Нурали Латыпов: Телефонные номера не запоминаю

Когда позвонили из Академии наук Башкирии и спросили, не хочу ли взять интервью у Нурали Латыпова, сначала не поверил своим ушам. Как? Нурали Латыпов, тот самый? Знаменитый участник программы «Что? Где? Когда?», обладатель первой «Хрустальной совы», ученый, журналист в нашем городе?! Отказаться от встречи с ним — значит, жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Поэтому, несмотря на субботний вечер, с диктофоном и блокнотом я отправился в Академию, куда человека-легенду пригласили провести тренинги для студентов и игру «Что? Где? Когда?» для сотрудников уфимских предприятий.

— Нурали Нурисламович, откуда у вас такой широкий круг энциклопедических знаний?

— Спасибо, конечно, но вы преувеличиваете. У Сократа есть такая максима: «В мире есть много вещей, которые мне не нужны». То есть концентрироваться необходимо только на чем-то одном. А я всегда руководствовался прямо противоположной максимой: «В мире есть много вещей, которые мне интересны». Поэтому ни в какой конкретной области чемпионских высот не достиг. Потому что иду широким фронтом, стремлюсь охватить все. Например, параллельно окончил физический и биологический факультеты Ростовского университета — были одинаково интересны и нейрофизиология, и нейрокибернетика. Потом защитил диссертацию по философии в Московском университете. Причем она была с научно-естественным уклоном — «Закономерности математизации науки».

И всю жизнь интересовался, откуда берется яркая творческая мысль. Это еще от родителей мне досталось. Они были учителями, живо интересовались всем вокруг. У отца был крен в научно-технический прогресс, а мама прививала любовь к художественной культуре. И оба научили любить книги, — что самое главное.

Никогда не запоминаю факты, только принципы. К примеру, вообще не держу в памяти телефонные номера и имена малознакомых людей. Так что сами можете судить о моих знаниях (смеется).

— Тогда, может, вы поделитесь, как сделать из ребенка вундеркинда?

— Считаю, что каждому ребенку нужно дать возможность войти в свои рамки. То есть целиком подойти к границам своих талантов. И это предназначение общества, школы, родителей, всех вместе взятых, — помочь ребенку осознать свои возможности.

— А как это сделать, Нурали Нурисламович? Тридцать учеников в классе, замученная маленькой зарплатой и бытовыми проблемами учительница, которая думает не о реализации творческого потенциала детей, а о том, как ей выжить…

— У нас в классе было 45 учеников!

— И все 45 стали выдающимися специалистами в разных областях?

— Нет, конечно, но в любом случае они получили приличную школьную подготовку. Вообще, знаете, есть такая поговорка: «Если все станут красивыми, то что будет с умными?». Если все люди станут выдающимися, то можете себе представить, что будет? Но, с другой стороны, в классе у нас был, к примеру, бухарский еврей Додик. Он очень плохо учился. После школы пошел работать в фотосалон и стал первоклассным мастером художественной фотографии. Каждый человек может стать выдающимся в какой-либо области, просто надо ее найти. Раскидывают-то семена с небес поровну.

— Почему спрашиваю — вы ведь в республику приехали с проектом школы нобелевского резерва?

— Да, этот проект заинтересовал вашу Академию наук. Мы с Вассерманом (Анатолий Вассерман — многократный победитель телепередачи «Своя игра», журналист, писатель. — авт.) предлагаем открыть в Башкирии такую школу. Мы успешно начинали аналогичную программу с губернатором Свердловской области Мишариным, но не успели — Мишарин больше не занимает этот пост, а нынешнему руководству области это не нужно. А у вас все же президент — ученый, который большое внимание уделяет сфере образования.

В чем суть проекта? В свое время в СССР озаботились тем, чтобы создать школы олимпийского резерва, чтобы у нас было все в порядке с медалями. Искали по всей стране талантливых детей-спортсменов, а потом «доращивали» в таких школах. Этой системой сейчас пользуются, кстати, в Китае, поэтому у них такие спортивные успехи.

А мы придумали и разработали систему школ нобелевского резерва. Это учебные заведения на основе опыта великих педагогов — Колмогорова, Лаврентьева и других. Между прочим, недавно министр образования Франции высказал пожелание, чтобы французские школы обратились к опыту Колмогорова. Они перенимают опыт нашей страны, а мы у Запада всякое дерьмо типа ЕГЭ! Нет пророка в своем Отечестве!

В этой школе будут собраны талантливые дети. Мы хотим создать в вашей республике принципиально новую модель образования. Но для этого нужна поддержка власти.

— Кстати, о власти. Насколько знаю, вы были в свое время политтехнологом…

— Я очень не люблю это слово «политтехнолог». От него веет чем-то нехорошим, каким-то обманом. Поэтому я себя к этой братии не отношу. Но, признаюсь, участвовал в некоторых выборах в качестве консультанта. Например, когда Громов баллотировался на пост губернатора Московской области. Мы просчитали все ходы конкурентов и выстроили избирательную кампанию таким образом, что Громов победил.

— Тогда дайте, пожалуйста, прогноз по политической и экономической ситуации в России. Будет ли кризис снова?

— Скорее да, чем нет.

— Нерадостное заявление. Давайте поговорим о чем-нибудь приятном. Скажите, помогло ли участие в «Что? Где? Когда?» в вашей профессиональной карьере?

— Нет, не помогло. Я преподавал в институте, когда начал играть. И знаете, произошла странная вещь: игра сильно осложнила мою жизнь. Именно тогда я понял смысл фразы «Друг не тот, кто способен разделить с тобой горе, а тот, кто может разделить с тобою радость». Нетрудно разделить горе: пришел, похлопал по плечу, посочувствовал. А разделить успех — это сложно. Тут на первый план выходит зависть. Но, конечно, бывали отдельные моменты, когда узнаваемость помогала. Например, в свое время меня порекомендовали Лужкову, мэру Москвы, в качестве советника. «Обрати внимание на этого парня, — сказали его соратники, — он может быть тебе полезен». Лужков равнодушно скользнул по мне взглядом: «Это кто такой? Не тот ли с игры «Что? Где? Когда?». Это ускорило наше общение, и я стал с ним работать. Но это, повторюсь, отдельные эпизоды.

— Вас миллион раз, наверное, спрашивали: почему игру сейчас так поздно показывают?

— Этот вопрос не ко мне. Но, наверное, не буду далек от истины, если предположу, что игра свой потенциал подрастеряла. Она уже не на том уровне, на каком была раньше. Соответственно, меньше рекламы, а значит, и денег приносит. Поэтому ее ставят не в прайм-тайм. Лучше на это время телевизионщики поставят доходные передачи — с Ксюшей Собчак и Ургантом, например. Их совсем не заботит, что передача была бы полезна детям, пенсионерам — социальная значимость совершенно никого не волнует.

— То есть вы считаете, что происходит планомерное «отупление» населения?

— Конечно. На самом деле главные «отупители» не министры образования, не Фурсенко с Ливановым, а федеральные каналы. Я даже назвал телевизор «дебеливизором».