Изгнание «троянского коня»

О помощи наркоманам и алкоголикам сейчас говорят много. И объявлений на столбах да подъездных дверях расклеено немерено. Да вот только счастливый конец у страшных сказок что-то не получается. Одна умнейшая, стильная и деятельная дама, к тому же врач по профессии, так и не смогла отвоевать своего сына у героина. Теперь на нее горько смотреть, она превратилась в скорбную тень. Ее мать разбил инсульт. А внук втыкал горящие сигареты в тело бабушки, пытаясь вызнать, где спрятаны ее похоронные деньги. Но в тюрьму он попал за другие «проделки», поскольку старушка своего любимца не сдала даже дочери. Он сам в разгар скандала похвастался своей изобретательностью. Вот что сделала болезнь с талантливым и добрейшим парнем. Со временем очередной срок заключения стал для всех избавлением. Для него — временно от пагубной привычки. Для родных — передышкой от ежедневных кошмаров. Эти семейные страдания длятся много лет, жизнь у всех безнадежно искалечена, и горю не видно конца...

И все-таки из любой ситуации, какой бы сложной она ни казалась, есть свой выход, разумеется, только при желании его найти. В реабилитационный центр для наркозависимых, который организован отделом по противодействию наркомании и алкоголизма Уфимской епархии Башкортостанской митрополии, люди попадают чаще всего после мучительных поисков и череды неудач. Говорят, здесь царит уверенность, подтвержденная фактами: бывшие наркоманы — бывают. Руководит центром, который находится в селе Тастуба Дуванского района, настоятель Спасского храма Уфы протоиерей Роман Тарасов.

Героин выжигает душу

Поначалу местные жители более чем настороженно отнеслись к опасному соседству. Еще бы, кому такое понравится: жили безмятежно и мирно столько лет, а тут на тебе — какие-то странные личности появились. Чем занимаются — непонятно. Что от них ждать — неизвестно. Однако время шло, и ни пакостей, ни вредного воздействия на сельчан не наблюдалось. И люди начали понимать, что это тоже чьи-то дети, внуки. И они попали в беду. Отец Роман очень благодарен руководству района и тастубинцам за понимание, доверие и терпение.

Мы приехали в центр как раз перед началом молебна. Для того чтобы его отслужить, отец Роман раз в неделю приезжает из Уфы. Когда мы поднялись на верхний этаж, где обычно проходят службы, заместитель главы администрации Дуванского района Вера Глушкова поделилась впечатлением:

— Надо же, какие ребята приличные, и не подумаешь, что наркоманией страдают.

И уже на обратном пути добавила задумчиво, подразумевая тех, кто испытывает тревогу от присутствия реабилитационного центра в селе:

— Пока своими глазами не увидишь — не поймешь, какое большое дело люди делают.
Всего таких центров по стране 59. Один из них в Тастубе, где проходят реабилитацию и мужчины, и женщины. Важно понять, что наркомания — болезнь социальная. Точнее — это недуг души. И для исцеления его нужна духовная опора.

В чем отличие православного центра от тех, чьи телефоны пестреют на фонарных столбах? Здесь, как у врачей, в ходу главный принцип: не навреди. И гарантирована бескорыстная помощь, хотя существует центр на пожертвования, но их никто не требует — только если есть возможность и собственное желание…

— К сожалению, сейчас плодятся секты, которые и стремятся нажиться на чужой беде, — начинает свой рассказ заместитель руководителя отдела Марат (в крещении — Александр) Загиров. — Звоню по одному из номеров, спрашиваю: «Что означает «православно ориентированная организация?» Мне отвечают, что раз в неделю они приглашают батюшку. А зачем? Они же находятся в Уфе, где есть храмы и каждый день в них открыты двери — иди в любой. И спустя минут пять понимаю, что со мной разговаривает явный наркоман. Сначала он напрягался, пытался говорить умные слова, но вскоре сорвался на сленг: ломка, торчок…

Дивная природа и труд на свежем воздухе дарят мир душе. А в борьбе с зависимостью — это великая сила.

Очень важно, по какой программе идет реабилитация. Просто запереть человека, купировать синдром недостаточно — он сразу не перестанет быть наркоманом. Эта зависимость — искажение прежде всего духовное. И пустоту в душе, выжженную героином, нужно чем-то заполнять. В ремиссию выйти не так уж трудно. Человек сразу начинает ощущать себя волевым — мол, я уже месяц не употребляю наркотики, и все от меня в восторге. Но общаться с ним практически невозможно. А суть — в так называемой закваске. И наша цель — «перезаквасить» и дух, и души. Надо начать жить по добродетелям, просто потому, что иначе не можешь поступать.

Бойкот старым рефлексам

Реабилитационный центр находится на улице Советской: несколько построек да новый деревянный храм, пока еще не освященный. А вокруг дивные пейзажи, холмы да пышные леса. От здешней природы в любое время года захватывает дух, и явно ощущаешь, как обретаешь покой. Мир в душе в таких условиях сохранить проще. А в деле борьбы с наркотическим злом это великая сила.

Марат предложил посетить женщин. Доехать до них решили на автомобиле. Такого рода транспорт мне приходилось встречать только в пионерском детстве, когда все ненужное — на слом — мы несли в металлолом. Внутри не было ни обивки, ни панелей, а имелся только слабый намек на руль, коробку передач и подобие кресел. Двери, разумеется, не закрывались. В ответ на мое изумление Марат весело похлопал «железную лошадь»: «Хорошо, хоть такая есть. Выручает нас, старушка!» Самое удивительное, что завелась она чуть ли не с пол-оборота, и мы благополучно добрались до места, придерживая на ходу двери.

В девичьем — так его тут называют — доме было тепло, вкусно, как-то очень по-домашнему пахло печеным хлебом. Везде салфеточки, кастрюли, миски... Пожилая женщина раскатывала тесто, крошила лапшу. От такого очень простенького уюта не хотелось даже за порог выходить, не то что в суету городской жизни возвращаться. Ольга Загирова, как потом выяснилось, жена Марата, работает с наркозависимыми шестой год. Сначала была прихожанкой Спасского храма, потом стала волонтером. Теперь вместе с мужем заботятся о пациентах центра. Так и живут: неделю дома — в Уфе, неделю — в Тастубе.

КАК НА ДУХУ

Даже хрюшек жалко оставлять

Дмитрий Камалутдинов свою историю рассказал просто и искренне, нисколько не стесняясь и не оправдывая себя:

— Мне тридцать лет. Из них тринадцать я употреблял наркотики. Как это получилось, даже не могу объяснить. Наверное, модно тогда было этим увлекаться. Старшие друзья предложили попробовать. Я не отказался. Когда понял, что не могу выбраться сам, испугался, стал презирать эти наркотики, но обходиться без них уже не мог. Семья у меня хорошая, родители не пьют, не курят. И я тоже захотел стать нормальным человеком. Сначала попал в сектантский центр — там все иначе, чем здесь. Пытаются сломать волю человека и разводят на деньги. Заставляют зарабатывать, чтобы расплатиться с ними. И только здесь я понял, что деньги — это суета и вполне можно прожить на десять тысяч. Даже не знаю, как я мог так жить. Вроде бы работал на стройке, имел хорошую зарплату. Но если честно, просто пил всем кровь. И что зарабатывал — все уходило на наркотики. Потом начал из дома тащить, оправдывал себя: «Это же я сам купил». Сейчас думаю, если бы не упал на самое дно, не стал бы карабкаться наверх. Стал бы начальником, завел любовницу — так скучно это все… Даже не хочу после реабилитации возвращаться в город, лучше купить дом в деревне. Здесь началась новая жизнь, понял: там для меня — тьма, здесь — свет. Когда покрестился — почувствовал, что есть другая жизнь, и мне на исповеди плакать хочется за свои грехи. Отец мой умер, маму я мучил столько лет, а она нянчилась со мной.

По сравнению с другими центрами, где в ходу тотальный контроль, здесь свобода. Там в цене — финансы, которые ты принес, здесь — духовные ценности. Это не значит, что мы целые дни напролет о высоком говорим. Мне, например, поручили работу в свинарнике. Даже представить страшно мою ответную реакцию, если бы пару лет назад мне сказали, что я буду ухаживать за свиньями. А сейчас меня переводят на стройку, и мне так жалко с хрюшками расставаться. За четыре месяца так к ним привык. Просто сам от себя в шоке.

Поначалу чувствовал себя в центре странно. Вроде я новенький, а никто не давит нсвоим опытом, напротив, стараются поддержать. Все очень дружные, сразу понимаешь, что не один такой. Гурьбой легче от этой напасти спасаться.

В городе больше половины знакомых и не знали, что я наркотики употребляю. Все равно изгоем себя чувствовал. Встречаешься с друзьями, они считают, что я ничем особо от них не отличаюсь. А ты сам все про себя знаешь и с досадой думаешь: «Ну зачем я такой на этом свете нужен?!» Бросался из одной крайности в другую, работал как ненормальный, зарабатывал деньги, но только для того, чтобы уколоться. Деньги кончатся — впору идти воровать, а воровать не хочется, хотя и не без этого было... Спасали остатки совести, шел на работу, и снова начинался бег по спирали ада. В нашем центре хорошо то, что у всех одна проблема. Мне жаль тех, кто остался там, в наркотическом дурмане, они не понимают пока, что с этим можно справиться.

Если начинаешь употреблять наркотики, то со своими прежними друзьями рано или поздно расходишься. В основном из-за того, что подводишь их. Ну раз простят, два — потом надоест. Хорошие друзья звонили, предлагали помощь. Даже устраивали на работу. Но поработаешь какое-то время, и снова в запой. И постепенно даже самые терпеливые отворачиваются. А остаются такие, как ты сам. И деваться некуда, даже если завязал. Ну посидишь сколько-то дней дома, потом все равно куда-то надо выходить. А дорожка одна — к друзьям по несчастью, других-то уже нет. И общаться с ними без наркотиков не получается. Сейчас понимаю, что уговаривать их бесполезно, только молиться за них можно.

Сейчас в центре женщин немного, человек шесть. Им труднее преодолевать зависимость, особенно после сорока лет — к этому времени уже сложились определенные стереотипы поведения. Молодым, при твердом намерении, перестроиться намного легче. Если же человек закоснел в своей зависимости, тогда и в семье отношения изменить сложнее.

Распорядок дня жесткий, режим соблюдается неукоснительно. Иначе нельзя: наркоман по натуре — очень распущенный человек, в том числе и телесно, спать привык сколько хочет. А тут надо рано встать, сначала — молитва и сразу духовный заряд на день, потом завтрак и чтение жития святых, затем послушания — так называют порученные дела. Устав запрещает курить, смотреть телевизор, пользоваться телефоном, интернетом. Строгость — необходимое условие. Связь с домом не прерывается — можно писать письма, а по телефону разговаривать позволяют в зависимости от состояния. Был случай в другом приюте: девчонка абстинентный синдром пережила, а пообщалась с мамой — и через пару дней удрала. Поэтому необходим постоянный контроль не для изоляции, а чтобы предотвратить негативный рефлекс.

Есть центры, в которых с родителей берут подписку, что в течение года они детей обратно не примут. Для чего это нужно? Дело в том, что во время реабилитации наступает переломный момент, включаются прежние механизмы, наркоман срывается и сбегает домой. В таких обстоятельствах лучше переборщить со строгостью, чем проявить к человеку ложную жалость. Дома встретит добренькая мама: «Сыночек, миленький, что тебе приготовить? Мы так соскучились, все тебе простили. Вот новый музыкальный центр купили взамен того, который ты продал». И в мозгу у сыночка начинает сигналить мысль: «Ага, новый музыкальный центр. Хорошо…» А вот пример другой любви. Парень звонит жене, намекает, что соскучился, что надоело ему уже реабилитироваться. А она ему говорит: «Я очень-очень тебя люблю, но прошу, пройди реабилитацию до конца. Если ты приедешь, я буду за дверью плакать, выть, но не открою тебе». Вот пример настоящей любви. Когда любят человека, а не свои чувства к нему.

Зачастую через три-четыре месяца возникает иллюзия, что все позади, опасаться нечего. Человек возвращается в привычную среду неокрепший, «растекающийся», как кисель, а необходимо, чтобы в нем внутренний стержень сформировался и воздержание стало нормой. Отец Роман говорит: «Устав ведь не нами изобретен. Есть опыт православной реабилитации, который вносит свои нюансы. Бывает, человек не слушает советов, а потом происходит срыв. Устав этот написан кровью».

Кроме того, ребята учатся отказываться от своих амбиций ради того, чтобы тем, кто рядом с ними, было хорошо. В этом плане общежитие — очень ценный опыт. Оно — как прачечная, в которой избавляются от греховной грязи и дурных черт характера.

Бывших не бывает? Бывает!

Каждый думает, что может остановиться в любой момент. А когда спохватывается — уже поздно. Так произошло и с Аркадием Яковлевичем. Имея высшее образование, должность большого начальника, он, тем не менее, угодил в объятия зеленого змия. Несмотря на преклонный возраст, решил остановиться. Обратился в Спасский храм за помощью, дал обет трезвости и приехал в Тастубу. Работает наравне с молодежью, размышляет, пытается выявить корни своих ошибок. Определил свой главный грех — гордыню. Не зря говорят: «Бог гордым противится». И душа, утрачивая благодатное состояние, начинает скорбеть.

— Пожалуй, труднее всех пришлось восстанавливаться Наташе,— вспоминает Ольга. — Она поступила к нам в жутком состоянии. Люди, которые ее сопровождали, боялись, что не довезут живой. Она не могла ходить, ухаживать за собой. Координация была нарушена настолько, что не всегда попадала ложкой в рот. Наркотики принимала больше десяти лет, в последнее время «сидела» на дезоморфине. Увлекалась этим вместе с гражданским мужем. Не понимала, когда утро, когда ночь, но как-то умудрялась определять время, когда работает аптека, чтобы доползти и затариться снадобьем для варки очередной порции. Потом муж угодил в тюрьму, Наташа попала в центр. Очень долго в себя приходила. По уставу, если человек поступает в таком тяжелом состоянии, ему дается три недели на то, чтобы очухаться, то есть можно просто лежать и не работать. Наташа не могла встать пять недель. От дезоморфина ломки не бывает. Больной физически не страдает, зато психически находится в тяжелом состоянии. Провела в центре девять месяцев, но даже речь полностью не восстановилась: плохо связывала слова, нечетко произносила звуки.

— Она сейчас в Уфе, но в храме я ее последнее время не вижу, — продолжает разговор Марат. — Пару недель назад ей звонил. Приглашал на службу. Она не пришла. Но раз телефон доступен, это хорошо.

— Стало быть, поводов для тревоги за нее нет?

— В любом случае есть. Человек столько лет принимал наркотики, это наложило серьезный отпечаток на образ жизни. Наркомания — троянский конь внутри человека: вроде бы там все поутихло, но проходит год, два… Пожар может вспыхнуть в любую минуту. Наркоман — человек с размытым мышлением, у него как бы две части личности. Одна просит: «Я хочу быть свободной. Помогите мне». А другая в этот момент дремлет. И когда наступает момент срыва, все переворачивается, наркотическая личность выходит наружу и начинает действовать. Причем действует крайне жестоко по отношению к близким и к самому себе, безжалостно уничтожая остатки здоровья.

А Наташа к тому же ждет из тюрьмы гражданского мужа. И если у нее есть настрой на трезвость, то у него непонятно какие намерения. Но шансы, конечно, есть, и неплохие. Выйти в ремиссию — не проблема. Но если не изменилось мировоззрение, если не стал бороться сам с собой — в любой момент можешь сорваться. От победы над зависимостью эйфории не будет — это следует помнить. А наркоманы привыкли всю жизнь получать удовольствие. И многие центры пытаются на этом сыграть, предлагая комфортное лечение без особых усилий. Но ведь это неправильно: всегда комфортно не будет. Напротив, жизнь чаще бывает колючей, и к этому надо быть готовым и смотреть на нее не через розовые очки, а трезвым взором. Мы предлагаем задаться вопросом: кто я такой? Грешный человек, который много в этой жизни потерял, и надо приложить максимум усилий, чтобы все-таки попытаться реализовать себя.

— Мы девочек готовим к тому, что проблем не убавится, — продолжает Ольга. — У всех почти есть дети, которые живут с бабушками или в детдомах. И никто их сразу не вернет. Доверие надо будет заслужить. Поэтому основная борьба продолжается уже дома, самостоятельно. Мы стараемся вдохновить их на терпение.

— Но ведь говорят, что бывших наркоманов не бывает, — подвела я вдруг не совсем логичный итог нашей беседе.

— Бывает, бывает! — почти хором возразили Ольга и Марат. И начали приводить примеры, цифры, факты.

А мне вспомнились глаза этих ребят, когда они стояли на молебне. Ну не похожи они на потенциальных самоубийц, поверьте…

Для справки

За время существования отдела по противодействию наркомании и алкоголизма Уфимской епархии с 2005 года в Спасском храме города Уфы была начата консультационная и амбулаторная работа в группах с химически зависимыми людьми и их родственниками.

В 2007 году стационарная реабилитационная работа проводилась на съемных квартирах в черте города. В 2008 году был открыт центр в селе Большеустьикинское Мечетлинского района, в 2010-м он переместился в село Угузево Кушнаренковского района. С 2010-го открылся первый женский реабилитационный центр в селе Тастуба Дуванского района. Сюда же был переведен мужской реабилитационный центр. За время его существования в Тастубе с октября 2010 года здесь прошли реабилитацию 46 человек: 16 женщин и 30 мужчин. Практически все они вернулись к нормальной жизни, большинство восстановили и создали семьи.

Всего за восемь лет отделом Уфимской епархии, включая консультационный и амбулаторные центры, оказана помощь более чем 2 тысячам страждущих.

Сейчас в центре села Тастуба восстанавливаются 10 мужчин и 2 женщины. К поступлению на реабилитацию готовятся двое мужчин и женщина из Уфы и Санкт-Петербурга, а есть возможность разместить 12 мужчин и 15 женщин.

Основные правила: запрет на курение, распитие спиртных напитков, сквернословие; выполнение молитвенного правила и работа по силам. Для начала надо пройти собеседование в Спасском храме Уфы.

Кстати, силами выпускников реабилитационных центров и отделом Уфимской епархии в районе Колхозного рынка Уфы организована помощь людям, оставшимся без жилья.

КОММЕНТАРИЙ

— Годы пьянства и злоупотребления наркотиками приводят к тому, что люди теряют контакт с собой и прекращают собственное развитие. И надо, чтобы у них была возможность выбора, куда обратиться за помощью. В критической ситуации, когда наркоман оказывается на грани смерти, он хватается за любую соломинку. И чем больше будет реабилитационных центров, тем лучше.

Эта проблема актуальна не только для республики, но и для всей страны. Буквально на днях президенту Российской Федерации должны представить на утверждение программу «Комплексная реабилитация и ресоциализация наркозависимых». Отдельным блоком в ней будет прописана деятельность негосударственных центров и формы их поддержки, в том числе и материальной.

Что касается конкретно православного центра, который находится в селе Тастуба, — там работают люди достаточно ответственные и с огромным желанием помочь избавиться от зависимости.

Телефон доверия реабилитационного центра Уфимской епархии: 8-927-32-76-202

В центр могут обратиться все желающие, независимо от национальности и вероисповедания. Единственное ограничение распространяется на тех, кто находится под следствием.

При себе надо иметь медицинские справки по поводу отсутствия туберкулеза, венерических болезней, гепатита и ВИЧ-инфекции. Наличие СПИДа препятствием к реабилитации не является, но поставить в известность о заболевании нужно обязательно.