Сердцем подключиться к небесам

На V Международном слете поющих поэтов «Зов Нимфея», состоявшемся в Крыму, Гран-при в поэтической битве завоевал представитель нашей республики Александр Шуралев из Кушнаренково. Из 252 поэтов 12 стран мира он был признан также лучшим автором в номинациях «Песня о путешествиях», «Шуточная песня» и «Песня для детей».

— Откуда у вас любовь к слову, в частности именно к поэзии, и педагогике?

— Мой папа был учителем музыки. Учителем от Бога. В детстве он прочитал мне много сказок и спел много песен: русских, башкирских, татарских. И умел это делать так, что я не просто слушал, а ощущал чудо слияния звука и смысла. У мамы было удивительно тонкое поэтическое мировосприятие и красивая, по-настоящему народная речь. Все, к чему прикасались ее золотые руки, превращалось в изумительное произведение искусства.

— Как вы впервые поняли, что вы поэт?

— Первый стишок я состряпал, когда учился в четвертом классе. Но до недавнего времени все-таки не было осознания поэтического дара. Стихи вырывались наплывами. То заштормит, а то полный штиль. И до 2006 года в «штормовые» периоды то, что приносило и выплескивало на берег, было не стихами, а чаще всего незамысловатой словесной накладкой на сочиненную мной музыку.

После того, как не стало родителей, судьба связала меня с прекрасным человеком и истинно народным поэтом Александром Павловичем Филипповым. Он лучше всех понимал меня, замечал творческий рост и помогал увидеть слабые места моих стихов. Незадолго до своего ухода он дал мне рекомендацию для вступления в Союз писателей России. Во время одной из наших последних встреч я прочитал ему стихотворение из своей опубликованной в «Литературной России» подборки. Когда закончил читать, на его глазах появились слезы, он некоторое время молчал, потом поднялся из своего кресла, пожал руку.

Александр Павлович рассказал мне тогда, как, будучи еще начинающим поэтом, несколько раз встречался с Константином Симоновым. Спустя годы, когда книги Филиппова стали любимы, он приехал в Москву на съезд советских писателей. Константин Симонов узнал его и, пожимая руку, сказал: «Ну вот, значит, мы не зря тогда с тобой встречались». Александр Павлович закончил свой рассказ тем, что и он теперь может повторить те симоновские слова с гордостью за себя — наставника и за меня — своего ученика, ставшего настоящим поэтом. Именно в этот миг я и понял, что действительно стал поэтом.

— Когда-то Ахматова ответила на вопрос, трудно ли писать стихи, так: «Что ж трудного, когда диктуют». А вам «диктуют» стихи? Как они рождаются на свет?

— «Для стихов нужна простая малость: сердцем подключиться к небесам. Если хорошо — так написалось. Если плохо — сам так написал».

— У вас есть стихи о войне, для детей, шуточные, частушки. Ваша любимая тема?

— Когда начинаешь писать, то не знаешь даже, какой и о чем будет следующая строчка и, вообще, выйдет ли из этого смутного, но неотвязчивого желания, которое начинает колобродить внутри и требовать выхода, что-либо путное.

После того, как не стало родителей, стихи стали для меня возможностью хоть как-то пережить и вынести эту боль. Маяковский писал в свое время, что «наша планета для веселья мало оборудована». Но я с детства перенял от родителей принцип — шуткой противостоять жизненным невзгодам. В юности папа играл в самодеятельном театре. С тех пор мне особенно запала в душу фраза Нилы Снежко из «Барабанщицы» А. Салынского: «Запомните нас веселыми!».

В 80-е годы я познакомился с замечательным человеком и прекрасной поэтессой Заремой Ахметзяновой, пробовал переводить ее стихи для детей. Вспомнил свое детство, работу в школе. Вот и стали проситься на свет собственные стихи для детей. Стихи сами как дети. Среди них не должно быть любимых и нелюбимых.

— Расскажите немного о конкурсе поющих поэтов «Зов Нимфея».

— В конкурсе принимали участие поэты из России, Белоруссии, Украины, Грузии, Чехии, Израиля, Италии, Германии, Канады и США. Название он получил в честь древнегреческого города Нимфея, в котором, по преданию, жили поющие поэты — аэды, его раскопки находятся недалеко от Керчи.

— Мне кажется, у нас почти нет хороших современных поэтов. Перевелись, отпала надобность или вы знаете таких?

— Это обычное восприятие поэтов их современниками, присущее любому времени. С каждым веком, десятилетием и даже годом все труднее и труднее соответствовать высокому уровню. К тому же сейчас в силу ряда известных обстоятельств культура и поэзия оказались на заднем плане.

Другое дело, что хороших поэтов сейчас стало намного сложнее разглядеть в этом суетливом мельтешении, когда переизбыток «глянца», «попсы» и «отрыжек» постмодернизма затуманивает видимость и замыливает взгляд, но это не значит, что их нет. Например, у нас в республике среди русскоязычных поэтов назову Владимира Денисова и Сергея Янаки.

— Вы пишете стихи в то время, когда плохо читают даже прозу. Почему?

— Стихи не бросили меня в горестные минуты жизни, пришли на помощь, поддержали и отчасти утешили. Поэтому и я не вправе их бросать, хотя неоднократно пытался это делать. Но проходило какое-то время, и они, забыв обиды, снова стучались в мою дверь, и я не мог не открыть.

— Прозаик и поэт — в чем их назначение на Земле? Об этом хочется спросить, поскольку в мире происходит переоценка ценностей, и некоторым людям кажется уже: без книг прожить можно.

— Позвольте процитировать Андрея Вознесенского: «Есть высшая цель стихотворца — /Ледок на крылечке оббить,/ Чтоб шли обогреться с морозца /И исповеди испить».

— Белинский считал поэзию высшим родом искусства. Как вы думаете, почему и прав ли он?

— В этом году была создана уникальная в своем роде Российская академия литературной экспертизы имени В. Белинского, целью которой стало возродить традиции объективной оценки поэтического творчества для того, чтобы, образно говоря, «отделить зерна от плевел», воспитать у молодежи высокий художественный вкус. На основе критического наследия Белинского были разработаны 15 критериев оценки поэтических произведений, опробованные в первом детище академии — международных литературных играх «Поэтический Олимп».

— Девятнадцатый век считается Золотым веком русской поэзии, начало двадцатого — Серебряным, да и в советское время, пусть никак не обозначенное, творили такие талантливые поэты, как Юрий Левитанский, Давид Самойлов, Андрей Вознесенский, Юнна Мориц. А какое время для поэтов наступило в России сейчас?

— Золотой век — это начало тропы, компас, камертон. С одной стороны, он вроде бы и позади, но в то же время он и впереди, и мы идем от него к нему. Наш век — это своеобразный перевал между старым и новым Золотыми веками, это «век старателей», намывающих среди мути повседневности и собирающих по крупинкам то «золото» культуры, из которого и будет потом воздвигнут новый Золотой век.

— Я знаю много хороших поэтов, которые писали плохие гражданские стихи, выливающиеся в фальшиво-патетический ура-патриотизм. Если вы поэт, то что для вас значит быть гражданином?

— Я отвечу строчками своего стихотворения «Совместная жизнь»: «Не воспевал я Родину в стихах, /в любви сыновней перед ней не клялся/ с подобострастной пеной на губах,/ но никогда над ней не надсмехался. Не разглашал почтение свое,/ ей не дарил цветов в хрустальной вазе,/ но даже в мыслях не бросал ее/ и не бросал в нее комками грязи».

Досье

Победа в конкурсе «Зов Нимфея» для Александра — не первая. В 2012 году он стал лауреатом I Международных литературных игр «Поэтический Олимп», лауреатом всемирного конкурса русской частушки, а по итогам IX Московского международного конкурса поэзии «Золотое перо» его стихи вместе со стихами известных башкирских поэтов Равиля Бикбаева и Марселя Салимова вошли в антологию лучших произведений конкурса. Поэт-учитель Александр Шуралев — кандидат педагогических наук, член Союза писателей России, награжден медалью «За вклад в развитие образования России».