Да всю правду расскажу...

Об этом хотелось бы забыть, но не подлежит забвению трагедия, заставившая содрогнуться всю республику. Два с половиной года назад, зимой, ушли гулять да пропали бесследно двое мальчишек. Искали их всем миром, буквально обнюхивая метр за метром округу. Когда сбились с ног люди и ничего уже не могла сказать милиция, один из чиновников на свой страх и риск по снежным заносам добрался до отдаленной деревни — к Рае Написовой. Разложила она потрепанную колоду да выдала горькую правду:

— Живыми уже не ищите мальчиков. Они очень глубоко. Примерно здесь...

В указанном овраге под толщей внезапно сошедшего снега поисковики и обнаружили тела подростков.

— Я просто Рая, без отчества, — для верности хозяйка достает паспорт. — Так уж вышло, что когда документы получала, кто мой отец, не знала. Так и сказала: пишите без отчества. Отца я потом все же нашла в Мишкино, мой дар помог. Он у нас из поколения в поколение передается. Давай, погадаю тебе. Я вижу, ты мне не веришь?

— Ну... Как сказать...

— Тогда я скажу. У тебя старшая дочь и маленький сын, верно? Вчера казенную бумагу получил, правильно?

Какой-то холодок внутри пробежал: все в точку. Но если о детях кто-то еще мог как-то предупредить для создания пущего эффекта, то о счете за телефон, полученном накануне — вряд ли. Но и этого Рае мало: последовала еще пара подробностей, слишком личных, чтобы их кто-то мог донести до нее.

— Каждый этому не научится, — Рая перетасовывает колоду. — У меня мать гадала, дед порчу снимал. Я тоже снять могу. Нет, не тебе — на тебе ее нет. Я-то сразу вижу. Порча — дело страшное. На меня тоже наводили, я знаю, кто. Что в ответ делала? Ничего. Нельзя в ответ порчу наводить, вообще нельзя. В аду будешь, меня этому мама научила. Всего три слова надо, чтобы навести. Снять труднее. Я, когда сниму с кого-то, ночь потом не сплю, нехорошо мне. Моего старшего сына порчей сгубили. Пока со мной жил — я снимала каждый раз. Потом уехал, я помочь не могла. Нет его теперь... У него, кстати, тоже был дар. У младшего вот нет.

— Из Агидели приехали недавно, парень пропал. Не хотела правду говорить, да подумала: лучше уж сказать, чем обнадеживать напрасно. Утонул он, сказала, в таком-то месте. Близкий человек тому виной. Бумажный интерес был между ними. Нашли его. А потом правду узнали. С другом они катер на двоих купили. Поехали на рыбалку, выпили, давай выяснять, у кого на катер прав больше. Не поделили, в общем. Друг-то его в воду и столкнул.

— Рая, а всем гадалкам верить можно?

— Если деньги просят — не верь. Многие ведь сразу просят руку позолотить, так нельзя. Потом, если сам решишь, дашь сколько-нибудь. Я ведь гадаю-то да порчу снимаю не так часто. Ко мне все больше с болезнями едут — позвоночник могу выправить, по женской части помогаю. Роды умею принимать. Но я не всемогущая, не думай. В Нефтекамске два человека вот живут с порчей, с такой сильной, что снять не могу. Я им честно об этом говорю.

— А карты у вас особенные какие-то, заговоренные, может?

— Обычные карты, только играть ими нельзя. А ты друга-то не ругай сильно, положение у него было трудное, он сам себя корит. Вскоре все нормально будет.

На следующий день знакомый занес подзабытый уже должок. И хоть что делай после этого с университетской «пятеркой» по атеизму — был раньше и такой предмет.