«В разорённой стране счастливым быть невозможно»

Помнится солнечный день сентября 2005 года, когда Уфа провожала в последний путь Мустая Карима. Прощание с поэтом превратилось в грандиозную, невиданную в истории края демонстрацию народной любви к Мастеру слова, прославившему башкирский язык и башкирскую литературу. Глядя на людское море, провожавшее поэта, невольно думалась: какой еще личности из его земляков могут быть уготованы такие почести по завершении жизненного пути? На этот риторический вопрос когда-нибудь, может, ответит история. А на тот момент в повестку дня вставали неотложные дела по увековечению памяти знаменитого сына земли башкирской.

Одним из главных пунктов в мемориальных мероприятиях было сооружение памятника поэту в столице республики. Однако по каким-то невнятным причинам это дело продвигалось вяло. По истечении даже пяти лет после кончины поэта у соответствующих структур власти республики не было еще полной ясности в том, когда, в каком месте будет установлен памятник.

В такой обстановке «затишья» инициативу по «будированию» вопроса о монументе взяли в свои руки ветераны под предводительством поклонника творчества писателя, доктора технических наук, профессора Гумера Теляшева.

Большая группа ветеранов труда и творческих работников подписала письмо на имя только что заступившего на пост президента республики Рустэма Хамитова. В нем выражалась озабоченность в связи с промедлением выполнения обязательств общества перед памятью поэта и предлагалось конкретное место установки скульптуры. Новый глава Башкортостана безоговорочно поддержал ходатайство заслуженных людей. И работы по подготовке памятника сдвинулись с мертвой точки. Как раз на той площадке, которую выбрали ветераны, на видном месте встала скульптурная композиция, выполненная известным московским мастером Андреем Ковальчуком.

Нам остается лишь присоединится к мнению большинства уфимцев, считающих, что в долгожданном скульптурном произведении достойно запечатлены обаятельный образ и характер многогранного творчества поэта, заслужившего высокое место в памяти народа.

«Такие разговоры нужно вести вдумчиво и несуетливо»

Будучи собственным корреспондентом центральной газеты по Башкортостану, я не раз обращался к поэту как к мыслителю, занимающему благородную позицию по национальному вопросу. Ему была чужда национальная кичливость. И в то же время ему был дорог родной башкирский язык, в совершенствование которого он внес, наряду с другими мастерами слова, огромный вклад.

«Переходный период» устроил экзамен мастерам культуры на прочность их нравственных, гражданских позиций. Некоторые из деятелей творческого цеха, поддавшись соблазнам «вдруг» открывшейся «свободы творчества» или потеряв ориентиры, ударились кто в национализм, кто в «демократическую» вседозволенность. Мустай Карим стоял на своих мировоззренческих, моральных, идейных позициях твердо, непоколебимо.

В разгар шатания умов, вызвавшего обострение национализма, который не миновал и Башкирию, в «Советской России» была опубликована беседа с Мустаем Каримом (1989) «О национальном благородстве». Она появилась под впечатлением собрания в писательской организации с повесткой дня «Межнациональные отношения и наша практика». На общем эмоционально накаленном фоне выступление Мустая Карима прозвучало как призыв к благоразумию. В беседе с поэтом после собрания он сказал: «Тот разговор оставил во мне некое чувство неудовлетворенности из-за его запальчивости. Да и в дискуссиях по подобному вопросу едва ли возможно поставить все точки над «i».Такие разговоры нужно вести вдумчиво и несуетливо».

Эти слова поэта, пожалуй, можно было бы взять девизом к его манере размышлений не только по национальному вопросу, но и по любому другому. Именно таких людей народ возводит в степень аксакала, мудреца, каким поистине был Мустай Карим.

Поэт считал, что не было необходимости выяснять национальные отношения в Башкирии в той форме, как это происходило. До этого жили и работали, не заглядывая друг другу в паспорта. И вдруг на восьмом десятилетии автономной республики стали выяснять, кто какого роду-племени. Старейшина писательской организации посчитал своим долгом призвать коллег возвратиться к прошлым нашим нормальным отношениям. Чтобы развязать узлы в сфере национальных проблем, по мнению поэта, нужны государственная мудрость, трезвый анализ, а не перехлест страстей. Народ ждет от нас — писателей, деятелей культуры, науки, — сказал собеседник, — объективного, взвешенного слова, разумных, реальных действий.

Поэт не уставал повторять перед своими читателями и слушателями, что надо исходить из того, что по исторической судьбе в Башкирии на протяжении веков сформировалась многослойная, разноязыкая структура населения. Здесь осели навсегда русские, татары, чуваши, удмурты, мари и другие народы. И для всех них, кроме понятия языка, национальной принадлежности есть понятие отчего края.

«Не русский я, но россиянин»

Надо сказать, что до Мустая Карима никто в Башкортостане как среди политических и общественных деятелей, так и среди ученых и писателей не подходил к проблеме межнациональных отношений с таких гуманистических позиций, с позиций национального благородства. В своем понимании интернационализма, национального благородства народный поэт Башкортостана не шел ни на какие уступки.

«Не русский я, но россиянин». Когда в 1999 году я брал интервью для газеты «Советская Россия» в связи с 80-летием поэта, ему был задан вопрос:

– Не изменилось ли ваше отношение к знаменитым словам, сказанным почти полвека назад?

– Не только не изменилось, а укрепилось мое отношение к идеологии этого стихотворения! – не раздумывая, ответил поэт.

Стоит вспомнить об одном курьезе. В конце 90-х годов в Уфе вышел на башкирском языке сборник научно-биографических очерков о знаменитых башкирах, в котором были собраны материалы о 35 исторических личностях, внесших большой вклад в духовное, государственное, общественное развитие республики и ее народа. Здесь были представлены имена героев — воинов, ученых, поэтов и писателей, мастеров искусства. И странное дело: среди 5-6 литераторов, включенных в сборник, расцвет творчества которых приходился исключительно на советскую эпоху, не оказалось имени… Мустая Карима!?

«Забывчивость» автора сборника скорее всего, объяснялась тем, что среди части творческих соплеменников поэта муссировался вопрос, из какого, мол, роду-племени вышел автор «Долгого-долгого детства».

А, собственно, требовались ли какие-то доказательства «чистоты крови» от поэта, писателя, драматурга, публициста, владеющего башкирским языком, как устно, так и письменно, в таком совершенстве, что у некоторых его коллег, возможно, аж завидки брали?

Разборки «кто чьего рода» наводили на мысль, что если встать на такую позицию, то и должно бы спросить: а действительно ли является великим русским поэтом А. С. Пушкин, поскольку в его генах есть также отпечаток племени «арапа Петра Великого»?

Родник «долгого детства»

Оставаясь интернационалистом, Мустай Карим в то же время остро ощущал, в каком положении находится сегодня его родной язык. «Меня, — говорил он, — как и других башкирских писателей, беспокоит, что число читающих, обучающихся и говорящих на родном языке сокращается. Я, например, учился на родном языке и в начальной школе, и в семилетке, и на педрабфаке, и в пединституте. Мое глубокое убеждение, вынесенное из опыта, состоит в том, что отрыв с малых лет от национальной нравственной сферы делает человека духовно обделенным, даже ущербным».

Опыт, убежденность поэта придают его словам о приобщении детей к родному языку в семье особую убедительность. Наверное, путь поэта к вершинам словесного мастерства также начинался из родника «долгого-долгого детства».

Приведу отрывок из беседы с поэтом, опубликованной почти четверть столетия назад: «Родной язык — это не только средство общения между людьми. Это нечто большее. Мы, пишущие люди, это понимаем. Я статьи иногда пишу на русском, а все остальное — на родном. Если я пишу на родном — я соответственно настраиваюсь и думаю. Это не только порядок слов, а вхождение в мелодию языка. Когда я говорю, что люди без слов могут объясняться, я имею в виду эту внутреннюю мелодию. Сносное знание русского языка мне помогает сверять с его помощью изложенное на башкирском. Это интересный процесс — творческий, созидательный».

«Река может повернуть вспять, а время — никогда

Образцом его публицистического мастерства может послужить эссе «Башкортостан, который во мне», написанное на русском языке. Эта работа явилась одной из венчающих долгий и плодотворный творческий путь писателя. Тяжелые думы о судьбах Башкортостана и России, вызванные резким поворотом в их истории, так можно кратко охарактеризовать ее содержание.

Его удручает то, что «в разоренной стране счастливым быть невозможно», что в стране стало «много ревизоров». «Вместо ревизии темных дел казнокрадов и иных преступников, все ревизуют историю, внося в нее свои поправки. Любая революция, где бы и когда бы она ни совершалась, не избегала роковых издержек и не находила единой оценки ни у современников, ни у потомков. Это зависит от того, кому и что она принесла. Как напоминание о самой простой непреложной истине не стану повторять, что Великая Октябрьская революция для башкирского народа стала не просто новой вехой, а почином новой эпохи, открывающей самые благоприятные условия для проявления и реализации издавна накопившейся созидательной энергии. Это бесспорно».

На историю России Мустай Карим смотрит как государственник — дальше и глубже как новоявленных федеральных «западников», так и доморощенных провинциальных патриотов: «Само могущественное Российское государство, потом названное Советским Союзом, столетиями собиралось и укреплялось усилиями, волей, талантом прозорливых правителей, полководцев и государственных мужей. Нередко это делалось жестоко, кроваво. Делалось также умно и хитро. Но сотворилось уникальное государство — Российское… Незадачливые наследники по тайному уговору, в темном лесу, в одну ночь взорвали ее!»

В сегодняшней России поднимают голову также «ревизоры», которые выступают за пересмотр обретенных народами страны рубежей национального самосознания, государственного и культурного устройства. «…Вызывают по меньшей мере удивление, — пишет поэт, — проповеди известного русского писателя Александра Солженицына, который, ратуя за единую Россию, предлагает национальные государства заключить в резервации внутри губерний, чтобы они там «развивались и процветали»… Нужно сказать, Александр Исаевич не балует и свой русский народ особой любовью и сыновней преданностью. Вообще наблюдаю странную вещь: немало российских вещателей призывают нас всех идти вперед с повернутыми назад головами, чтобы глаза одних были устремлены на Домострой, других — на ханский стяг. Река может повернуть вспять, говорили в старину, а время – никогда… То, что имеют народы Башкортостана, они сумеют сохранить и приумножить».

Мустай Карим был и остается «золотым пером» из плеяды ярких литературных талантов России — историком и философом, художником и государственником.