Урманский навигатор, или Когда не нужно ждать команды

В наше время, когда практически не осталось «чистых» понятий, добро мешается со злом, хитрость с честностью, стыд с достоинством, правда с небылью, на вес золота такие моменты, когда получается что-то безупречное. С Минеевым — именно такой случай. Уверен, что так было и с другими гражданскими из указа — двумя водителями автобусов и учительницей. Уверен, что достойны высоких наград и те мужики-спасатели, которые рыскали на бэтээрах по селу среди горящих домов, летающих болванок и осколков, и те пожарные, которые спокойно и деловито заправляли свои автоцистерны в урмановском прудике, пока над ними летали железные пчелки.

В тот день журналисты оказались в Иглинском районе довольно быстро. Нам, например, позвонил один бывший сотрудник, услышав от мамы о том, что в Урмане происходит что-то ужасное и, к сожалению, ожидаемое. В трех километрах от бабахов, прямо на перекрестке возле села Надеждино, поначалу стихийно образовался «штаб», роль которого состояла в том, что люди в камуфляже различной расцветки, закопченные местные милиционеры, муниципальное начальство искало глазами, кому бы доложиться. Местные военные (судя по нашивкам) браво докладывали о том, что они эвакуировали личный состав — потерь нет. Ну молодцы, что сказать. Темой эвакуации местного населения занимались, судя по всему, другие ответственные. Милиционеры искали своих, особенно местного участкового, который поехал на «Жигулях» за какими-то детьми, но потом связь с ним была утеряна. Потом прискакал на своей табуретке и он, с какими-то чумазыми детьми. Можно было опросить любого присутствующего, чиновники рассказывали все как есть, давали комментарии, представлялись, по обочинам подтягивались «беженцы», прискакивали легковушки, в общем, рай для репортера.

Стали прибывать постепенно старшие чины, все больше звезд, все громче доклады, люди в форме ходили и представлялись друг другу, ожидая приказов. Начали мелькать лампасы, которые слушали доклады своих подчиненных. И в тот самый момент, когда все ждали появления в толпе уверенного в себе и громогласного лидера из числа людей в форме, который несколькими властными жестами расставит всех по своим местам, организует оцепление, спасение, охрану, эвакуацию, ликвидацию последствий, очередной генерал... хватался за телефонную трубку и делал доклад в Москву. Ну что ты будешь делать!.. И так несколько раз. Будто самое главное, что нужно делать в этой ситуации, — это сделать доклад по вертикали. Может, оно и так. Но становилось как-то не по себе.

Вспоминались какие-то картинки с Ельциным и тридцатью восемью снайперами, становилось понятным, что, почему и как происходило на Северном Кавказе в 90-е. Все ждали самого большого генерала, для которого заготовили оцепление и площадку для приземления. После того, как вертолет приземлился, ожидание главного не прекратилось, а прибывающее начальство все никак не могло взять командование на себя.

Потом прибыл президент республики, и все стало проясняться с лидерством. Сразу вспомнилось эмчеэсовское прошлое Рустэма Закиевича, его опыт приведения в какое-то понятное состояние десятков территориальных органов федеральных структур, когда он работал первым главным федеральным инспектором 12 лет назад. Мы поняли, что теперь все будет нормально — на лужайке образовался штаб, и процесс пошел. Репортеры начали искать возможность просочиться через оцепление поближе к пожарным, спасателям, в общем, к месту события, за ценной картинкой и информацией.

Особенность географии этого поселка в том, что его улицы перемежаются с какими-то длинными каналами, рвами с водой, в которых как раз шухерились, не имея связи с большой землей, бабы, дети и старушки. Особенность поведения части населения этого поселка в том, что они часто употребляют разные напитки, иногда позабыв о своих малых детях. Если добавить к этому постоянные бабахи в произвольном порядке, дым и огонь — то получается какая-то совсем апокалиптическая картинка.

В эту картинку и устремился белый бэтээр спасателей, куда удалось напроситься и нам, грешным. Впереди слева, за водителем, сидел лысеватый дядька в непонятного цвета рубашке, который, высовываясь из люка, показывал дорогу. Он называл по именам местных пьющих дамочек, которые могли в буквальном угаре позабыть о своих детках, и показывал, где они живут, кто у кого подруга, кто где может прятаться. По дороге попадались какие-то люди, похожие на зомби, которые отказывались подниматься на борт, и слава богу. Бэтээр рыскал по Урману, подобрав по пути двух парней из молодежного отдела районной администрации, которые прибежали сюда искать людей. Мы их уговорили залезть под броню, и по командам нашего навигатора Минеева (как потом выяснилось) начали кататься по улицам в местах, где могли прятаться люди.

Минеев давно уже сидел на броне сверху и, не дожидаясь, пока машина остановится или завернет в закоулок, бежал осматривать дома и подвалы. Из одной из своих вылазок вернулся с двумя пацанами лет 10 — 12, на одного из которых спасатели напялили фуражку и усадили в транспортер. В другой раз он нашел в каком-то рву с водой женщину лет 60-ти и неходячую старушку, которых тоже погрузили в машину. Мы не знали, что важнее — помогать спасателям забрасывать урманцев на борт, отрабатывая «проездной» и место в машине, которое можно было бы отдать эвакуируемым, или все же работать по репортерской специальности. Боевой дух чаще всего куда-то девался, малость подташнивало и хотелось к маминой юбке, думалось о бедных и несчастных собственных детях. И когда спасатели вывели машину с нами, Минеевым, женщинами и пацанами на околицу, уже ничего больше не хотелось. Мы остались возле штаба пожаротушения, а Минеев, оседлав очередную «коробочку» БТР-60, поскакал дальше искать односельчан. И так — раз десять подряд. Еще мы узнали, что он уже к приезду спасателей вывел целый класс или больше школяров куда-то подальше в лес и теперь тревожился, не подвержено ли их место эвакуации опасности.

Мы с коллегой переглянулись и поняли, что не слезем с темы, пока Минеев не будет отмечен наградой — любой, но государственной. Потому что я не знаю, что еще нужно сделать, чтобы ее заслужить. Это оказалось не так трудно — у нас была очень правильная поддержка — президент Республики Башкортостан. Мы уж не знаем, чего ему стоило включить в наградные списки простого мужика из Урмана. Но результат есть, и он, этот указ президента РФ, заставляет поверить в разумность всего происходящего, а на какой-то момент — даже в существование высшей справедливости. И когда она совпадает с региональными и федеральными решениями — как-то хочется жить.

И в один момент даже показалось, что именно тогда, в конце мая 2011 года, во время большой запрограммированной беды, чудом избежав огромных жертв, мы начали становиться единой республикой. Или получили на это шанс-предупреждение, которых больше может и не быть.