Смоленское сражение

Продолжаем тему, поднятую кандидатом исторических наук Рамилем Рахимовым в № 138 от 19 июля.

В Отечественной войне 1812 года принял участие и Уфимский пехотный полк, сформированный в 1796 году в Уфе. В конце XVIII — XIX веков он квартировал здесь, в нем несли службу дворяне Оренбургской губернии, многие солдаты также были уроженцами края.

Начало войны застало VI пехотный корпус, в составе которого был Уфимский пехотный полк, оторванным от 1-й Западной армии. Поэтому, согласно приказу военного министра от 14 июня 1812 года, он начал отступление от Лиды, где находился, до Ольшан. Участник этого марша артиллерийский офицер Н. Е. Митаревский оставил о нем свои воспоминания: «Шли почти день и ночь, несмотря ни на дождь, ни на грязь, без регулярного распределения отдыхов, варили есть, когда случится, редкую ночь проводили на месте. Вообще поход нашего корпуса от Лиды до Двины был самый иррегулярный... Случалось, что солдаты, идя, забывались и падали, что особенно было заметно в пехоте. Один упадет — заденет другого, тот опять — двух, трех и т. д. Падали целыми десятками с ружьями со штыками; но при этом никогда не было несчастных случаев».

В результате ускоренного марша 20 июня корпус присоединился к главным силам армии, 29-го он прибыл к Дриссе, воссоединившись с 1-й Западной армией. 2-я Западная армия, в составе которой была 2-я сводно-гренадерская дивизия М. С. Воронцова, также отступала с боями на восток, пытаясь соединиться с 1-й армией. Наконец, 22 июля встретились в Смоленске. Командование решило дать сражение силами арьергарда, чтобы обеспечить переход Днепра обеими армиями. С 4 августа, когда к Смоленску подошли войска И. Мюрата, М. Нея и Л. Даву, началась бомбардировка древнего города. Весь день его оборонял VII пехотный корпус Н. Н. Раевского вместе с дивизией Д. П. Неверовского, способствуя возможности подтянуть силы 1-й и 2-й армий, которые начали переправу. Наполеон выставил практически все силы (около 180 тысяч человек), поэтому было принято решение заменить корпус Раевского аналогичным воинским соединением Дохтурова.

Еще до рассвета 5 августа корпус сменил прежних защитников города. 24-я дивизия, в которой несли службу уфимцы, располагалась на правом фланге, занимая Свирское предместье и Королевский бастион. В центре, в Солдатской слободе и Рославльском предместье, находилась 7-я дивизия П. М. Капцевича, а на левом крыле 27-я дивизия Д. П. Неверовского и 6-й Егерской полк занимали Офицерскую слободу и Рачевскую. Перед ними, впереди левого фланга, близ Днепра, расположились Иркутский, Сибирский, Оренбургский драгунские полки и казаки. 3-я дивизия Коновницына стала в резерв у Молоховских ворот, 24-ю дивизию атаковали войска французской армии под командованием М. Нея.

В восемь часов утра русские войска сделали вылазку из крепости и успешно «сбили неприятеля на всех пунктах по близости города ночевавшего». Все утро до полудня прошло в перестрелке и в мелких стычках. В четыре часа дня французы обрушили огонь 500 орудий на Молоховские ворота и начали атаку. Драгуны, находившиеся впереди, отступили, в штыковой бой вступила пехота. Противнику удалось к пяти часам дня ворваться в предместье, но все же в город войти он не смог. В семь часов французы попытались еще раз атаковать позиции 24-й дивизии и вновь были отбиты. Дивизия отбросила противника за Красненское предместье и расположилась в нем. Началась бомбардировка города, продолжавшаяся до десяти часов вечера и уничтожившая его почти полностью. Тем не менее, благодаря отваге и мужеству солдат корпуса Д. С. Дохтурова, Наполеону не удалось взять его штурмом и в этот день.

Тогда же уфимцам впервые пришлось вступить в бой с французской армией. Они обороняли Королевский бастион, а затем контратаковали противника и взяли с боем Красненское предместье. Надо отметить, что свой первый бой они провели достойно, вызвав восхищение его свидетелей. Вот как описывал подвиг уфимцев 5 августа обер-квартирмейстер корпуса И. П. Липранди: «Вправо от Малаховских (правильно — Молоховских, авт.) ворот, за форштатом, расположен был Уфимский полк. Там беспрерывно слышны были крики «Ура!», и в то же мгновение огонь усиливался. В числе предназначенной черты был послан и я... Нашел шефа полка этого, генерал-майора Цыбульского, в полной форме, верхом в цепи стрелков. Он отвечал, что не в силах удержать порыва людей, которые после нескольких выстрелов с французами, занимающими против них кладбище, без всякой команды бросаются в штыки. В продолжение того времени, что генерал-майор Цыбульский мне говорил это, в цепи раздалось «Ура!». Он начал кричать, даже гнать стрелков своих шпагой назад; но там, где он был, ему повиновались; и в то же самое время в нескольких шагах от него опять слышалось «Ура!», и бросались на неприятеля. Одинаково делали и остальные полки этой дивизии... в первый раз здесь сошедшиеся с французами. Ожесточение, с которым войска наши, в особенности пехота, сражались под Смоленском 5-го числа, невыразимо. Нетяжкие раны не замечались до тех пор, пока получившие их не падали от истощения сил и течения крови».

А вот свидетельство об ожесточенности сражения в этот день с французской стороны. «Назавтра город обложили еще теснее; мы захватили кладбище и несколько домов, господствовавших над возвышенностью, на которой он построен. Один из адъютантов, которого генерал Дальтон поместил на наблюдательный пост в ветряной мельнице, заметил утром, что русские выводят войска из города. Генерал отправился на мельницу и убедился, что под стенами города уже построились два или три полка и к ним присоединяются другие. Император приказал теснее сжать кольцо вокруг города, отбросить эти войска и даже постараться захватить их в плен. Атака была жаркой. Генерал Дальтон и все полковники его бригады были ранены, когда мужественно оттесняли русские корпуса к стенам города. Дальтон ворвался в город справа из-за соляных складов, находившихся между городом и загородными домами, но его ранение замедлило движение бригады, ее операции не дали новых результатов. Русские умирали храбро».

Храбрость и мужество российских воинов были отмечены наградами. За Смоленское сражение шеф Уфимского полка генерал-майор И. Д. Цыбульский был представлен к ордену. В наградном представлении о его действиях написано: «Командуя вверенной ему бригадой, исполнил должность свою как храбрый генерал, подавая собою пример подчиненным, за что и представлен к ордену Владимира 3-й ст.».

7 августа произошел бой русского арьергарда у д. Валутина Гора под Смоленском, в котором приняли участие башкиры 1-го полка. Наполеон отправил корпус Нея для захвата перекрестка дорог у д. Лубин, чтобы перерезать коммуникации отходившей к Соловьевой переправе (через Днепр) 1-й армии М. Б. Барклая де Толли. У Валутиной Горы путь неприятелю преградил отряд генерала П. А Тучкова, занявший удобную позицию на высотах около Смоленской дороги. Попытки французов с ходу оттеснить русских с позиции были безрезультатны. После трех часов дня Тучков отошел на позицию за р. Строгань, где за счет подошедших подкреплений (кавалерийский отряд генерал-адъютанта В. В. Орлова-Денисова, в котором был 1-й Башкирский полк) его отряд увеличился. Бой, в котором принимали участие вместе с казаками башкиры, длился до поздней ночи. 12 августа 1-й Башкирский полк участвовал в бою арьергарда при дальнейшем отступлении русских частей от Смоленска. В этом бою вновь отличился зауряд-хорунжий Г. Худайбердин.

8 августа 1-я Западная армия Барклая де Толли переправилась через Днепр в районе Соловьевой переправы. В этот день 1-й Тептярский полк, находясь в составе арьергарда, прикрывал вместе с казаками обозы и раненых, передвигавшихся по Духовищенской дороге. 13 августа тептяри участвовали в арьергардных боях у Дорогобужа, 17 — в окрестностях Вязьмы, а 20 августа — у Гжатска. В последнем, находясь в команде Донского войска подполковника Власова 3-го (полки: донской казачий Власова 3-го, 1-й Бугский, Перекопский конно-татарский и 1-й Тептярский), которая, «выдержав в больших силах неприятельскую на себя кавалерийскую атаку, два раза обращала онаго назад с потерею его и тем не допустила его отрезать наш авангард».

17 августа к войскам прибыл новый главнокомандующий, генерал от инфантерии князь М. И. Кутузов. Русская армия готовилась к генеральному сражению.