«Король ринга», поющий баритоном

Никогда бы не подумала, что один и тот же человек способен заменить, казалось бы, неподражаемый глуховатый голос Окуджавы, интеллигентное негромкое пение Сергея Никитина, резковатый тембр Розенбаума. Оказалось, это возможно. И более того, их песни в исполнении Евгения Дятлова, давшего единственный концерт в уфимском ДК молодежи, приобрели, казалось, какую-то свою, новую окраску, не скажу, что иной смысл, но явно необычное, пробирающее до костей звучание. Быть может, потому, что Евгений — актер драматический, и каждая исполненная им песня — маленький спектакль, который не нужно домысливать, воображать. Плюс еще и необыкновенно сильная харизма настоящего мужчины, которую взахлеб обсуждают эмоциональные зрительницы и сдержанно признают представители сильного пола.

Петербургским театралам повезло: они знают Евгения Дятлова как разнопланового драматического актера Театра сатиры — в спектаклях «Дон Жуан», «Опасные связи», «Вертепъ». А уж играть роль Шервинского в постановке «Дни Турбиных» Молодежного театра на Фонтанке Евгению с его красивым, сильным баритоном сам Бог велел. Телезрителям повезло меньше: артист все больше играет в сериалах — «Черный ворон», «Бандитский Петербург», «Улицы разбитых фонарей», которые только ленивый не лягнул. Не чурается, впрочем, артист и работы на озвучке, которую сам Евгений считает интересной, разнообразной и вообще сложным испытанием для актера. Его голосом говорили Эдвард Нортон, Бен Аффлек, Уильям Дефо, Стив Бушеми.

Между тем судьба, словно испытывая на прочность, вела артиста на сцену весьма извилистыми путями. И сначала на этом пути оказался Харьковский университет, французское отделение филфака — потому, что так захотела мама. Но младшего брата комиссовали из армии, маме в какой-то момент было тяжело, и Евгению пришлось идти на завод. Работал на станках с ЧПУ. А работая и забывая, что голос разносится по всему цеху, пел во всю мощь и удовольствие. Голос оценили коллеги. К будущему артисту подошел старший смены, похлопал по плечу и сказал: «Что ты здесь делаешь? Тебе надо ехать в столицу и петь там!» Было тогда Дятлову 22 года.

— Вы не стали боксером, скрипачом, филологом, хотя все данные для этого были. Так почему же все-таки актер?

— Боксом я занимался втайне от мамы — слышать о нем она не хотела. Особенно потому, что, к ее удовольствию, я занимался скрипкой с 1 по 7 класс. Тем более выяснилось, что у меня абсолютный слух. В Никополе, на Украине, где мы тогда жили, нашли музыкальную школу. Там был колоритный персонаж — мой педагог, он окончил Одесскую консерваторию. Странный, маленького роста, щуплый, с большой головой, с папироской в углу рта. От его криков меня подбрасывало. Я был ребенком, пугался. Сейчас смешно, конечно. А воспитывало меня просто до остроты болезненное восприятие им фальши.

Что, впрочем, не помешало мне скрывать то, что как раз в 7 классе я увлекся боксом. Мама ничего не знала целый год. Я прибегал с тренировок, завязывал вымотанные руки бинтами и мчался на скрипку. А узнала, когда я гордо доложился: «Мама, из Киева приезжали тренеры и хотят забрать меня в школу при олимпийском резерве». Мама в шоке: «Через мой труп». А я ее очень любил, жалел. Да тут еще оказалось, что я пою, пошли танцевальные вечера, девочки млеют. Так бокс меня миновал, о чем я до сих пор жалею.

Вот часто зрители считают, что артисты идут на программы типа «Звезды на льду», «Танцы со звездами» для того, чтобы лишний раз пропиариться, чтоб не забыли невзначай. А для меня «Короли ринга» — это был подарок! Я же не пропускаю по возможности ни одного боя спортсменов мирового уровня. Теперь понимаете, почему. Кстати, кроме бокса я увлекаюсь холодным и огнестрельным оружием. Конечно, арсенала в доме нет, но своей коллекцией горжусь: она вызывает эстетическое удовольствие. Еще я люблю экстремальный спорт. Уже освоил погружение, хочу заняться парашютным спортом.

— Вы никогда не стояли перед выбором: певец или артист? Как певец, во всяком случае, вы очень профессиональны. Кто ставил вам голос?

— Да никто не ставил. Во мне всегда, с самого детства присутствовали безграничные радость, восторг, когда я слушал, как поют другие, или пел сам. Многим я обязан своему педагогу в театральном институте Эдуарду Анатольевичу Хилю. Причем, я считаю, у него, кроме певческого дара, был несомненный талант педагога. Для начала знакомства он попросил меня спеть, и я это сделал буквально затаив дыхание, потому что мне очень не хотелось, чтобы он навязывал мне ту эстетику пения, которой придерживался сам. А я еще к тому же в это время «болел» роком. Я боялся, что сейчас он начнет меня «ломать» и мне придется говорить ему какие-то жесткие вещи, сопротивляться. А он послушал меня, и вдруг: «О! Молодец! Как поешь, так и пой». Единственным его советом было — расширить репертуар, пока я учусь в институте. И сделать это за счет русских народных песен, которые входили в репертуар Шаляпина.

Шаляпин! Это же мое детство! Когда погиб отец (он был шофером), мама, учитель биологии и химии, работала с утра до вечера, но изловчилась и купила маленький проигрыватель — такой открывающийся чемоданчик, научила нас ставить пластинки, и мы слушали среди прочих «Федор Шаляпин исполняет русские народные песни». И подпевали ему. Эдуарду Анатольевичу я обязан и знакомством с творчеством великого русского композитора Валерия Гаврилина, Андрея Петрова. Я благодарен Эдуарду Анатольевичу за то, что он в моей жизни был — и есть.

— Многим запомнился замечательный романс из фильма «Мусорщик», который как бы сочинил сын мэра, талантливый разгильдяй. Однако далеко не все знают, что поете его вы.

— Это была забавная история. Я тогда бегал по коридорам «Мосфильма», записывал свой романс для фильма «Копейка» Ивана Дыховичного. И вдруг меня бесцеремонно хватают, приводят в тон-ателье и умоляюще верещат: «Только вы можете нас спасти!». А записывается уже чистовой вариант, и под буквальное бряцанье гитары я слышу что-то невнятное типа: «Бу-бу-бу, та-та-та». И что делать? Тут мне поступает совершенно невероятное предложение: «Вы споете эту песню на другой мотив: композитор уже его написал». Через два дня в студии наблюдалась просто чудовищная картина: в одно ухо мне давали то, что пел этот парень, потому что я ему должен был попасть прямо «в губы», другим ухом я слушал совершенно другую мелодию. Мне нужно было смотреть на парня, на ноты и на слова — и петь. Как сказали уже потом: «За 25 лет на «Мосфильме» такого эксперимента не проводилось».

— В вашем репертуаре песни бардов, романсы, военные песни, короче, он очень обширен по тематике и жанрам. А вот песен Владимира Высоцкого, которого сейчас активно взялись перепевать, у вас практически нет.

— Высоцкого в принципе должен петь Высоцкий, он уникален, и я никогда не посягал на его репертуар. Но вот однажды мне позвонили из программы «Достояние республики» и сказали: «Тема нашей следующей передачи — Владимир Высоцкий». Вообще-то, как выяснилось позже, она была посвящена выходу на экраны фильма «Спасибо, что живой!». Я, правда, сразу сказал, что считаю себя неспособным исполнять именно эти песни. Мне ответили, что сожалеют, но тут взыграло мое актерское любопытство, и я спросил: «А какую песню вы хотели предложить?» — «Баньку». И тут я дрогнул.

Дело в том, что я рос в Хабаровске, в общем-то, это окраина. Отец мой рано погиб — мне было всего пять лет, брату — четыре года. Жили мы в деревянном доме барачного типа на восемь семей, естественно, без всяких удобств. Раз в неделю ходили в общественные бани. Там, конечно, стояли огромные очереди мужчин, которые в будни отдавали долг родине и теперь предвкушали праздник с «тревожными» чемоданчиками, из которых торчали веники. А мама ходила вдоль очереди, заглядывая в лица этих мужчин, и искала глаза, в которых могла уловить нечто человечное. И находила. Мужчина, конечно, мыслями был уже весь там, в парилке, и вдруг откуда-то сбоку выныривала женщина с двумя детьми и просила: «Помойте, пожалуйста, моих мальчиков». Праздник рушился на глазах. Вся неделя насмарку. Но мама никогда не ошибалась. Мужчина мрачно отвечал: «Ну, давайте..» Потом заводил нас в баню и так же мрачно шипел: «Так, пацаны, никуда от меня, поняли?» А главным праздником была, конечно, парилка. Там сидели мы — и мужики, все синие от наколок. Такая Дрезденская картинная галерея. Это были серьезные мужчины, а их наколки рассказывали об их нелегком жизненном пути. Кстати, мужики, бравшие нас с собой, оставались довольны: мы оказывались беспроблемными пацанами. И в награду брали нас с собой вниз, в длинный пивной зал, где стояла шикарная женщина в белом накрахмаленном кокошнике. А нам с братом в качестве награды за хорошее поведение разрешалось сдуть пену с кружки.

Теперь, думаю, понятно, почему я купился на «Баньку».

— Насколько известно, первый ваш концерт состоялся в зоопарке, что вообще-то странно. С какими ощущениями вы вышли на сцену?

— На самом деле петь-то я начал раньше, чем попал в актеры. Скорее, это моя игра в кино и на сцене — случайный зигзаг в моей судьбе, а пел я всегда. И концертные площадки стали для меня привычны гораздо раньше, лет с 13-ти уж точно. Пение для меня естественная вещь — как дыхание. А зоопарк — это сильно сказано, происходило это в 90-е годы, когда все крутилось вверх тормашками и мы просто снимали для выступления помещение в зоопарке.

— В фильмах вы играете людей самых разных профессий: врача, агротехника, танкиста, летчика. Какую еще профессию планируете «освоить»?

— Да все как-то крутится вокруг милиционеров, гэпэушников. Правда, сейчас предлагают сыграть, представьте, князя Разумовского в фильме об эпохе Екатерины Великой. Но я отдаю себе отчет в том, что в князья я не гожусь. (Правда, сказочный король Дерамо в симпатичной постановке Сергея Урсуляка, возродившего сказку Гоцци «Король-олень», у Евгения вышел очень правдоподобно. Быть может, благодаря незабываемой музыке Микаэла Таривердиева и сильному актерскому составу — Михаил Ефремов, Гоша Куценко, Полина Агуреева — концерт-спектакль успешно соперничал с фильмом 1969 года — авт.).

— Итак, вы стали актером. Есть ли какие-то авторитеты, театральные кумиры?

— Да в общем, нет. Кто для меня может быть авторитетом? Мне уже 50 лет. Учиться у одних — еще слишком рано, у других — уже слишком поздно. У ровесников — это уже, считай, не ровесники. Если ты погружаешься в свое дело, в роль, то отключаешься от глупых мыслей. И уже не мучаешься, как бы там сыграл ее Смоктуновский.

— В этом году у вас круглая дата. «Земную жизнь пройдя до половины», не считаете ошибки, не строите планы, не подводите итоги?

— Это слишком ранний срок для человека, который хочет прожить 200 лет. Поэтому сейчас, можно сказать, у меня юношеский период. Мне комфортно в этом времени. Я понимаю, что мне делать в этом мире и с какими задачами еще придется справиться.