со всей страны. А Соловова отец Симеон попросил изготовить для местного храма сень для алтаря, напольные киоты. Затем белебеевский краснодеревщик смастерил раки для местночтимых святых Варвары Скворчихинской и Зосимы Эннатской. Так и стал серьезно заниматься обустройством храмов. Не совсем бескорыстно, конечно, но, как говорится, очень даже по божеской цене. Семью на что-то кормить надо, а ведь и государственные, и кооперативные предприятия, где он прежде трудился, приказали долго жить.

Может быть, из-за того, что дед трудился во славу божью, внук Георгий каким-то непостижимым образом нащупал свою тропинку к Никольскому храму и даже стал помогать в алтаре. Взрослым по воскресным утрам сон не шел — в то время, когда их малолетний внучек по морозу бежал на литургию. Как-то стыдно было спать, вот и потянулись за ним…

Прадед строил ветряные мельницы

Еще в юности Георгий Соловов закончил ремесленное училище. Так всю жизнь, в основном, столяром-краснодеревщиком и работал. Дерево притягивало его сильнее магнита. Служил в Ленинграде на военно-морской базе. Навыки столяра очень даже пригодились: и по сей день там собирают гостей в зале заседаний за столом в пятнадцать метров длиной, который соорудил матрос Соловов из особо ценных пород древесины.

Первую художественную мастерскую открыл он в начале семидесятых. Занимался инкрустацией по дереву. В те времена трудно было продвигать продукцию собственного изготовления, но потихоньку дело шло: сначала шкафы, серванты. Потом и гарнитуры стали производить. Спрос был колоссальный. Заказы поступали даже из Москвы. Из других городов присылали им столяров на обучение.

Все-таки наследственность — великая вещь. Не надо голову ломать, какое ремесло выбрать, зов предков помогает безошибочно определиться.

— У меня и дед, и прадед строили ветряные и водяные мельницы. Дед Георгий Сафронович такие чудеса творил не только из дерева — из металла тоже! Но знаю его только по фотографиям: в сорок четвертом году умер. Помню друга отца, который мебель делал. Меня это очень привлекало, хотя ничего сам еще не умел. Вертелся подле него. Благодаря ему выбрал ремесленное училище. А там еще были деды дореволюционной закалки, многому они тогда пацанов учили, душу вкладывали,— вспоминает Георгий Николаевич.

А потом — как все началось, так и закончилось: кооперативы стали «душить» и морально, и материально. Пришлось бросить.

Директор опытно-механического завода Камиль Гумеров — добрейший человек, приехал в самую трудную пору в подвал кооператоров и предложил: «Пошли на завод работать, целый цех откроем».

Все необходимое оборудование уже там было. Набрали бригаду из тридцати человек.

И по тем временам, когда вокруг царил развал, развернули мощное производство. Соловов сам разрабатывал новые образцы мебели, всего выпускали более 150 наименований, более трети заводского плана делал этот цех. Как-то изготовили партию кроватей из березы, моментально расхватали: натуральное дерево ценится в любые времена. Приходили проверяющие, как ни старались, ни к чему придраться не могли. Требовали:

— Давайте чертежи!

Соловов отвечал:

— У нас их нет. Я по эскизам все делаю.

Удивлялись. Возмущались. И разрешить дальше работать вроде как не могут. И запретить такое востребованное производство жалко. Так и работали. Из отходов чего только не придумывали: эксклюзивные бра, светильники, сувениры — все до клочка перерабатывалось.

Но сменился директор, и все побежали… Завод начал сдыхать.

Прабабушки прислали нам привет…

Периодически Георгий Николаевич оказывался безработным. На самом деле он без дела и пяти минут никогда не сидел. В зале — иконостас в красном углу, разумеется, собственными руками сделан. Даже иконы из дерева вырезает. «Спас нерукотворный» — мечта всей жизни окончательно пока еще не воплотилась, работа продолжается прямо здесь. Во всю стену — изумительная картина из разных пород дерева: кусочки ореха, бука, липы, березы, махагона. На ней — дочка Оксана в платочке в обнимку с березкой на фоне ромашек. И рот до ушей! Тогда ей было три года. Сейчас сорок пять.

Мебель практически вся изготовлена своими руками. Особенно трогательно смотрится буфет, без которого не мыслили устройства быта наши прабабушки. От него веет родным теплом. И никакие суперудобные стенки ему в подметки не годятся.

Жена Галина Гурьевна всю жизнь проработала учительницей. В домашних условиях — мастерица: готовит, вяжет, шьет. Тем не менее и в ремесле мужа знает толк:

— Дерево — самый красивый строительный материал, теплый, комфортный. Каждая порода имеет свой цвет и текстуру, — разделяет она наши восторги. А в ответ на шутки по поводу домостроя спокойно рассуждает:

— Я не принадлежу к числу женщин, которые стремятся во что бы то ни стало везде руководить: и дома, и на работе. Для меня нормально, когда мужчина принимает решение. Хотя у женщин тоже есть своя «епархия», в которой лучше нее никто не разберется. Каждый человек уникален сам по себе. И важно считаться с мнением другого. Тогда в доме всегда будет мир.

Кстати, слово «домострой» означает не только старинный свод житейских правил, но и хорошего хозяина, устроителя порядка в своем доме. В переносном смысле домострой символизирует закостенелость взглядов, безраздельную власть мужчины, что не соответствует реальному тексту книги.

Дом четы Солововых на тихой улочке Белебея сразу привлекает внимание. Особенно балкон с затейливыми балясинами. И он не только внешне красиво построен, внутри его жизнь также выстроена по принципам гармонии. В основе которой — старинные отголоски домостроя.