На столе всё своё, угощайтесь

Двенадцать деревень входит в Кривле-Илюшкинский сельсовет Куюргазинского района. Живут в них башкиры, чуваши, татары, русские, мордва, украинцы — модель нашей великой горемычной страны. Почему горемычной? Реформ в ней было крайне много: коллективизация, раскулачивание, освоение целины, укрупнение хозяйств, банкротство колхозов... Сельчане, которые выжили и остались в родных деревнях, вспоминают об этапах «большого пути» с нехитрым юмором, а горечь от поражения реформ, за которые искренне переживали, разбавляли частушками.

Вот, например, такими: «Объявил Хрущев Никита:/Будем мяса есть досыта! /Только я боюсь, партсъезд /За меня все мясо съест». О целине: «Ермолаевских девчат/ Целовал я всех подряд. /Мне теперь вручить должны /Медаль «за вспашку целины». О пьянстве: «В ермолаевскую водку /Стали репу добавлять. /Утром в зеркало посмотришь — /Глаз на «репе» не видать!» О космосе: «Космонавты СССР долетели до Луны./ Возвращаются с Луны — /Советской не найдут страны!» Какие точные прогнозы выдавало народное творчество!

Село, как ни пародоксально, остается фундаментом России. Обманутое всеми реформаторами, оно удивительным образом продолжает борьбу за свое и наше будущее. Борьба — это каторжный труд где придется: на вахте в Западной Сибири, на стройках Москвы, Казани, Уфы. За гроши. Вдали от любимых детей и жен. Вроде бы деревни уже обнищали, но сельчане на расспросы о житье-бытье спокойно отвечают: «Ничего, жить можно».

Чувашский чай

Чувашская деревня Павловка долгие годы не убавляется и не прибавляется — 78 дворов. Дом пенсионеров Ивана Герасимовича и Елизаветы Михайловны Алексеевых — на самой окраине, небольшой, добротный и ухоженный. В крепком сарае плотность жизни намного выше, чем дома: корова, телка, поросенок, куры. Алексеевы хотят и на пенсии оставаться продовольственным тылом для троих детей, которые, в общем-то, уже самостоятельны. Старший, Алексей, живет с семьей в Павловке, у него своя мини-ферма: овцы, поросята, держит пчел. Второй сын, Станислав, трудится по вахтам на Севере, жена — учительница начальных классов. У сыновей по двое детей. Дочь Елена, предприниматель в Мелеузе, по рассказам родственников и соседей, редкая красавица — в маму.

В гости к Алексеевым мы напросились потому, что они больше, чем кто-либо из местных, знают историю края. Интерес к корням идет от отца Елизаветы Михайловны — Михаила Николаевича Егорова, который до войны был председателем колхоза имени Первой пятилетки.

— В 30-е годы, как он рассказывал, в каждой деревне были свои колхозы, — повествовали поочередно супруги Алексеевы. — Выращивали все! Огурцы, помидоры, морковь, капусту. Имелась пасека. Сеяли лен и коноплю. Из конопли получали масло, ткань, жмых. Полотно весной в солнечный день отбеливали на снегу, потом отбивали на чурках. Очень полезная ткань: намочишь, положишь на больную спину, и хворь как рукой снимает.

Предки Алексеевых и Егоровых приехали в Башкирию из Поволжья в середине XIX века за лучшей долей, в надежде получить землю у вотчинных башкир. По преданию, получили в аренду за 10 рублей (ун тэнкэ) хороший участок с лесом и рекой. Башкиры допустили чувашей потому, что увидели в них мастеровитых людей — Егоровы поставили по заказу местного богатого хозяина водяную мельницу и маслобойку.

— Жили дружно. Стали появляться совместные браки, — говорит Елизавета Михайловна, проработавшая всю жизнь учительницей начальных классов и обладающая поэтому полной демографической информацией о Павловке и соседних деревнях.

Хозяйка, не переставая рассказывать, носит на стол всякую снедь: пельмени, лапшу, блины, сметану, мед, грибы:

— У нас все свое, угощайтесь. Из магазина берем только конфеты да печенье.

— Виноград нынче хороший уродился, — добавляет супруг. — Полтора ведра собрали. Приготовили вот сухое вино. Из вишни и черемухи тоже делаем. Для сердца полезно, если в меру.

Алексеевым под 70 лет, но выглядят они не по возрасту молодыми. И не скрывают влюбленности друг в друга. Секрет молодости вовсе не в занятиях в фитнес-клубе — нет в заснеженных просторах Кривле-Илюшкинского поселения подобных учреждений, и не надо. Здесь есть другое: чистый воздух, несуетливая размеренная жизнь, уверенность в завтрашнем дне и, самое главное, почитание простых и очень мудрых бытовых традиций. Небольшая пенсия в 7 — 8 тысяч удваивается благодаря неустанной работе на подворье. В аптеке тоже особой нужды — тьфу-тьфу — нет: помогают травы и другие природные силы, если жить в согласии с ними.

— А какой чай вы пьете? — не удержался наш фотокорреспондент после пельменей и блинов.

— Есть черный, зеленый и чувашский, — заулыбалась хозяйка. Естественно, просим последний. И, конечно, интересуемся рецептом. Елизавета Михайловна по обыкновению не торопится раскрывать свои секреты, разливает ароматный янтарный чай, а ее большие зеленые глаза так и светятся.

Наконец она сдается и диктует рецепт чувашского чая: календула, лесные ягоды, душица, зверобой, шиповник и иван-чай.

— Кстати, иван-чай еще при царе Иване Грозном закупала на Руси Англия. Платила золотом! — добавляет к рецепту супруги свои исторические познания Иван Герасимович, работавший всю жизнь обыкновенным водителем, его информация сразу повышает интерес к чаю. — Иван-чай очищает кровеносные сосуды, бляшек не бывает. Надо собирать во время цветения.

И еще один секрет молодости Алексеевых попался на глаза уже на выходе из дома, — осиновые неотесанные кругляки на полу.

— Когда сидим у телевизора, катаем их от нечего делать подошвами. Многие болезни уходят, — признается Алексеев. — За такой осиной надо ходить в лес осенью, когда листья уже желтые, но еще не облетели.

— Извините, пожалуйста, нас, засиделись у вас. Наверное, от дел оторвали, — демонстрируем мы свою воспитанность.

— Дел-то особых нет. Только вот Путин по телевизору выступает, надо бы послушать, — признается Иван Герасимович и на радостях «включает» свойственное чувашам стремление к былинно-образной речи: — Все-таки наш царь-батюшка. Вдруг что-нибудь о повышении пенсии скажет.

Цветные платки — календари событий

Есть в Павловке клуб, простое деревенское строение без единого архитектурного изыска — в нем тепло, и это главное. В выходные дни на дискотеку собираются старшеклассники, иногда приезжают студенты из Уфы и других городов — тоже событие.

Периодически собираются на чаепитие ветераны, в основном бабушки. Во-первых, надо попросту поболтать, чисто по-женски. Во-вторых, раздать подарки — памятные платки по случаю рождения детей или внуков, или своего юбилея. Таких цветастых платков у каждой бабушки в доме может быть целая стопка. Перебирая их, вспоминают, от кого платок и по какому поводу был подарен. Целую историческую хронику разворачивает цепкая на цветастые ткани женская память.

В тот солнечный, но морозный день на посиделки пришли бабушки даже из соседней башкирской деревни Арслан-Амекасево и с ними 71-летний ветеран лесхоза Галим Кинзябулатович Рахимов. Он всегда радует женскую половину народными песнями на башкирском и чувашском языках. Компанейский мужик. Платки на сей раз дарила Венера Абдулхаковна Хасанова по случаю рождения двадцатого по счету внука. Свой возраст Хасанова вспомнила с трудом: «Наверное, 73 мне». С 12-летнего возраста она работала в колхозе дояркой.

Заведующая клубом Ирина Игнатьева, по совместительству библиотекарь, испекла дома большой пирог. Кое-какие сладости принесли и бабушки. «Клуб у нас не бедный! — задорно настаивала перед журналистами глава сельского поселения Эльза Самигулловна Васильева. — Дискотеки дают выручку. Вон какую елку поставили! За 200 рублей купили. В лесу ведь ничего нельзя рубить. Как-то я попросила мужиков спилить сухостойное дерево прямо у дороги — вид портило. Так лесники как из-под земли выросли и стали штрафовать... Лес завален валежником, а убирать нельзя — по новому Лесному кодексу. Молодой лес тоже не садят — некому. Вот такой кодекс.

Затем собравшихся разволновал размер пенсии. «Путин обещал поднять. Послушаем его вечером», — успокоил их Рахимов. Но 75-летняя Раиса Касимовна Амекачева, вырастившая пятерых детей, рассмешила собравшихся новым аспектом в пенсионный тематике:

— Мне за палки ни копейки на начислили.

— Какие еще палки? — переспросили ее.

— За трудодни в колхозе ставили палочки. Их у меня за шесть лет работы чабаном знаете, сколько набралось? — разъяснила Раиса Касимовна, смеясь от души: — В рабочий стаж палки вошли, а в пенсию — нет.

— Теперь уже твои палки кому нужны?! — веселились бабушки, хотя их бесшабашный разговор раскрывал, по сути, еще один чиновничий обман миллионов безотказных в труде женщин... Да, у них нет Болотной площади для массовых протестов, зато есть теплый клуб с запахами елки, пирогов и терпкого черного чая с молоком, которого в детстве не было. Поэтому веселые бабушки всеми имеющимися на столе сладостями и редкими посиделками очень дорожат.

Спасибо Москве за трудоустройство мужиков из Башкирии

Вечерело, мороз крепчал. Улицы деревни Арслан-Амекасово обезлюдели, собаки попрятались. В доме Амекасовых из шести членов семьи остались двое: Анастасия Маратовна, работающая завучем в Павловской школе, и ее дочь семиклассница Диана. Остальные четверо далеко от родного дома: сын Рим и дочь Иннара учатся в Оренбургском университете, младшего сына в ноябре призвали в армию, под Читу. Кстати, он сам захотел служить, ради этого даже перевелся с очного на заочное отделение в университете. Вот такой патриот с мужским характером! Отец Флюр Галимуллович в группе деревенских мужчин уехал на заработки в Москву — там что-то строят. Обещали полный соцпакет. В республике крайне сложно найти подходящую работу главе такого большого семейства.

Никто не считал, сколько молодых и здоровых мужчин — да и женщин, трудятся не в Башкирии. Длительные, по месяцу и более вахты на нефтяных и газовых промыслах Западной Сибири, на стройках Москвы, Сочи, Екатеринбурга приносят кое-какие доходы в семейный бюджет, но еще они вносят разлад в супружеские отношения, бытовая неустроенность подрывает здоровье. Официальная цифра занятости лукавит, не отражает истинную безработицу внутри республики.

— Муж планирует со временем, немного заработав, открыть свое дело в деревне, — рассказывает Анастасия Маратовна. Она верит в планы Флюра, так как сама оптимистка и была воспитана мамой-оптимистской. О ней, о маме, до сих пор ходят легенды в округе. Альбина Николаевна приехала в 1973 году в Павловку по распределению после университета. Умная, энергичная, общительная, она не смогла смириться с тем, что в деревне не было школы и дети учились в классах, разбросанных по разным домам. Обошла все нужные инстанции. Перед ее напором власти не устояли и дали «добро» на строительство школы. Альбина Николаевна так же «пробила» во властных кабинетах центральный водопровод для деревни. В школе ей удалось сплотить хороший коллектив учителей, который и сегодня удерживает школу, как Брестскую крепость, от ударов минобра.

Уникальный директор школы славилась рукоделием: шила родственникам и подругам наряды. Еще писала стихи. Этот дар унаследовала внучка Диана, которая побеждает в районных конкурсах.

— У нас сегодня 96 детей. На одного учителя приходится по 11 учеников, а надо — 15, — пересказывает непонятную для здравого ума арифметику Анастасия Маратовна и с надеждой пересчитывает новорожденных и ожидаемых: — В декабре трое родились, в январе, дай Бог, будет один, в феврале — тоже один.

Беременных женщин знают во всем сельсовете, они надежда во многих планах. Школа получает значительную поддержку от Куюргазинской администрации. К слову сказать, руководство района поддерживает все начинания социальной направленности, люди это видят и, очевидно, не чувствуют себя одинокими в трудных ситуациях.

На селе своя арифметика выживания. Голь на выдумки хитра. Например, Павловскую школу топят дровами, хотя деревня газифицирована. Почему? Намного дешевле. Дров на зиму надо заготовить всего на 200 тысяч рублей. Электрическое отопление обошлось бы в 500 тысяч, а газовое и того дороже. Растущие тарифы на энергоносители и ЖКХ стали по всей стране олицетворением зла, а в Павловке нашли альтернативу — дрова. Не инновация, конечно, но кукиш Миллеру показали.

Вот бы еще рекламе о том, что Газпром самая прибыльная в мире компания, альтернативу найти. При желании, конечно, можно. Например, телесюжет о Павловке, о ее жителях, о школе в плане морального и нравственного воспитания, мог бы стать куда более эффективным.

Таких «инопланетных» образований, как Павловка, по Башкирии множество. Там иной курс отечественной валюты: копейки экономят, на копейки даже празднуют. Живут в согласии с природой и в семейной гармонии. Придерживаются понятий совести и служения Отечеству… Пишу эти давно забытые слова, обозначающие высшие человеческие ценности, и думаю: не иллюзия ли наше село? Да нет: конкретные люди, реальные ситуации.

Еще большую конкретику добавляет исповедь главы администрации Кривле-Илюшкинского сельсовета Эльзы Васильевой о смехотворном годовом бюджете поселения из 12 деревень.

— Нам было запланировано в прошлом году собрать в свой бюджет 500 тысяч рублей, мы перевыполнили задание почти вдвое: за счет налогов и пошлин довели цифру до 900 тысяч, — как «отче наш» перечисляет составные бюджета Эльза Васильева. — Еще 2,2 миллиона рублей получили дотациями. Бюджет тратили на самое необходимое: построили два висячих моста через Кривлю в Новотроицке, новую улицу Южную подсыпали гравием, обновили изгородь кладбища в деревне Ново-Ямашево. В том месте, где река Кривля омывала погреба жителей, сделали отвод русла. Часть денег ушла на уличное освещение, благоустройство деревень. Это все мелочи. Основная головная боль — содержание водопроводов. Они часто рвутся, трубы старые, их проложили еще в советские года. Никаких средств из нашего нищенского бюджета на обновление водопроводов не хватит, тем более за такую работу не возьмется частник-инвестор. Все водонапорные башни, а их восемь, прохудились, латаем кое-как. За отопление гаража пожарной машины платим в месяц по 10 тысяч рублей, да еще трем членам команды по 2,5 тысячи. Спасибо мужикам, что за такую зарплату соглашаются работать. Вон, недавно загорелся двухквартирный дом, наша машина приехала оперативно, через пять минут, успели потушить, обе семьи продолжают жить в доме после ремонта кровли. Говорят, что сельские пожарные отряды будут оптимизировать. Кому на ум пришла такая глупость?

Эльза Васильевна поведала о явных безобразиях, которые творятся на территории сельсовета после обустройства здесь карьера по добыче глины для фирмы «Ласселсбергер». Грузовики с глиной ездят через деревню Павловку, разбивая дороги. В сельский бюджет фирма платит смешную сумму — 170 тысяч рублей в год. У жителей возникают два вопроса: почему интересы одного предприятия ставятся в Башкирии выше интересов 1,6 тысячи жителей округи? Почему фирма построила производство в перегруженной транспортом Уфе, а не рядом с карьером? Было бы выгоднее обеим сторонам. Тут тебе и автомобильная дорога, и железная рядом с Кумертау, и ТЭЦ имеется.

Сельчане не привыкли ругать «кремлевских мечтателей» за антинародный Лесной кодекс, за губительную для глубинки схему распределения бюджетных денег, когда внизу у этой финансовой пирамиды почти ничего не остается, за цены на газ, который дороже дров. Они еще теснее сближаются с природой, с кормилицей-землей — на столе все свое, угощайтесь. И ждут очередного выступления царя-батюшки: вдруг что-то за народ скажет.