Двенадцать с плюсом

В выходные в кои-то веки выбрались с детьми в кино. Младший, которому без малого девять, насмотревшись по телевизору рекламы «Франкенвини», хотел идти только на этот мультик. Для непосвященных скажу, что это про мальчика и собачку, которая попала под машину, а потом он ее оживил.

Зрители-нарушители

Продавая билет, девушка внимательно оглядела нашу компанию и бдительно поинтересовалась, сколько ребенку лет. «Девять», — сказала я. «А вы знаете, что этот фильм рекомендован для просмотра с 12 лет?» — продолжала она. «Знаю», — ответила я и была вознаграждена взглядом примерно таким, каким смотрят на растлителей несовершеннолетних. Примерно такая же сцена последовала на входе в зал, где допрос с пристрастием, завершившийся той же сценой осуждения, устроила контролерша.

Чувствуя себя почти преступниками, мы наконец заняли свои места и обнаружили в зале еще несколько нарушителей, пришедших на фильм с детишками неподобающего возраста. Как я и думала, в мультике не оказалось ровным счетом ничего такого, что нельзя смотреть девятилетнему ребенку. Кстати, мультик сыну очень понравился, в отличие от совсем уж наивных детских фильмов.

Судьбоносный закон

Вернувшись домой, я принялась искать судьбоносный закон, превративший работников кинокомплекса в параноиков. До того дня документ под названием «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» в основном ассоциировался с то и дело мелькающими на экране телевизора цифирками с плюсом, проставляемыми каналами часто невпопад. Закон оказался серьезным трудом, в деталях объясняющим, чем, к примеру, мультик для пятилетних отличается от мультика для шестилетних.

0+

Итак, что же наши дети могут смотреть уже в роддоме? А смотреть они могут «информационную продукцию, содержащую оправданные ее жанром и (или) сюжетом эпизодические ненатуралистические изображение или описание физического и (или) психического насилия (за исключением сексуального насилия) при условии торжества добра над злом и выражения сострадания к жертве насилия и (или) осуждения насилия» (здесь и далее — выдержки из закона).

Ха-ха, подумала я, нельзя вам теперь, детишки, сказки читать. Взять, например, классический «Колобок». Физическое насилие налицо — «А она его раз — и съела». Добро совсем не торжествует, скорее хитрость. Ну и никто Колобка не жалеет, поскольку сам дурак. Отсюда вывод: до 6 лет «Колобка» — под запрет.

Другая сказка — про избушки ледяную и лубяную — тоже криминал: петух-то в конце лису топором зарубил. И никто, заметьте, «жертву насилия» не жалеет — за дело получила. «Красная шапочка» — вообще сплошное насилие, и в отношении бабушки, и внучки, в конце концов и волку живот очень даже натуралистично охотник ножницами резал. Нельзя такое до шести лет!

6+

Но пойдем дальше. По мнению разработчиков закона, в 6 лет ребенок — уже человек большой и вполне оценит «кратковременные и ненатуралистические изображение или описание заболеваний человека (за исключением тяжелых заболеваний) и (или) их последствий в форме, не унижающей человеческого достоинства; ненатуралистическое изображение и описание несчастного случая, аварии, катастрофы либо ненасильственной смерти без демонстрации их последствий, которые могут вызвать у детей страх, ужас или панику».

То есть, можно кратковременно показать насморк, но сопливый платок — нельзя (это натурализм). Нельзя показывать распухший красный нос (это унижает человеческое достоинство). Если, не дай бог, кто-то умирает — показывать можно, а последствия — могилку на кладбище — нельзя, иначе охватит ужас или паника.

12+

Согласно тому же закону, в двенадцать лет детям можно наблюдать «эпизодическое изображение или описание жестокости и (или) насилия (за исключением сексуального насилия) без натуралистического показа процесса лишения жизни или нанесения увечий при условии, что выражается сострадание к жертве и (или) отрицательное, осуждающее отношение к жестокости, насилию (за исключением насилия, применяемого в случаях защиты прав граждан и охраняемых законом интересов общества или государства)».

Жестокость и насилие — да на здоровье, но с состраданием: вы там, типа, помучайтесь, а мы за вас попереживаем. Ценное добавление в скобках вообще вызывает нервный смешок: значит, если полиция, к примеру, бьет задержанного мордой об асфальт — показывай сколько хочешь, и даже осуждения не требуется.

В фильмах для двенадцатилетних разрешено и другое: «эпизодическое упоминание (без демонстрации) наркотических средств, психотропных и (или) одурманивающих веществ и
(о, ужас! — авт.) табачных изделий при условии, что выражается отрицательное, осуждающее отношение к ним и содержится указание на опасность потребления». То есть, если Вася говорит Пете, что он колется, — это можно, но вот показывать пакет с белым порошком — нельзя. Упоминать, что кто-то курит, — можно, но при этом надо обязательно добавить: ну до чего же это нехорошо! Именно в этом возрасте можно начинать показывать волка из «Ну, погоди!» с сигаретой в зубах, правда, видимо, придется снабжать изображение титрами в духе «Курение убивает».

16+

Ну и самое интересное — на что могут рассчитывать дети, которым исполнилось 16 лет. Жестокость и насилие им можно показывать уже не эпизодически, а на протяжении всего фильма. Можно демонстрировать и потребление наркотиков, правда, все так же осуждая. Разрешены (вау!) «отдельные бранные слова и (или) выражения, не относящиеся к нецензурной брани». И, наконец, теперь легально разрешается смотреть на «изображение или описание половых отношений между мужчиной и женщиной, за исключением изображения или описания действий сексуального характера».

Что же с полным на то основанием смотрят 16-летние дети? «Каникулы в Мексике», например. В общем-то, забавная передача, всем советую. Кроме… шестнадцатилетних. Боюсь показаться занудой, но именно в этом возрасте у ребенка окончательно оформляется понятие, какими должны быть отношения между мужчиной и женщиной. В «Каникулах» же, если кто не знает, новый парень или девушка, появившиеся на вилле, в первый же вечер укладывается спать (не путать с сексом) с едва знакомым человеком.

Понятно, что это реалити-шоу, которое не стоит переносить на реальную жизнь, мы-то это знаем. Но не подростки, еще не имеющие достаточного опыта. И у них складывается не очень-то правильное представление, что плюхнуться на двуспальную кровать с первым встречным — совершенно нормальное явление. Когда я выразила эту мысль своей дочери, как раз находящуюся в этом прекрасном возрасте, то услышала в ответ, что мне надо смотреть не «Каникулы в Мексике», а «Дом-2» вечерний — там сначала парни и девушки живут в разных комнатах, а не сразу в одной.

Шестнадцатилетним предлагается и масса другой «продукции», которую лучше не смотреть и взрослым: «Комеди Клаб», «Безумие. Сумерки закона», «Дорожные войны», «Части тела» и прочее пошлое, жестокое, ужасающее. Я бы лично не посоветовала в 12 лет смотреть и всякую мистику типа «Параллельного мира» или «Мистических историй», как и совсем не детский сериал «Великолепный век», но они имеют именно такое ограничение. Одновременно 12+ стоит на мультике «Клуб Винкс — школа волшебниц», по которой «загоняются» исключительно воспитанницы детского сада, или сказке «Финист — Ясный Сокол». И объясните ради бога, почему до 6 лет нельзя смотреть «Самого маленького гнома», «Конька-Горбунка» или «Утиные истории»?

Реальное страшнее виртуального

Нужен ли стране такой закон, который, пусть странно и нелогично, но защищает детей от виртуальных опасностей? Наверное, нужен. Однако он не имеет ровно никакого значения, когда ребенок изо дня в день, воочию, а не на экране, видит, а порой и ощущает на себе жестокость и насилие, когда прохожие, соседи, знакомые, родственники, мать, отец пьют, курят, матерятся, колются. И государство не чинит им в этом никаких препятствий на том основании, что это было бы «нарушением прав человека». Живые примеры всегда перед глазами, и они наносят детской психике куда больше вреда, чем какой-то мультяшный волк. Но почему-то с реальным злом никто бороться не спешит. Видимо, цифирки с плюсом ставить куда проще.

Между тем

Прописная истина: чтобы дети росли нормальными, нужно создать им нормальную обстановку. Вот что рассказывает наша землячка, которая несколько лет живет в «развивающейся стране» Колумбии и работает там в школе.

О детях. Ребенок в Колумбии — это святое, не важно, свой или чужой. Если в поле зрения появляется какой-нибудь малыш, все тут же начинают умиляться, оказывать ему всяческие знаки внимания. Дети постарше, причем все поголовно, просто замечательные — красивые, умные, талантливые, очень доброжелательные. Выражение «неблагополучная семья» употребляют, если у ребенка один родитель или его воспитывает бабушка, при этом они могут быть самыми прекрасными людьми.

О ЧП. Пятнадцатилетняя девочка на страничке в соцсетях выложила свое фото с сигаретой. Она не курит, просто, видимо, решила попозировать. Для родственников и сотрудников школы это был настоящий шок, ЧП обсуждали месяц.

О доступности образования. Высшее образование в Колумбии платное для тех, кто в состоянии платить. Нет денег — учись бесплатно. Размер платы зависит от достатка семьи. У знакомой, получающей минимальную зарплату (в переводе на наши деньги 9 тыс. рублей в месяц), сын поступил в престижный университет. Плата за обучение, опять же на наши деньги, — 15 тыс. рублей в год (!). Но знакомая собрала справки, и стоимость обучения снизили до 9 тысяч.

О бедности. На питание уходит пятая часть от минимальной зарплаты, столько же — на жилье. Квартиры люди в основном снимают и живут в них неограниченный срок, при этом на жилье никто не наживается, более того, ремонт владелец здания делает за свой счет. Бедный квартал в Колумбии — это территория, застроенная одноэтажными коттеджами, в каждом из которых соблюден минимальный стандарт (три спальни, гостиная, столовая, кухня).