Есть ли жизнь на «Марсе»

Когда земляки попросили Рафаила Мусина возглавить крестьянское хозяйство «Марс», он задумался.

С одной стороны на чаше весов находилась его успешная карьера: первый секретарь райкома комсомола — главный агроном одного из местных хозяйств — глава администрации Дюртюлинского сельсовета — начальник сельхозуправления Шаранского района; с другой — «убитое» предприятие, которое за короткий промежуток времени дважды признавали банкротом.

Казалось бы, выбор очевиден. Но…

— Деревня Дюрменево, где находился «Марс», — это моя малая родина, — говорит Рафаил Хатипович. — В 1971 году, еще подростком, я трудился здесь помощником комбайнера. Сюда же вернулся после окончания аграрного института.

Поэтому отказать сельчанам не смог.

На дворе стоял 2007 год.

Помочь выплатить кредиты просил Всевышнего

Сказать, что в тот момент некогда успешное хозяйство лежало на боку, — ничего не сказать. В обветшавшем, с прохудившейся крышей коровнике ютилось немногочисленное стадо буренок, многим из которых было без малого 20 лет! Сельхозтехники практически не осталось, при этом обрабатывалась от силы треть имевшихся посевных площадей.

Свою работу Мусин начал с того, что на свой страх и риск засеял эти поля сахарной свеклой. Сегодня он признается, что очень сильно рисковал. Чтобы собрать стартовый капитал, вместе с главным бухгалтером они заложили в банках собственные дома и как физлица взяли сразу семь кредитов!

— Каждое утро я начинал с обращения к Всевышнему — помоги мне в этом месяце найти средства на семь платежей! — вспоминает он сегодня. — Тем не менее, был убежден, что этот риск оправдан.

Кредиты и первая прибыль пошли на обновление стада: «марсиане» закупили сразу 100 голов КРС черно-пестрой породы. Затем начали ремонтировать фермы, закупать новое оборудование…

— За 17 лет работы мы вложили в животноводство около 45 миллионов рублей, — подсчитывает в уме Рафаил Хатипович. — Должен сказать, нам очень помогли действовавшие тогда программы поддержки сельхозпроизводителей — «500 ферм», «Семейная ферма»… К примеру, вложив 15 миллионов рублей в закуп породистого скота, я получил обратно шесть миллионов. Потратил эти миллионы на ремонт коровника — вернули 2,2 миллиона рублей. Направив деньги на приобретение шведских доильных установок, получил миллион обратно. Его израсходовал на холодильное оборудование. Так, потихоньку, шаг за шагом, и вели работу по реанимации хозяйства.

Возродилась в хозяйстве и семеноводческая деятельность. Площадь посевных площадей вчерашнего «Марса», который ныне называется ИП Глава КФХ Мусин Р. Х., сейчас составляет 2577 гектаров. Сеют здесь как традиционные пшеницу, ячмень, гречиху, сахарную свеклу, так и лен, рыжик, горчицу. За годы работы хозяйство пополнилось четырьмя комбайнами, свеклоуборочными комплексами, 12 тракторами, сеялками, опрыскивателем… А еще двумя зерноочистительными комплексами и сушилкой.

Одно из наиболее успешных направлений работы хозяйства в этой сфере — свекловодство. Здесь ежегодно получают неплохой урожай этого сладкого корнеплода. В минувшем году, к примеру, его урожайность составила около 400 центнеров с гектара. Хотя по весне всходы померзли и пришлось проводить пересев. А по итогам работы в 2019 году ИП Мусина и вовсе признали лучшим свекловичным хозяйством республики.

А государство молчит…

— Сейчас о чем просите Всевышнего? — спрашиваю собеседника.

— Помочь с реализацией продукции, — улыбается он. — А если без шуток, мы закупаем суперэлитные семена, которые стоят почти в 2,5 раза дороже обычных. И та сумма, которую нам предлагают за урожай, — 7-7,5 рубля за килограмм, — не вариант. Чтобы окупить вложения, мне нужно продавать зерно хотя бы от 10 рублей и более за килограмм. Хотя в прежние годы оно хорошо уходило и по 20 рублей за кило. Поэтому сейчас держим его на складах. А оборотные средства получаем за счет продажи сахара.

— Почему же упали цены на зерно?

— Суперэлитные семена у меня покупали в основном небольшие фермерские хозяйства. А они сейчас сокращают посевные площади, так как спрос на зерно заметно снизился. Внутренний рынок им перенасыщен, а продать его за границу теперь — та еще проблема.

— И что делать, чтобы аграрии разом не отказались от выращивания зерновых?

— Нужно хотя бы частично возвращаться к плановому хозяйствованию. Это ведь не дело, когда в один год оптовики закупают гречиху по 70 рублей за килограмм, а в следующем году ею начинают заниматься все хозяйства, и цена падает втрое! В идеале государство должно мне сказать: ты выращиваешь строго определенное количество зерна (гречихи, льна, свеклы и так далее), а по осени мы гарантированно купим его по оговоренной цене. А сейчас видим то, что видим: после уборочной фермеры отказываются отдавать выращенный урожай за копейки, и он месяцами лежит мертвым грузом. К тому же у этой медали есть и другая сторона: когда цена все-таки поднимается, это непременно отражается и на ценниках в магазинах. Так что здесь у государства есть реальная возможность контролировать розничную цену сельхозпродукции.

— Так ведь поле — не заводской конвейер. Как вы можете гарантировать, что передадите государству условные семь тысяч тонн свеклы и 220 тысяч тонн пшеницы?

— А это уже моя забота. Если со мной заключат такой договор, расшибусь, но обещание выполню. Я ведь не изобретаю велосипед — в былые времена еще до начала посевной мы ежегодно составляли производственно-финансовый план. То есть изначально знали, сколько именно посеем тех или иных культур и сколько на этом заработаем. Делалось это не для галочки, а для того, чтобы рынок равномерно насыщался всеми необходимыми продуктами. А еще мы хорошо понимали, что от этого зависит продовольственная безопасность страны.

— Не ошибусь, если предположу, что еще одна ваша головная боль — кадровый вопрос.

— В точку! Когда в конце 1970-х я пришел в «Марс», в нем насчитывалось 248 работников. Сейчас их 18, в сезон — до 30-35 человек. Хотя заработки у нас неплохие: в ходе уборочной комбайнер за два месяца работы получил 280 тысяч рублей, механизаторы, работавшие на уборке свеклы, — около 90 тысяч рублей за месяц. При этом надо понимать: человек, который сегодня сидит за штурвалом комбайна, уже не работает на износ, как прежде. Он приходит на работу в светлой рубашке, выставляет через кондиционер нужную температуру в салоне, включает музыку… А умная техника еще и подсказывает ему, каковы потери зерна и насколько на данный момент заполнен бункер. Мало того — в прошлом году мы установили автопилоты на тракторы, и теперь у водителя одна задача: вовремя повернуть трактор в нужную сторону. То есть работай — не хочу. Увы, все больше и больше людей не хочет…

— Вы с теплотой вспоминали былые годы сотрудничества с минсельхозом. Сейчас этого нет?

— Мы не остаемся без внимания со стороны государства. Но… Если не ошибаюсь, в 2017 году солярка стоила 37 рублей за литр, а нам благодаря субсидиям продавали ее на треть дешевле. Вот о чем мы вспоминали во время нынешней уборочной, когда за полмесяца цена топлива увеличилась на 15 тысяч рублей за тонну. И это в самый разгар уборки урожая! Или другой пример — сроки ожидания субсидий теперь увеличились в разы. Нам только недавно вернули часть средств, затраченных на покупку сельхозтехники в 2021 году.

«Селообразующее» предприятие

— Более года назад российский минсельхоз озвучил пугающую информацию: в свекловодстве мы практически полностью зависим от импорта. Как обстоят дела сегодня?

— Да, в этом вопросе мы зависели от импорта на 97 процентов. Сейчас ситуация меняется, появляются хорошие отечественные гибриды, которые мы потихоньку апробируем. Но делать какие-то выводы пока рано: в сельском хозяйстве такие вопросы быстро не решаются.

Чтобы ускорить этот процесс, плотно работаем с башкирскими и российскими учеными. Они апробируют у нас свои семена, препараты — для этих целей мы даже выделили обширные земельные наделы. Так что любой желающий может приехать к нам и увидеть, какой результат можно получить, используя семена и удобрения того или иного производителя. И выбрать лучшее.

А еще, как и прежде, остаемся «селообразующим» сельхозпредприятием. Помогаем местной школе, детсаду, бойцам СВО, вкладываемся в благоустройство муниципалитета… Жизнь продолжается. И лично меня это радует.