Странствия белого муллы

Судьба бросала его по свету, как осенний листок: аулы Уфимской губернии, казахские степи, Оренбург, Троицк, Зауралье. А ему, быть может, хотелось бы всю жизнь сидеть на невысоком пригорке возле говорливого источника, расшифровывать шелест листьев, глядеть в высокое небо, где кружатся птицы и облака. И, конечно, он не знал, что через 150 лет после того, как он пришел в этот мир, в 1981 году, в родной деревне Туксанбаево в честь него построят музей. А родник будет связан с его именем — именем Акмуллы: «светлого, праведного учителя».

Его университеты

Впрочем, звали его тогда просто Мифтахетдин. Отец, указной мулла, мечтал о том, что он пойдет по его стопам, ибо даровитый юноша с раннего возраста отличался недюжинными способностями в изучении арабского языка, а затем и фарси, тюрки, легко запоминал аяты и суры Корана. Он жадно тянулся к знаниям, не по годам требовательно относясь к учителям. Начальное образование получил в своей деревне у отца и деда, пригляделся к медресе деревни Асяново, где учительствовал мулла Лукман. И бросил его: не понравилась схоластическая методика обучения.

Поступил в знаменитое в те годы Cтерлибашевское медресе к эфенди Шамси Заки, одному из лучших поэтов и знатоков Корана. Глядя на него, никто бы не сказал, что учитель слеп. Шамси Заки всегда был одет в шикарный костюм, который, видно, ему привозили из самой Уфы. Не удержался Мифтахетдин и тут. Прочитав прямо на уроке стихотворение, в котором сквозило, по мнению эфенди Шамси, не слишком почтительным отношением к Аллаху, сбежал домой. Отец лишь удивился его появлению. Мифтахедин выпросил у него лошадь с телегой: мол, хочет съездить в лес за дровами. В сумерках появился дома, действительно с дровами, а после того, как сложил их в сарае, незаметно наполнил телегу другим «товаром» — книгами, топором, рубанком, стамеской, кое-какой снедью и с заднего двора покинул родимый кров. Теперь уже надолго.

Его наследство

Что оставит после себя человек, всю жизнь проведший в странствиях, — не кованый сундук, набитый пушистыми мехами да самоцветами, не персидские ковры, в которых тонет нога, не добротный дом, срубленный для большой дружной семьи. Он оставит мудрое слово, память, благодарность тех, кого этим словом утешил, направил, заставил задуматься… Эта память осталась в книгах, написанных поэтами и писателями, вдохновленными его мудростью, в картинах художников. Экспозиция собиралась всем миром: архивными материалами помогли Национальный музей, писатели Рашит Шакур и Ахат Вильданов, немало времени проведшие за изучением наследия «белого муллы», художники Рашит Нурмухаметов, первым подаривший свою картину «Акмулла на Алатау», Риф Абдуллин, Айгуль Байрамгулова.

Впрочем, есть в музее вещь, которую учитель сделал сам, вовсе не подозревая, что через годы она станет бесценным раритетом, — походный складной стул. Он попал в музей непростыми путями: его привезли из Казахстана в Татарстан, в Сармановский район. Раритет оказался в руках неравнодушных — у нашего коллеги-журналиста, живо интересовавшегося жизнью Акмуллы, а затем, в качестве подарка, у Рашита Шакура, передавшего его в музей.

Его судьба

Посетители же больше всего любопытствуют, почему человек, чьим единственным оружием на неспокойных дорогах было лишь слово, попал за решетку. Слово, однако, ранит иной раз куда больнее самого безжалостного кинжала, особенно если собеседник недалек умом и неразумно вспыльчив.

Вот что пишет в своей книге Рашит Шакур: «В 1914 году Шагаргази Габдиев собственноручно записал со слов своего земляка-односельчанина Тагира Давлетшина рассказ: «Акмулла, когда я спросил, как он попал в тюрьму, начал говорить: «Когда я жил в деревне Карасур в ста километрах от Троицка, умерла старуха состоятельного казаха, и меня пригласили на кладбище для совершения погребального обряда. Когда я сидел возле могилы, подошел аульный начальник Исянгельде Батыш. Как увидел меня, сказал: «Ой-бой, там, где трава, жиреет бык, где мертвец, жиреет мулла; посмотрите на этого истека, как он разжирел». Я тоже не остался без ответа и сказал: «Правильно говорите, брат мой. Там, где падаль, жиреет собака, а если нет в степи мулл, подобных нам, то головы таких негодяев, как вы, грызут собаки». После этого столкновения он донес на меня исправнику, мол, это сын башкира, избегающий царской службы, и меня заключили в тюрьму».

...Он так и не вернулся в родное Туксанбаево. Но люди идут и идут в уютный, светлый дом-музей под зеленой крышей. Туда, где с постамента внимательно и пытливо смотрит на них поэт. Будто пытаясь понять, так ли мы живем, по совести ли — ее он ставил превыше всего на свете...

Кстати

Площадь музея — около 100 кв. метров, в основном фонде — 600 единиц хранения, во вспомогательном — более 200, ежеквартально музей посещают
1, 2 — 1, 7 тыс. человек.