Ловись рыбка большая!

Чужие здесь не приживаются — не выдерживают напряженного ежедневного графика. Это ведь только с первого взгляда кажется, что купил хороший мотор, приобрел лицензию на сезон, и вперед — лови рыбу и греби деньги лопатой. На практике все иначе.

— Пришел к нам как-то парень, лодка у него отличная, мотор мощный, японский. Говорит: «Ну, держитесь, мужики, я вас всех сейчас обловлю!». Да куда там! Помыкался пару месяцев, понял, что денег больших тут не водится, и кончился у него весь запал, — рассказывает начальник Бирского рыбопромыслового участка Фанис Мустафин.

А реку любить нужно. Другого отношения к себе она просто не принимает. Наверное, поэтому в артельщики идут те, у кого еще дед с прадедом рыбу ловили и никакого иного дела не знали и знать не хотели.

— Душа просит. Не могу иначе. Всю свою жизнь, сорок лет уже, я на реке. Мальцом начинал рыбачить, с отцом своим, он меня этому делу научил, все секреты и навыки передал, — подключается к разговору Михаил Игумнов, бригадир рыбартели.

— Здесь таких династий, как Игумновы, еще немало осталось, но молодежь в рыбаки идет неохотно — трудно, да и что на рыбе заработаешь? 10 — 12 тысяч рублей в месяц, вот и весь доход, — добавляет Фанис Мустафин.

«Ничего не заработаешь», — согласно кивает Игумнов. Однако сыновья его отцовской профессии не изменили, остались на реке. Да и зять, поначалу ради интереса к делу приставленный, потихоньку втянулся, а теперь и он уже самый заправский рыбак.

Участок реки, отведенный бирским артельщикам для промысла, огромный. Почти 60 километров вверх по Белой и еще столько же — вниз по течению. Рыбачат они летом неводом, а весной, когда вода еще стоит большая, наплывной сетью. Добывают около 28 тонн самой разной рыбы за сезон. Могли бы больше, но таковы квоты.

— Все по науке у нас. Каждую весну приезжают ученые и специалисты, облавливают различные сектора на нашем участке и выносят вердикт — сколько леща, стерляди и иной рыбы мы имеем право здесь добыть, — поясняет Фанис Мустафин.

Кроме рыбы, у артельщиков еще много самых разнообразных дел — выкашивают водоросли натянутым между двумя лодками тросом, чистят речное дно от топляка, зимой в близлежащих озерах прорубают полыньи, чтобы замор не случился.

А еще, вы не поверите, профессиональная рыбалка — это не только тонны выловленной рыбы, но и огромные кипы бумаг, которые необходимо заполнять ежедневно. Когда невод забросил, в какое конкретно место, где его на берег вытянул, сколько рыбы поймал, сколько выпустил — на каждый чих отдельная бумажка и строчка в журнале. Но начальству рыбацкому, наверное, виднее. Да и не ропщут рыбаки. Надо, значит надо.

«Тут голову надо иметь знаешь какую? Ого-го!» — показывает рукой куда-то вверх Игумнов. Видимо, по его представлению, чем выше по должности сидит человек, тем лучше его голова варит. Если бы так.

А уезжать с реки, из бригады, конечно же, не хотелось. Один только вид прокопченных на солнце и обветренных лиц рыбаков внушал уважение. Настоящие мужики. Терпеливые, кряжистые, бесхитростные, немногословные. Хотя острое словечко в разговоре припустить могут, но к месту. Да и вообще — все у них к месту. Ничего лишнего, напускного. Так и живут. Жаль, что их дело продолжать почти никому. Ведь реку-то любить надо…

Михаил Игумнов, бригадир рыбартели: