От башкирского аула до Кремля

Есть в истории Башкортостана деятель, который внес неоценимый вклад в развитие как самой республики, так и всего бывшего Советского Союза. Это Зия Нуриевич Нуриев — человек, который сначала в непростые годы, в 1960 — 1970-е, около двух десятилетий руководил республикой, а затем занимал самые ответственные государственные посты в союзном правительстве. Был председателем Верховного совета БАССР, 12 лет — первым секретарем Башкирского обкома КПСС. Именно при нем были введены в строй гиганты нефтегазовой и химической индустрии республики, создавались целые города, такие как Ишимбай, Туймазы, Октябрьский, Нефтекамск, Салават. Позже, в правительстве СССР, где Зия Нуриевич работал на протяжении почти 20 лет, он был заместителем председателя Совета министров СССР, курируя 11 союзных министерств, одновременно — председателем комиссии президиума Совета министров СССР по вопросам агропромышленного комплекса, членом Центрального комитета КПСС, депутатом Верховного совета СССР сразу восьми созывов, членом президиума Верховного совета СССР… Вся богатейшая биография Зии Нуриева укладывается в сжатую формулу «От аула до Кремля», и именно так назвал он свою книгу мемуаров, вышедшую в свет еще при его жизни. К сожалению, в 2012 году Зии Нуриевича не стало. 21 марта нынешнего года ему исполнителось бы 98 лет. Но память о нем жива, и на его родине сейчас думают над тем, как увековечить имя выдающегося земляка. В частности, члены землячества Башкортостана в Москве обратились недавно к президенту РБ Рустэму Хамитову с предложением присвоить его имя одной из улиц в Уфе, одному из вузов республики, установить мемориальную доску на одном из правительственных зданий, в которых он работал. Сегодня воспоминаниями о Зие Нуриевиче делится другой известный выходец из Башкирии, уроженец Учалинского района Юрий Петрович БАТАЛИН, в прошлом — видный советский хозяйственный и государственный деятель, депутат Верховного совета СССР, председатель Госкомитета СССР по труду и социальным вопросам, заместитель председателя Совета министров СССР, председатель Государственного строительного комитета СССР, ныне — президент Союза нефтегазостроителей России, вице-президент российской и международной инженерных академий. С Зией Нуриевичем он соприкасался по работе в самых разных ситуациях, и поэтому его рассказ особенно ценен для нынешних современников.

Старт в Башкирии

Теперь, когда Зии Нуриевича уже нет, вспоминаешь встречи с ним и осознаешь, какой это был мудрый, деловой, ответственный руководитель и добрый человек. Как государственный деятель он был широко известен в стране. Долгое время был заместителем председателя Совета министров СССР, работал с Алексеем Косыгиным. Я с ним встретился впервые в 1957 году на республиканском партхозактиве, будучи главным инженером треста «Башуглеразрезстрой» в городе Кумертау. Рассматривались вопросы, связанные с созданием совнархозов. Теперь, возможно, трудно представить, как строилась тогда в стране хозяйственная работа, были совсем другие времена. Но суть и сегодня, думаю, будет понятна — все выступавшие, как по заказу, резко критиковали строителей и требовали от них значительного увеличения объемов работ. Мне было тогда всего 30 лет. Я не выдержал и попросил слова и, хотя трест не входил в число ведущих строительных организаций республики, решительно, как мне казалось, аргументированно возразил против многих критических замечаний. А в заключение привел слова известной басни о поверженном льве, которая заканчивалась словами: «Пущай же и мое ослиное копыто его лягнет…». Зал возмущенно загудел. В перерыве меня пригласили к Зие Нуриевичу. Он предложил мне сесть и говорит: «Ты совсем еще молодой, а такой ершистый. В принципе, я с тобой согласен, строителей во многом критиковали зря, но выступать так, как ты выступил, недопустимо. Я тебе по-отечески советую — прежде, думай, о чем и как сказать, и никогда не допускай резких, обидных выражений, иначе тебе быстро шею свернут». Расспросил, как дела в тресте, какие проблемы, как мы собираемся их решать. Я подробно ему обо всем рассказал. Он был удовлетворен моим рассказом. В заключение пожал мне руку и сказал: «Ты еще молод, вся жизнь у тебя впереди, будь осмотрительней и аккуратней». Эта встреча осталась у меня в памяти на всю жизнь. А Зия Нуриевич в своем заключительном слове на активе отметил, что обеспокоенность делами в строительстве обоснованна, но дело не в плохих строителях, а в том, что потребности превосходят строительные мощности, и их нужно наращивать...

Он сам и обком КПСС очень многое делали тогда для подъема отрасли, и в конечном итоге башкирские строители стали занимать ведущие позиции в стране. Исключительно бережно Нуриев относился к руководящим кадрам строителей. В то время в республике было 25 строительных трестов и приравненных к ним организаций. Так вот, за время его работы первым секретарем ни один из их руководителей не был снят с работы. Хорошие строители тогда были на вес золота, и он это прекрасно понимал.

В последующем я работал главным инженером, затем управляющим трестом «Башнефтепромстрой» в Нефтекамске и опять довольно часто общался с Зией Нуриевичем. По предложению обкома тресту было поручено наряду с нефтяными стройками строительство в близлежащих районах: Янаульском, Калтасинском, Бураевском. С началом уборочной страды Зия Нуриевич обычно объезжал все районы, и мне довелось встречать и сопровождать его. Заезжали на поля, где шла уборка, на тока и элеваторы, потом — на нефтяные промыслы. На все это уходило два-три дня. За это время можно оценить человека. К Зие Нуриевичу я все больше проникался уважением. Он вел себя ровно, старался вникнуть во все подробности, решения принимал взвешенные, разумные. Если у кого-то проявлялась нервозность, говорил: «Не горячись, спокойно объясни свою позицию, а если нет аргументов, то и говорить не о чем».

В 1960 — 1961 годах, когда я ездил по районам, с удивлением узнал, что во многих населенных пунктах нет постоянного электроснабжения, а в ряде сел продолжают пользоваться керосиновыми лампами. Меня это сильно возмутило — я сам родился в Башкирии, в деревне, и сколько себя помню, у нас всегда было электричество, а здесь — лампы. В ответ руководители районов парировали — никто не берется строить ЛЭП, вот вы и возьмитесь. Мы решили организовать строительство ЛЭП силами треста. Ресурсы для этого были. В первый же год построили 50 километров линий, но сразу же я получил жесткий выговор от руководства за нецелевое расходование остродефицитных фондируемых материалов. А бросить начатое совесть не позволяла. Тогда я обратился к Зие Нуриевичу с просьбой поручить какому-нибудь леспромхозу разрешить нам выборочную рубку для заготовки электростолбов, и эта задача была успешна решена. Труднее было с проводами. Зия Нуриевич обратился в Госснаб и помог нам их получить. После этой эпопеи он часто приводил нас в пример — как при желании можно реально помогать сельскому хозяйству. Так постепенно укреплялось доверие к тресту со стороны руководства республики. А трест работал все увереннее, выходил победителем соцсоревнования в 1962 — 1965 годах, 14 кварталов подряд получал Красное знамя ЦК КПСС и Совета министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ. А по итогам работы в 1959 — 1965 годах первым среди трестов страны, занятых нефтепромысловым строительством, был награжден орденом Трудового Красного Знамени. В целом о том периоде можно сказать, что работать в Башкирии было комфортно. Управление строительством, Совнархоз и обком в наши дела не вмешивались. Мы работали предельно самостоятельно. Это позволяло успешно развиваться и нарабатывать навыки самостоятельной деятельности, что мне, например, очень помогло в дальнейшем.

В Москву!

В марте 1965 года меня вызвал в Москву министр газовой промышленности СССР Алексей Кортунов. После длинной беседы предложил поехать в Тюмень главным инженером вновь создаваемого главка нефтегазового строительства. Сразу же со мной провели подробную беседу и в отделе тяжелой промышленности ЦК КПСС, после чего назначение утвердили на коллегии министерства. Я возвратился в Нефтекамск и начал собираться в Тюмень. Вдруг звонит Зия Нуриевич и говорит: «Мне сказали, куда-то собираешься уезжать?» Я отвечаю: «Меня утвердили главным инженером вновь создаваемого главка в Тюмени». В ответ Зия Нуриевич говорит: «С обкомом этот вопрос не согласовывался, ты член обкома КПСС, у нас на тебя свои планы, так что прекрати собираться и продолжай работать, пока обком не примет решения». Я доложил об этом министру, и в течение трех месяцев между министерством и обкомом велись переговоры... Наконец договорились, что обком меня отпускает, но за это мингазпром построит газопровод до Белорецка — переговоры по этому поводу шли несколько лет. Я позвонил Зие Нуриевичу, поблагодарил его за поддержку и в июне 1965 года приступил к работе в Тюмени.

Через некоторое время Зия Нуриевич вновь продемонстрировал доброе отношение ко мне. По итогам работы в 1959 — 1965 годах меня наградили орденом Трудового Красного Знамени. Снова мы стали общаться с ним, когда меня назначили заместителем министра газовой промышленности СССР и я переехал в Москву. Чуть позже я стал председателем Государственного комитета СССР по труду и социальным вопросам, и спустя всего две недели после назначения мне предстоял доклад о Госкомтруде на секретариате ЦК КПСС. Я был еще не совсем в курсе дела, но в ЦК настояли, чтобы докладывал именно я, так как члены секретариата хотели познакомиться с новым назначенцем поближе.

Вел секретариат Михаил Горбачев. Я начал докладывать, но уже через 3 — 4 минуты он перебил меня и начал критиковать Госкомтруд. Я не стал отвечать, но когда он остановился, продолжил доклад, и он опять перебил меня. И так несколько раз, причем его критика становилась все более резкой и раздраженной. Наконец я не выдержал и начал возражать. Его раздражение усилилось, и он начал критиковать не просто резко, а откровенно грубо, я завелся и решительно начал отвергать его претензии. Наконец Горбачев одумался и признал, что эта критика не в мой адрес, так как я только что начал работать в комитете, а в адрес Госкомтруда в целом. Конфликт казался исчерпанным, но после секретариата меня пригласил к себе Николай Рыжков, тогда секретарь ЦК КПСС по экономике и куратор Госкомтруда, и заявил, что я недопустимо дерзко вел себя по отношению к секретарю ЦК. Оправдываться я не стал, но после пошел к Зие Нуриевичу, рассказал ему все и обратился за советом, что мне дальше делать. Он попросил подробнее изложить, как все происходило, а потом сказал: «Ничего страшного нет, это обычная практика некоторых секретарей приручать нового руководителя. Расскажи, как произошло твое назначение?» — «Назначение произошло по предложению Рыжкова и Долгих. Но меня принимал Юрий Владимирович Андропов, который сказал, что при необходимости я могу ему звонить. Так, может, мне позвонить Андропову?» — «Не нужно, — ответил Зия Нуриевич, — прослывешь кляузником. Я переговорю с Горбачевым. Думаю, он будет относиться к тебе нормально, но попытки приручить тебя могут еще быть»...

В «хрущёвские» времена

В период, когда страной руководил Хрущев, пошли вдруг разговоры о том, что Нуриева скоро снимут, так как он противится разделению Башкирской партийной организации на промышленную и сельскую и плохо занимается развитием кукурузы. Как-то я спросил Зию Нуриевича об этом. Он ответил, что это только домыслы. Оставить областную партийную организацию единой и не делить ее он решил непосредственно с Хрущевым, объяснил ему специфику Башкирии и вместо разделения, как это делалось тогда по всей стране, предложил иметь в обкоме КПСС специальное бюро по сельскому хозяйству — в таком случае была бы обеспечена необходимая помощь аграриям со стороны промышленности. Хрущев с этим, как рассказал мне Зия Нуриевич, согласился. Что касается кукурузы, то Хрущев не раз, наоборот, предупреждал, чтобы мы не наломали дров с ней, сажали там, где можно гарантированно получать хороший урожай...

В дальнейшем мы часто общались в представительстве Башкирии при правительстве РФ в Москве. Переехав на работу в Москву, Зия Нуриевич продолжал плотно интересоваться, как идут в республике дела, и в частности, часто критиковал своих преемников за малейшие проявления национализма, особенно при назначениях на должности. Зия Нуриевич на это говорил: «Что вы делаете? Вы должны быть вечно благодарны России, СССР, ведь они дали башкирскому народу государственность. Посмотрите, какая мощная промышленность создана в республике, какое развитие получила культура! Многие башкирские творческие коллективы узнал весь мир. У нас людей всегда двигали по деловым качествам, по заслугам перед государством, люди всех национальностей были равны. Вот посмотрите, наглядный пример: из Башкирии вышли два заместителя председателя Совета министров СССР, я — башкир, а Юрий — русский. Из республики вышли два генерала армии: Муса Гареев — башкир, Владимир Лобов — русский. И так было во всем. Только дружная работа людей разных национальностей может привести к успеху. Противопоставление их — гибель…».

Думаю, все эти факты дают представление о Зие Нуриевиче как о неординарном человеке и руководителе. Время его работы в Башкирии осталось в памяти как период деловой, созидательной, творческой атмосферы во всех сферах жизни республики. Оно отмечено знаком дружбы и доброжелательности, и, конечно, тон всему задавал руководитель республики Зия Нуриевич Нуриев.

Он был верным сыном родного края, настоящим патриотом, никогда не забывавшим своих корней, легендарной, яркой, масштабной личностью, непререкаемым авторитетом в нашей республике и стране. История его жизни тесно переплетается с историей развития и становления Башкирии и страны в целом. Велик его вклад в развитие общества, укрепление дружбы народов в регионе. На примере его жизни многие поколения могут судить, как развивались республика и страна, как трудились люди для улучшения жизни. Как из недр не знавшего ранее грамоты народа вышли выдающиеся руководители, крупные ученые, деятели культуры, сформировалась многочисленная гуманитарная и научно-техническая интеллигенция. Как самоотверженно трудились многонациональные коллективы промышленных предприятий, строек, колхозов, совхозов, транспортники… Этот период истории достоин изучения и того, чтобы взять его уроки на вооружение. Думаю, учитывая все это, крайне важно было бы издать о Зие Нуриевиче книгу из серии «Жизнь замечательных людей». А на родине в Уфе — поставить ему памятник и установить мемориальные доски.