Бог любит всех: и верующих, и атеистов

И почти два десятилетия ее автором и режиссером была Елена Ардуванова. Ее творческий почерк хорошо знаком зрителям. Сюжеты подавались динамично, ярко, и вместе с тем —деликатно... Программы отличались глубиной и тщательно отобранными фактами, зачастую малоизвестными, а то и вовсе уникальными. Это были своего рода фильмы, крепкие, насыщенные. Самое интересное, что православную программу делал человек, не приобщенный к церкви, оставаясь на протяжении всей работы над «Дорогой к храму» некрещенным…

— Начнем с вашей дороги к телецентру. Вы о ней мечтали?

— Вовсе нет. На телевидение я попала, можно сказать, случайно. Жила рядом с телецентром, и меня не устраивала прежняя работа. Ребенок был маленький, а от ночных смен не освобождали. И как-то услышала по радио объявление, что требуются помощники режиссера. Я в этот момент лапшу резала. Сняла фартук, причесала волосы и пошла на собеседование. Раис Исмагилов — главный режиссер встретил, поговорили, конкретно не договорились. А через месяц ко мне пришли и спросили, чего это я не иду — меня ждут на телевидении. И я начала работать. Ох, как мне нравилось! Готова была сутками пахать. Артисты, дикторы, люди с экрана…

— На сказку про Золушку очень похоже. В те времена считалось, что на телевидение можно попасть только по великому блату.

— Да! Действительно, все удивлялись, и мало кто верил, что я «с улицы». Спрашивали: «Ты чья?»

— Откуда такой интерес к православию у человека родом из мусульманской семьи?

— Помню, в детстве соседка Аннушка каждую Пасху приносила яйца, крашенные йодом, которые невозможно было есть. Но при этом она вся светилась и столько чувств вмещалось в ее «Христос Воскресе!», что радостью наполнялся и наш дом. Я тогда даже не знала, что религия была под запретом. Моя очень верующая тетушка была коммунисткой, но могла сказать на колхозном собрании: «Побойтесь Аллаха!». Все знали, что она верит в Бога. Никаких гонений на нее не было. Собирала у себя старушек, читали Коран.

А потом уже в начале девяностых мы с другом (он православный) поехали в Питер. Естественно, были в Эрмитаже, где я увидела картину «Возвращение блудного сына». Он мне сказал, что этот сюжет из Библии. Для меня это стало открытием!

Позже я случайно оказалась на Рождественской службе — это было одно из первых служений Владыки Никона. Я помогала в съемке — держала свет. Всю ночь парилась, было душно, многолюдно. Но служба запала в душу, и пение хора, и запах ладана… Особенно запомнилась одна бабуля, которая смело подошла к милиционеру, дежурившему возле Сергиевского храма, и говорит: «Сыночек, вы не в Инорс едете?» А на улице такой мороз жуткий! Я очень поразилась! За столько километров приехала, немощная, старенькая, отстояла всю ночь в церкви, не думая о том, как вернется домой. Что за сила такая в бога верующих?

— Какую роль в создании программы «Дорога к храму» сыграл известный режиссер и преподаватель института искусств Павел Романович Мельниченко?

— Огромную. По сути, он и вдохновил. Однажды мы шли с ним по улице Цюрупы целую остановку. И он рассказывал истории чуть ли не каждого дома: «В этом жил купец такой-то. Здесь было когда-то дворянское собрание — там находилась Ильинская церковь, а на Гостиной площади, раньше она называлась Верхнеторговой, стояла Александровская часовня». Я, обдумав и посоветовавшись с главным редактором, предложила Павлу Романовичу делать репортажи с праздничных богослужений. Он очень обрадовался. И мы вместе сделали несколько выпусков, а я всерьез стала думать о цикловой православной программе. Идею он поддержал, но стать ее ведущим отказался. Из-за болезни, о которой я тогда не подозревала.

В начале 1993 года я обратилась к Владыке Никону за благословением. Если бы я тогда знала, что это значит…

— А что это значит?

— Благословение архиерея дорогого стоит. Делаешь ты, а отвечает он. За все, на что благословляет. Рукоположение ли в сан, строительство ли храма или новая программа на ТВ. Если что-то сделаешь не так, Владыка рассердится и, возможно, поругает. Но от благословения своего не отречется. Не скажет: «И знать не знаю, первый раз слышу. Она меня подставила». И в миру, согласитесь, такое случается. А он держит ответ перед Богом. Поэтому я очень дорожу доверием, которое оказал мне Владыка Никон, он поддерживал все эти годы. И я очень старалась оправдать его благословение. Мы начали работать с отцом Николаем Соколовым. Первые передачи делали по православному календарю. Потом стала сама писать тексты и отсылать на согласование Владыке Никону до тех пор, пока он не сказал: «Не присылай мне больше. Ты все правильно делаешь. Я не успеваю из-за тебя факсовую бумагу менять».

К тому времени не стало Павла Романовича. Я очень переживала. Замечательный был человек, разносторонне одаренный, с хорошим голосом. Оставшись без ведущего репортажей, не знала, что делать. Но Господь все Сам управил, да еще как! Послал мне Максима Коробицына, который очень достойно продолжил дело своего учителя. Он тогда еще был мирянином, а сейчас отец Максим в сане протодиакона, то есть главный диакон Уфимской Епархии.

— Ваши с отцом Максимом программы получались всегда крепкими, глубокими и динамичными. Такое впечатление, что делались они на одном дыхании. Однако за видимой легкостью зачастую прячется кропотливый труд за кадром. Чего стоило добиться того, чтобы ваши работы воспринимались зрителем как увлекательные и красивые фильмы?

— Да, программа сложная. Во-первых, специфичная, требующая знаний канонов, понимания языка Церкви, ее устоев, традиций. С другой стороны, на телевидении свои «каноны», которые нужно исполнять. Формат, концепция, хронометраж, качество и рейтинг программы. Трудности были с тем и этим. К примеру, едешь на съемки с одними мыслями, а на деле сталкиваешься совсем с другим. Прихожан, как говорят, «полторы старушки», церковь разваленная, строить ее не на что. Батюшка вздыхает и руками разводит, так, мол, и живем. И себя успокаиваешь, и настоятеля утешаешь: все будет хорошо. Оператор снимет красиво, бабушка окажется словоохотливой, священник оттает. Остается все это смонтировать, наложить текст и музыку. Телевидение — великая сила. Но это, все же, техническая часть дела. Самым главным было увидеть, рассказать и показать телезрителям, как устроены верующие. Что у них в душе творится, лежит на сердце. Что их отличает от остальных людей.

Помнится в селе Малояз отец Моисей (Турухин) привез на съемки бабушек. А он — монах, и сам жил очень скромно. А прихожанки его были и того скромнее. В простеньких платочках, а на локтях заплатки. У одной дочь больная, лежачая, а недавно и муж слег. Остальные тоже нелегко живут. Но они такие открытые, безропотные, так искренне верят в Бога. Блаженные, да и только! А в селе Ишпарсово такие добродушные люди, радостные, как дети. Стали брать интервью, а они плохо говорят. Но никто не отказывается. Подозвали самую старенькую прихожанку — она знает всю историю храма. А бабуля, оказалось, не понимает и не говорит по-русски. Повторяю вопрос — она улыбается. Тогда отец Силуан встал рядом с ней и переводил ей и нам на чувашский и обратно. Так они вдвоем и простояли в кадре.

— Елена, а как вам, человеку некрещенному, в православной вере удалось вникнуть в такие нюансы и детали, в которых даже не каждый воцерковленный человек способен разобраться?

— Много читала. Наверное, была и душевная, и духовная потребность. А насчет деталей — это просто моя работа, которую я стремилась делать качественно.

— А ваша личная дорога к храму, она какая?

— К своим передачам я относилась как к миссионерству. И хотя от меня этого не требовалось, всегда была на стороне церкви: раз берешься за такое дело — должна принять и позицию, нельзя оставаться сторонним наблюдателем. И надо много учить, и все пропускать через свое сердце. Мне очень нравятся сельские храмы, батюшки и бабушки. Вот где чистота и искренность. Всегда завидовала их смирению и кротости. Как достичь такого состояния? Как избавиться от внутренней брани и жить с миром в душе? А ведь есть такие люди, я видела их лица, глаза. Они говорят: «Слава Богу за скорбь и за радость!».

— Как вы относитесь к посту и к празднику Пасхи?

— Очень люблю время Великого поста. Оно — особенное, хотя сама пост не держу. Не люблю делать чего-то отчасти. Да и вера моя еще с горчичное зерно.

А Пасха для меня всегда была работой. Съемки, монтаж и сутки без сна. В этом году впервые за двадцать лет пошла в храм без телекамеры. Как говорила старица Рафаила: «Я прям как настоящий человек теперь». Так и я, по-человечески приобщилась к празднику со всем православным миром. Прошла крестным ходом, похристосовалась со знакомыми и, конечно, освятила куличи и яйца, которые я готовлю каждый год. Потом мы все это торжественно съели с сыном Ильдаром, с невесткой Юленькой и внуком Таирчиком. Хотя они тоже не православные, но на мое «Христос Воскресе!» радостно говорят: «Воистину Воскресе!».