Голова люминевая

Специальное соединение Черноморского флота занималось радиоэлектронным подавлением. Нас так и прозвали — «помеха». Мы были помехой своим однокашникам из Николаевской учебки: они пытались установить радиосвязь, мы им мешали, срывали выполнение боевых задач. Чем лучше у нас получалось, тем суровее была взбучка для других. Нам тоже не всегда удавалось избежать выволочки от начальства: поголовная воинская обязанность без разбора загоняла пацанов в ряды славных защитников Отечества. По прихоти «зеленого» лейтенанта молодой инженер мог оказаться в стройбате и махать киркой, а какой-нибудь закоренелый двоечник — в космических войсках.

Каким образом свекловод из Прикарпатья по фамилии Чайка попал в учебку, которая кичилась тем, что готовит интеллектуальные кадры для флота, — для всех было страшной военной тайной. Его одногодки были уже специалистами первого класса, а он в очередной раз пытался сдать на третий.

Вытирая ладонью пот со лба, он таращил глаза на вывешенную на стене принципиальную схему радиопередатчика.

— Ага, вот сопротивление, конденсатор… — тыча указкой в схему, радостно удивлялся Чайка собственным открытиям.

— Матрос Чайка, — строго одернул его начальник штаба, — ты мне схему продырявишь! Отвечай по билету: как генерируется радиосигнал?

Корявая пятерня матроса обхватила собственный затылок, словно пытаясь наскрести хотя бы зачатки знаний. Кончик указки теперь уже с осторожностью вновь заскользил по ватману. Офицер с удивлением наблюдал, как деревянная палка плыла по черным линиям схемы.

— Ты ничего не хочешь сказать? — поинтересовался он у экзаменуемого.

— Вот так ток идет, идет, идет…

— Ну?

— …и превращается в напряжение.

Офицер промокнул носовым платком выступившие от смеха слезы, вздохнул и сказал:
— Ты уже два года отслужил, а классным специалистом не стал, снижаешь показатели отделения. Вот тебе последнее задание, ответишь — так и быть, получишь зачет.

С этими словами он вручил Чайке радиолампу. Все ее отличие от обычных, которыми были нашпигованы какие-нибудь гражданские радиолы той поры, заключалось в том, что хрупкий стеклянный цилиндр был заключен в алюминиевый корпус. Сослуживцы перед экзаменом без устали вдалбливали Чайке, как расшифровываются нанесенные на бока ламп маркировки.

Увидев знакомые сочетания букв и цифр, матрос возликовал:

— Пентод,— радостно выпалил он, словно встретил знакомого колхозника, вышедшего на прополку буряка. — Напряжение на катоде шесть вольт…

Экзаменатор одобряюще кивал, пока Чайка не уперся в последнюю букву «л». Он напрочь забыл, какого лешего она так вызывающе нагло выпирала.

— Подумай, — советует офицер, вручая матросу коварный алюминиевый цилиндрик. Едва металл коснулся шершавой ладони, Чайку осенило:

— Люминевая!

— Голова у тебя люминевая, — разочарованно вздохнул офицер.