Шамиль АБДУРАШИТОВ: В энергетике чубайсовский ледниковый период

Для серьезного, как мы понимаем, разговора об экономике. Но до экономики полтора часа «петляем» по закоулкам истории, начиная с 30-х по 90-е годы. Я будто прогулялся по восточному базару, вновь побывал на студенческих посиделках в общаге с непременной «Столичной» на троих и портвейном «08» для девчонок. После жаркой Ферганы мы оказались в не менее жарких цехах Стерлитамакской ТЭЦ, Кармановской ГРЭС, в кабинете управляющего РЭУ «Башкирэнерго» и, в конце, у подножия ветряных электростанций в селе Балтика Иглинского района.

На нашей улице росли… помидоры

Символично, что понятия «тепло» и «свет» сопровождали Шамиля Рахимовича на протяжении всей жизни. В следующее воскресенье он, на всю жизнь сохранивший верность студенческому юмору, трудно поверить, отметит 90-летие.

Абдурашитов в прошлом, да и в настоящем не только производственник, руководитель крупного ранга, новатор, но и общественный деятель, постоянный автор нашей газеты, публицист. Он автор нескольких учебных изданий и более 30 книг социально-философских размышлений: «Жизнь не обманешь», «Азбука добра и зла», «Россия — это странное явление цивилизации», «Лишь женщина спасет мир от увядания», «Чем был СССР и что есть РФ» и других.

Родился в 1933 году в Казани, а через год родители переехали в Среднюю Азию — по семейным обстоятельствам. В Фергане и Ташкенте прошли детство, юность и молодость, в том числе студенческая. На мусульманском юге — в краю теплом и сытом — несколько иные, чем в Казани, житейские правила и традиции.

— Они более суровые, даже жесткие, но справедливые, я бы сказал, ближе к Богу, — вспоминает Абдурашитов. — Взять хотя бы такой случай. В годы войны в Фергане выращивали овощи и фрукты для фронта. Например, прямо на нашей улице росли здоровенные красные помидоры, без всякой охраны, и никто их не срывал — можно было только купить. Мама дала три рубля, чтобы я нашел бригадира и заплатил ему. Бригадир пошел со мной и нарвал помидоров ровно на три рубля.

Честность прививалась с малолетства. Или вот еще о житейских традициях. После Гражданской войны, потеряв в битве с басмачами глаз, мой отец женится на любимой девушке. Родился первенец — и вот оно, тихое домашнее счастье. Но затем, родив дочь, жена умирает от тифа, вскоре гаснет и жизнь малышки. Решение находит теща: она назначает отцу в жены свою младшую дочь Гайшу, которая и становится моей мамой и любящей женой отца до самой старости. У меня особая, южная закваска: сугубо мусульманская, хотя в мечеть мы не ходили. Но Аллаха почитали, молились дома. Это всегда удерживало меня от ошибок на руководящих должностях. Одна из моих заповедей — следовать законам Всевышнего.

Считаю, одна из главных ошибок СССР в том, что не взяли веру в союзники. Ведь Бог, в моем понимании, некая форма энергии, природу которой мы еще не знаем — она во всем создает баланс. Во многом Восток, о котором незабвенный Сухов говорил как о «деле тонком», с детства заложил во мне нежное и ответственное чувство к матери, к своей жене, вообще к женщинам. Женщины, по-моему, у нас незаслуженно принижены. Этой теме я даже посвятил отдельную книгу.

Узбекистан или Стерлитамак?

Поработав шесть лет в системе «Башкирэнерго», Абдурашитов начинает тосковать по теплому Узбекистану. Звонили и писали однокурсники, приглашали на различные должности. И он решился на переговоры с управляющим Резяповым, который его когда-то пригласил в Уфу, даже дал квартиру вне очереди. Резяпов как будто ждал любимого инженера, выслушал «южные аргументы» и вдруг огорошил: «Поезжай-ка лучше на живую работу — директором Стерлитамакской ТЭЦ.

Настоящую школу пройдешь. Вчера там как раз сняли директора за аварию. Обрушились три пролета крыши из-за наледи». Абдурашитов робко возразил, дескать, он беспартийный, на такие должности без партбилета не назначают. Резяпов махнул рукой — мол, это самая маленькая из всех проблем. В доме Абдурашитовых было принято все серьезные вопросы решать на семейном совете. Супруга Фагиля дала добро. На следующий день дали добро и в обкоме партии. Про партийность даже спросить забыли.

Фагиля с сыном поехала в незнакомый Стерлитамак, бросив любимую работу и обжитую квартиру: «Где ты, там и я. Поживем в гостинице». С таким крепким тылом Шамиль Рахимович мог позволить себе с головой окунуться в работу. Для ремонта крыши ТЭЦ пришлось нанять отчаянного молодого монтажника-верхолаза Василия Рассейкина. Он набрал бригаду из таких же молодых ребят. Но платить им надо было по нестандартной схеме — наличными. Тогда такое строго пресекалось, однако Абдурашитов получил негласное одобрение партийных органов. Проявляя чудеса народно-хозяйственной дипломатии, раздобыл нужные материалы, инструменты. Для новой крыши потребовались тонны стали так называемой спокойной плавки. Нашли, подключив связи в министерстве, в руководстве города и республики. Такого опыта новоиспеченный директор нигде бы не получил: ни в министерском кабинете, ни работая в главке. Беспартийность вскоре вскрылась, изумлению функционеров не было предела, в кабинете первого секретаря Стерлитамакского горкома (по-нынешнему, главы администрации) поднялась буря. Успешного директора вызвали в Уфу и… приняли кандидатом в члены партии. Стерлитамакскую ТЭЦ Абдурашитов обновил полностью. Ошибкой прежнего руководства было полное игнорирование нужд персонала, пренебрежение бытовыми и социальными условиями для людей. Теперь рабочие места стали удобными, теплыми, появилось много автоматики.

Директор по ЧС

— Шамиль, тебе надо принимать строящуюся Кармановскую ГРЭС, там серьезно заболел директор, — прямо-таки огорошил его Резяпов, приехавший в очередной раз в Стерлитамак в один из июльских дней 1968 года. — Ее надо пустить в этом году, в декабре. Абдурашитов сразу понял, что от его мнения ничего уже не зависит — «вопрос решен наверху». Семейного обсуждения не будет. Тут воля партии. Конечно, ему немного льстило, что Резяпов возложил на него миссию своего рода директора по ЧС.

Нефтекамск очаровал молодостью, хвойными лесами, могучей Камой, чистым воздухом. После Стерлитамака он казался курортом. Так супруги открыли новую страницу в своей жизни. Не страницу даже, а главу.

Строительство ГРЭС было вызвано открытием Арланского месторождения нефти — сернистой, оттого неудобной для переработки. У руководителей СССР родилась идея — сжигать ее на трех станциях для получения дефицитной электроэнергии для Поволжья, Урала и центральных областей. Сил хватило построить из трех только Кармановскую. Ее сооружение началось еще в 1963-м и продолжалось уже почти пять лет. За стройкой следили лично союзный министр и отдел машиностроения ЦК КПСС.

— После анализа ситуации сделал неутешительный вывод: построить первый блок до конца года, возможно, удастся, но пустить станцию — нет, — вспоминает Шамиль Рахимович. — Ни один из 15 цехов не тянул на пусковой объект.

Оперативный штаб проводился бессистемно, как плохое колхозное собрание. Эксплуатационники выдвигали вполне обоснованные требования, но строители их не слушали, считали их требования капризами избалованной интеллигенции. О таких «излишествах», как туалет, столовая, никто не думал. Не хватало транспорта, чтобы доехать до рабочего места. Словом, был забыт рядовой труженик. Отсутствовало многое, в том числе жилье, что сдерживало набор кадров, некоторые цеха были укомплектованы наполовину. О каком пуске могла идти речь!

Абдурашитов, вновь пустив в ход народно-хозяйственную дипломатию, «непартийными» путями добывает автобусы, правда, не в том количестве, как хотелось бы. Открыли огромную столовую на 500 мест, сдали служебно-бытовой корпус дирекции, где появилась еще одна столовая, бытовки, кабинет техники безопасности и даже конференц-зал. В городе собрали четыре крупнопанельных дома на 240 квартир. Люди почувствовали заботу о себе. При этом директору пришлось взять на себя серьезные риски. Но риск сорвать план был еще больше. 16 декабря 1968 года пуск первого блока состоялся. Об этой новости трубили радио и союзное телевидение. Наверное, на такие же серьезные риски шли в великом Советском Союзе те, кто запускал первые спутники и отправлял первого человека в космос. Шамиль Рахимович — воспитанник той самой героической эпохи.

Затем он так же, в своем стиле, когда в приоритеты возводятся интересы рядового рабочего, руководил уже всей энергосистемой республики.

— Вашу биографию уместить в краткую справку — задача сложная, так как она почти зеркальное отражение башкирской энергетики, — размышляю я.

— Дочубайсовской, — вносит уточнение в мое сравнение Шамиль Рахимович и подчеркивает: — Это существенно. С 1971 по 1988 год, когда я возглавлял РЭУ «Башкир­энерго», энергосистема республики нарастила мощность втрое и стала вырабатывать в год 33 миллиарда киловатт-часов, еще миллиард мы закупали у соседей — того требовали развивающиеся производственные мощности республики. Больших успехов добились в социалке: было построено много жилья, общежитий, детских садов, пионерских лагерей, профилакторий. Все это улучшило микроклимат в коллективе. Отрасль вошла в тройку лидеров по стране. В 2021-м выработка электроэнергии упала на треть. Некому стало ее отпускать. Чубайс «деморализовал» всю экономику страны. В СССР такого разбазаривания не было.

— Выходит, в строительстве солнечных электростанций, о которых сегодня так много говорят, нет необходимости?

— Они нужны, скорее всего, в порядке эксперимента. Солнце, ветер, реки Башкирии — чистые в экологическом плане источники получения тепла и света. В 1988 году в стране и республике изменилась политическая атмосфера, покинул пост руководитель Башкирии, работать под началом присланного из Кремля «варяга» стало неинтересно. В ЦК партии мне предложили заняться развитием альтернативной энергетики, согласился с удовольствием. В июле сдал пост в торжественной обстановке, столько добрых слов не слышал доселе ни на одном юбилее. Так я основал Башкирский филиал научно-производственного объединения «Ветроэн» — инновационное предприятие. Первые 12 ветряков поставили на окраине села Балтика в Иглинском районе. Я объездил всю страну в поисках заказчиков. Наши ветряки понравились в Монголии. К сожалению, после развала СССР интерес к «Ветроэну» сошел до нуля. В 1993-м предприятие пришлось закрыть.

— Без энергетики ни дня не проживут ни промышленность, ни социалка, ни одна квартира. Какие основные проблемы вас как общественного деятеля, производственника, а теперь и публициста беспокоят сегодня?

— Минусовая демография. Страна скукоживается. Это очень тревожит. Выходит, экономика и социалка разбалансировались, не устраивают друг друга. Семьи распадаются. По-моему, мы принизили роль женщины в государственных делах, в обществе. Уровень жизни в четыре раза ниже реальных возможностей. Я при «плохом» Сталине учился бесплатно, сейчас за образование моих внуков родители платят бешеные деньги. Я несколько раз избирался депутатом Верховного Совета СССР, мне платили 200 рублей в месяц, зарплата управляющего «Башкирэнерго» — 400 рублей, она в четыре раза превышала зарплату рабочего. Сейчас депутат Госдумы получает зарплату министра РФ, а зарплаты топ-менеджера и рабочего разнятся в несколько десятков раз. Вот где та самая разбалансированность.

Завершив разговор, Шамиль Рахимович приглашает журналистов на кухню — отведать по узбекской и студенческой традиции дыню. И, уложив золотой плод Ферганской долины в глубокую чашу, вооружившись ножом, произносит фразу, с которой начал беседу: «Начнем, пожалуй», — сказал почтмейстер, наливая по восьмой».