В мелкой зависти чуда не разглядеть

Недавно читатели нам попеняли, мол, совсем не видно современных поэтов в республиканской прессе. Сегодня мы исправляем свое упущение и представляем аудитории одну из ярчайших звезд на уфимском поэтическом Олимпе. Знакомьтесь — Марианна ПЛОТНИКОВА.

— Марианна, вы позиционируете себя как уфимская поэтесса. Откуда такое локальное сужение своего творчества? Я понимаю, есть тульский самовар, ижевская винтовка, но как поэта, да и сам дух поэзии, привязать географически к какому-нибудь объекту?

— Я себя никоим образом так не позиционирую. Просто так повелось, наверное. Думаю, это условность, своего рода обозначение, чтобы было понятно, кто этот человек и откуда. Чтобы читатель понимал, что это его земляк, например, который живет и творит рядом с ним, в одном городе. Так сложилось.

— Жизнь поэта отличается чем-то от жизни обычного человека?

— Моя, по крайне мере, отличается точно. Не в бытовых моментах, конечно. Человек творческий живет ради творчества и, возможно, совершает какие-то безумства, точнее, поступки, кажущиеся безумством в глазах окружающих. Что касается бытового фона, то тут я как все — хожу в обычные магазины, езжу на общественном транспорте, вожу ребенка в детсад, пытаюсь как-то заработать деньги.

— А как зарабатывает на жизнь Марианна Плотникова?

— Пока не поэзией, а благодаря той специальности, которую получила в вузе. Я дизайнер.

— У вас постоянный и стабильный источник дохода?

— Нет, я фрилансер. Но доход стабильный, потому что есть постоянные заказчики. Конечно, случаются периоды, когда работы нет, но, по большей части, все нормально.

— На жизнь хватает, одним словом.

— Жизнь разная бывает. Кому-то мой доход, возможно, покажется — о-го-го, какой большой. А кто-то за один вечер больше тратит, чем я за месяц зарабатываю.

— На днях состоялась презентация вашей новой книги «Уходя, не шуми». Если честно, Марианна, то ваш в каких-то житейских нюансах эпатажный имидж мало соотносится с такой категорией, как «не шуми».

— Эта книга и этот заголовок — обращение к другому человеку. Это не мой девиз и не мой образ жизни, на самом деле.

— Обращение к кому-то конкретно?

— Естественно, что когда человек пишет, он имеет в виду и конкретного человека, и простого читателя, как некий собирательный образ. А вообще, это строчка из стихотворения, и оно о личной жизни. В данном случае — это обращение героини к герою.

— Давно заметил такую тенденцию — взять гитару и спеть что-то из современной поэзии практически невозможно. Не мелодичная она. И у вас есть такие стихи, которые совсем не поются.

— Да, есть… Но знаете, мне очень нравится своеобразное прочтение стихов Бродского и Маяковского группой «Сплин». Мне тоже раньше казалось, что эти стихи спеть невозможно, но они умудрились. В каждых стихах есть своя музыка. И далеко не всегда это старинный романс, например. Ритмика стиха сейчас совсем другая.

— А может, все гораздо проще? Может быть, подобная ритмика — обычное человеческое желание как-то выделить свое творчество на фоне творчества других, быть непохожим на остальных поэтов?

— Нет и еще раз нет! У меня даже мыслей таких не возникало никогда. Если человек прилагает специально какие-то усилия для того, чтобы его творчество выделялось на чьем-то фоне, это самая настоящая графомания. Ведь стихи идут изнутри, а образ, получившийся на бумаге, должен соответствовать тому, что хотел сказать сам поэт. И радостно на душе, когда тебя воспринимают и оценивают именно так. А на потребу публике что-то делать — извините…

— Если даже мельком пролистать всю историю русской поэзии, взять на выбор любую значимую величину, то интересная картинка получится. Вот поэт, а вокруг него полно врагов и совсем нет друзей. Какая картина царит в вашем окружении?

— Врагов, да, хватает. Постепенно они появились. Хотя я считаю себя неконфликтным человеком. Но враги все равно умудрились образоваться. Но и друзья у меня, конечно же, есть.

— И те, и другие наверняка служат отправной точкой для творчества, своеобразным посылом — сесть и написать?

— Бывает такое. Что касается врагов, то подобное желание сесть и написать что-то в пику им у меня возникало, но было это много лет назад. И сегодня я не считаю, что тогда получилось достойно. Оглядываясь на свое творчество, понимаю, что мои враги никак меня не стимулируют. Да, я могу делать какие-то провокационные вещи, но не стихи, это точно. Вообще, я человек аполитичный, ничего не пишу о политике и каких-то явлениях, о которых то и дело говорят по телевизору. Я выражаю только то, что у меня на душе. Понимаете, поэзия — это чудо. А как можно в какой-то мелкой зависти это самое чудо разглядеть?

— Марианна, сможете подать при встрече своему врагу руку?

— Я человек вежливый и тактичный. Если кто-то скажет про меня гадость, то просто буду думать, что я в нем ошиблась. Но публично плевать в его сторону, равно как сотрудничать с ним вряд ли стану.

— Кто для вас идеальный человек?

— Это очень сложный вопрос.

— Давайте его упростим. Вы считаете идеальным человеком себя?

— Жизнь так устроена, что все вокруг нас меняется, и если я признаю себя идеалом, то все, можно идти и ложиться в гроб. Но я на правильном пути, так как нахожусь в гармонии с собой и довольна тем, что делаю, к чему двигаюсь. Что касается других людей, то тут все гораздо сложнее. Нет у меня в принципе идеального образа. Людей прекрасных на моем пути встречалось множество и людей ужасных — тоже. И ужасные люди, кстати, ничем не хуже, чем прекрасные. Главное, чтобы они настоящие были и умели чувствовать по-настоящему.

— Любой поэт хочет достичь признания при жизни. Давайте пофантазируем. Представьте, что вы — великая русская поэтесса Марианна Плотникова. И, допустим, мэрия города решила поставить вам памятник. Какой памятник самой себе от благодарных ценителей вашего творчества вы видите?

— Не бронзовый, однозначно. Пусть он будет из камня. И желательно, чтобы стоял он в каком-нибудь маленьком тенистом дворике или на аллейке. У нас в Уфе таких двориков нет, но, когда я жила в Питере, видела такие. Идешь по Невскому, и раз — в сторону, — вот это та самая интимность, которая бы мне соответствовала. А вообще, лучше пусть мне несколько памятников поставят. Разных.