Стихи и песни согревали воинов, звали на смертный бой

В лесу прифронтовом

Наш призыв вступил в войну в период ее заключительной фазы, в 1944 году. Фашисты отступали. Но это еще было не бегство. Враг просто так не сдавался.

...Эшелон с новым пополнением разгрузился в Польше, и дальше, к прифронтовой полосе, мы шли походным маршем. А предстояло пройти километров семьдесят. Стояла пасмурная погода, и временами моросил мелкий дождь. Дорога раскисла и представляла собой изрытое машинами и гусеницами танков месиво грязи. Ботинки из свиной кожи намокли и превратились в бесформенную чавкающую обувь. Иногда, в просветах, налетали вражеские бомбардировщики, и мы укрывались от разрывов бомб в придорожном лесу. С несколькими привалами все же добрались до сборного пункта, расположенного в прифронтовой полосе. Сюда с передовой доносились далекие взрывы мин и снарядов. Молодые бойцы от усталости еле держались на ногах и, едва отужинав, устраивались, кто где мог, отдыхать. На лес опустилась вечерняя тьма.

Вдруг из репродукторов, укрепленных на деревьях, полилась музыка. Из Москвы передавали концерт для фронтовиков. Словно по нашему заказу исполнялась песня М. Блантера на стихи М. Исаковского «В лесу прифронтовом»:

С берез — неслышен, невесом —
Слетает желтый лист...

Музыка взбудоражила, приободрила усталых солдат. Они поднимали головы, прислушиваясь к знакомой мелодии. А когда объявили песню «Синий платочек», которую спела любимая наша певица Клавдия Шульженко, лес окончательно ожил. С суровой решимостью на лицах был принят последний куплет:

За них, родных,
Желанных, любимых таких.
Строчит пулеметчик за синий платочек,
Что был на плечах дорогих.

Помнится, в том концерте участвовали популярные артисты М. Бернес, исполнивший не менее популярную песню «В землянке», Л. Утесов — «О партизанской бороде: «Вот когда прогоним фрица, будем стричься, будем бриться...». И в заключение торжественно и величаво прозвучала песня А. Александрова «Священная война».

Вряд ли кто из солдат мог заснуть в тот вечер. Из разных уголков леса стали раздаваться полюбившиеся песни. А наш старшина Манько, для которого эта поездка к фронту была уже второй, сбегал в походную каптерку, вынес гармошку-трехрядку и запел:

Грязный солдатский платочек,
Ганс посылает домой
И добавляет несколько строчек —
Дескать, дела ой, ой, ой!
Бежим-кружим
Мы по просторам чужим.
Кружится летчик, бьет пулеметчик,
С мужем простись ты своим.

Это уже из солдатского фольклора, который на войне распространялся очень быстро. Пусть несколько корявые, эти стихи нам нравились. Советская армия наступала на всех фронтах, и содержание песни, полное сарказма, наиболее верно отвечало действительному положению дел того времени.

Очень кстати оказался этот заряд энергии в прифронтовом лесу. Наутро предстояло распределение новых бойцов по подразделениям, а затем — мощное наступление наших войск под польским городом Сандомир.