Любовь и городские голуби

На проспекте Октября в Уфе, если идти по четной стороне, там, где нумерация домов переваливает за сотню, стоит во дворах голубятня. Метров пять вышиной, вся из крепких железных решеток и сетки-рабицы.

Я давно приметил: подобные неказистые, примитивные строения встречаются там и сям в некоторых уфимских дворах. Но ни разу не доводилось видеть хозяев, судя по всему, людей одержимых. А тут повезло. Смотрю, какой-то мужик неторопливо поднимается по лестнице, открывает дверцы на самом верху, выносит деревянные кормушки. Я подошел. Окликнул. Тот выглянул из верхней голубятни. Нисколечко не удивившись моему любопытству — много тут нас таких ходит — спустился с верхотуры. Познакомились: Павел Геннадиевич Решетников. Чтобы завести разговор о голубях, я притворился знатоком:

— Когда-то у Центрального рынка Уфы, возле не снесенного еще стадиона «Труд», в старых домах тоже жил один голубятник. Как лихо он свистел! Как красиво они летали!

— Нет его уже, — вздохнул мужчина. — Старики умирают. Молодые все в телефонах сидят. Это мы в детстве торчали в голубятнях. Я в Черниковке вырос с голубями. Брат мне купил маленькую голубятню. Теперь вот своя.

— Интересно, как так происходит, что голуби всегда возвращаются домой и не ошибаются?

— А вы, когда проголодаетесь, куда возвращаетесь? — вопросом на вопрос ответил хозяин голубей. — Вот и птица так. В городе другая проблема: голуби, которых держат под сеткой, перестают летать. У них отсыхают крылья. Вот я купил недавно голубя, а он не летает…

Голубятнику Решетникову 64 года. Подъем и спуск ему уже нелегко даются. Тем не менее, каждый день он открывает калитку внизу, входит, воркует с птицами, кормит сначала нижних, на первом этаже, затем осторожно поднимается по лесенке на второй. У него трид­цать голубей. Чтобы их прокормить, по его словам, в год нужно до десяти тысяч рублей. С учетом того, что пенсия у Павла Геннадиевича небольшая, это ощутимо. Впрочем, его голуби окружены вниманием и любовью жильцов из ближайших домов. При мне к голубятне подошла молодая мама с малышом и попросила телефон у Решетникова. Сказала, что хочет помочь с кормами.

Павел Геннадиевич смущенно улыбнулся, мол, сам в состоянии прокормить. Но телефонный номер продиктовал.

Спросил я о том, не покушается ли кто на его металлическое сооружение.

— Хотели замахнуться — под стоянку для автомобилей. Да отступили.

— И мы не дадим! — воскликнула молодая мама.

— У меня все по закону, это моя собственность, — пояснил Решетников. — Я столько инстанций обошел, столько бумаг насобирал с подписями и печатями в нашем Союзе голубеводов Уфы, в ЖКХ, в архитектуре. Была у меня рядышком еще одна голубятня, поменьше. Ее заставили убрать, потому что без документов.

Если честно, я из всех пород голубей знаю только простых сизарей. А их, оказывается, великое множество по цвету, оперению, характеру и даже — внимание! — национальности. Хотя справедливее говорить об их географической принадлежности. Старые голубятники преданы староуфимским спартакам. А на городских ярмарках, птичьих рынках, которые регулярно организует Союз голубеводов «Уфимский Спартак», есть классические широкохвостые бакинцы, турецкая такла, китайская чайка, английский поутер, пакистанские тедди… Названия-то какие! Всех не перечесть.

Павел Геннадиевич мужчина одинокий. Иногда его навещает сын. Так что голуби, наверное, самые дорогие его сердцу живые существа, которые ему рады и которым рад он.

Из поднебесья спускаемся, наконец, на грешную землю. Спрашиваю:

— А кем вы до пенсии трудились?

Павел Геннадиевич отвечает как будто с неохотой:

— Плотником, автоэлектриком. Но это было давно...

В прошлое углубляться не стали. Да и самому Павлу Геннадиевичу было недосуг — сизари ждали.

Я только спросил, что ему дает увлечение голубями, кроме любви к ним. Он с недоумением посмотрел на меня поверх очков:

— Разве этого мало?!