Хирургия у рояля

Пожалуй, ничто не способно так испоганить новогоднюю ночь, как дичайшая зубная боль. А она разыгралась аккурат к вечеру тридцать первого. И даже если было бы куда бежать спасаться от этой напасти, вряд ли отважилась — ведь при любом раскладе греет надежда, будто чего-нибудь выпьешь, и все пройдет.

Местом встречи Нового года выбрали дом культуры глухонемых, хотя компания подобралась очень болтливая. Нас привлек и нетрадиционный антураж со сценой, зрительным залом, кабинетом-рестораном и пышной лесной красавицей в фойе. Ну чем мы не королевы да короли?!

Резвились все нешуточно, наряжались в лягушек да водяных, скакали по пустынным лестницам, квакая на всю Коммунистическую (так улица называлась) округу. Но мне-то как раз делать этого не хотелось. Ноющая боль утомляла, выбивала из колеи и заставляла глядеть на всех квакушек лютым зверем. Бесчинствующее «болото» сердобольно предлагало дурацкие услуги типа вырывания зуба какими-нибудь пассатижами. Лишь один из айболитов дал более или менее путный совет: делать водочные ванночки. А чтобы добро не пропадало, после полоскания раствор проглатывать.

«Н-да, а в этом есть резон», — подумала я, вспомнив своего кузена — ученика великого Амосова (практиковал такой известный кардиолог в Киеве в советские времена). Так вот, братец любил наставлять нас с ученым видом знатока:

— Все болезни либо от простуды, либо от нервов, и лечатся одинаково — формулой С2Н5ОН!

В ту новогоднюю ночь я была готова яду хлебнуть ради того, чтобы боль убить, но только не себя до смерти…

Глоточек за глоточком лечила зуб, потом грелась сама изнутри. Стало чуть теплее и веселее. Уже не так раздражали эти скачущие лешие и ряженые поганки.

А поутру все вернулось на круги своя, да еще в более мерзком варианте, поскольку к зубной добавились головная боль и тошнота. Вернувшись из дома глухонемых в свой родной, «сели» на телефон и стали обзванивать друзей на предмет знакомых стоматологов. Один нашелся: приятель режиссера театра пантомимы. Этот жанр тоже в тему оказался, не зря говорят: как встретишь новый год, так и заживешь. От судорожных молний в ротовой полости я тоже начала неметь и объяснять такими нелепыми жестами, что не смог бы помочь ни один сурдопереводчик.

Компания у пантомимного режиссера оказалась еще веселее. Пока ждали Вардана — так звали доктора, все продолжали праздновать наступление нового года, одна я с воем нарезала круги. Вокруг царила такая вакханалия, что обратить на себя внимание не было ни малейшей возможности. Впрочем, обижалась я зря: бокалы поднимали исключительно за мое здоровье и за то, что благодаря его отсутствию все встретились и радости нет конца. Все орали, топали, ржали громче лошадей… И тут пришел Вардан с дежурным чемоданчиком. Я забегала еще быстрее, артисты свернули банкет и прибежали в зал на спектакль ужасов. Меня усадили на крутящуюся табуретку у рояля. Вардан озвучил приговор: рвать решительно и бесповоротно! И сделал укол. Господа празднующие не стали скучать, ожидая пока наркоз подействует. И решили накатить по «капочке». К моему ужасу они увели с собой и Вардана.

Наркоз не подействовал. Это я поняла уже потом, когда доктор пытался ухватить щипцами зуб. Стул крутился, я уезжала вместе с ним. Каждое прикосновение вызывало взрывы боли. Это теперь всем известно: спиртное, принятое на грудь накануне, наутро нейтрализует действие обезболивающих уколов. А тогда про это никто не думал. И особенно в доме культуры глухонемых.

Итак, процесс буксовал: стул вращался, врач охотился за моим зубом, толпа зрителей громким уханьем сопровождала каждое шевеление. Вскоре доктор рвать устал, решил передохнуть. Остекленевшим взглядом я наблюдала, как ему поднесли подкрепиться.

На мое счастье кто-то во время антракта сообразил закрепить вертящийся стул. Повеселевший эскулап азартно взялся за дело. И когда он победно поднял над своею головой щипцы с окровавленным зубом, раздались бурные аплодисменты, переходящие в нетрезвые овации и даже крики «Бис!».

В ответ этим хлопающим злодеям я смогла только показать кулак.

А потом мне пришлось молчать еще пару дней, пока не спал отек. Чтобы придать происшествию новогодний акцент, зуб повесили на елку как главное украшение. Свое бледное выражение лица я разукрасила зеленкой — просто так, забавы ради.

— Ничего страшного, — сказала я своему отражению в зеркале. — Бывает и похуже. А так все нормально… Для ненормальных!