На Каранском месторождении сырья нет

Надежды башкирских химиков на Каранское месторождение не оправдались. Рассмотрев результаты проведенных геолого-разведочных работ, республиканское Управление по недропользованию признало найденное там сырье непригодным для нужд химической промышленности. Это значит, что угроза остановки стерлитамакских «Соды» и «Хайдельберг-цемент» по-прежнему не снята.

О результатах последних изысканий рассказывает Александр Шкурко, генеральный директор ЗАО «Сырьевая компания», занимающегося обеспечением сырьем стерлитамакских содового и цементного заводов.

— О том, что два важнейших для экономики республики предприятия могут остаться без сырья, известно давно, лет двадцать, как минимум. Почему же проблема до сих пор не решена?

— В девяностые годы до этого никому не было дела. Запасы сырья — это вопрос стратегический. А тогда стратегией никто не занимался. Предприятия просто выживали, пытались найти оборотные средства, найти деньги, чтобы вовремя выплатить зарплаты, чтобы рассчитаться с поставщиками, а что там будет через пять — десять лет никто не думал — ни чиновники, ни заводской менеджмент. Горизонт планирования тогда был месяц-два, максимум — квартал. Дальше никто не заглядывал.

— Хорошо — это девяностые. А в двухтысячные?

— Ситуация же не меняется в один день. Пока у руля оставались прежние люди — те, кто привык работать в авральном режиме, — все разговоры о далеком будущем носили абстрактный характер. Хорошо помню, как в 2000-м, когда я занялся проблемой, приходил к специалистам республиканского правительства и пытался поговорить о том, что лет через десять — пятнадцать завод остановится. Ответы были примерно такие: «Зайди через месяц, пока не до тебя, министр в командировке!» Заходил через месяц, мне примерно то же самое: «Протокол не подписан, звони во втором квартале». Думаю, вы не хуже меня знаете, как у нас, при желании, умеют «замыливать» любую проблему. Только после того, как поменялось несколько поколений чиновников — только после этого проблему стали обсуждать всерьез. Но и впоследствии, уже когда начались изыскательские работы, проблем все равно хватало.

Финансирование шло с перебоями, работы то и дело останавливались.

— Какие варианты прорабатывали?

— Сначала изучили вопрос, можно ли продолжать добывать сырье на нынешнем месторождении — Шах-Тау. Думали, что можно копать вглубь. Однако вскоре стало ясно, что это слишком рискованно. Дело в том, что всего в 30 метрах от месторождения протекает река Селеук, а чуть ниже она впадает в Белую. Поэтому углубляться ниже уровня воды опасно, возникает угроза затопления карьера и последующего попадания загрязненных вод в Белую.

— Насколько это опасно?

— Река будет практически уничтожена. Речь ведь идет не о двух-трех ведрах и даже не о цистерне-другой. Это будут десятки тысяч кубометров.

— Хорошо. С Шах-Тау понятно. Какие варианты изучались еще?

— Гора Куш-Тау. Два года — с 2006-го по 2008-й — вели на ней разведку. Выяснили — тамошний известняк в качестве сырья для содового производства не подходит. Много карбоната магния и мало карбоната кальция. Кроме этого изучали возможности Гумеровского, затем Альмухаметовского месторождений. Результат тот же. Два года назад занялись Каранским месторождением. Теперь знаем, что там подходящего сырья тоже нет.

— Кто проводил разведку на Каране? Можно ли доверять ее результатам?

— Полевые работы вела Уральская геолого-съемочная экспедиция. Это компания из Екатеринбурга, которая выиграла тендер. Они пробурили 16 скважин глубиной до 213 метров. Отобрали почти 700 проб. Дальше к работе подключились челябинцы — лаборатория Уральского научно-исследовательского института строительных материалов. Они и установили, что только 44 пробы (6,5 процента от общего объема) соответствуют показателям, делающим известняк пригодным для содового производства. При этом надо понимать, что те 6,5 процента, которые теоретически подходят для нужд завода, не сконцентрированы в одном месте, а тонкими слоями «размазаны» по всей площади месторождения. То есть, для промышленной разработки недоступны. Окончательно выводы геологов подтвердили специалисты Уральского горно-геологического университета, тоже екатеринбуржцы и очень компетентные специалисты.

— Каранское месторождение находится в 80 километрах от завода. Возить известняк на такое расстояние, конечно, дорого. Неужели ситуация с сырьем настолько критична, что «Сода» была готовы даже к этому?

— Ситуация действительно критична. Поэтому БСК (Башкирская содовая компания, — ред.) прорабатывает все возможные варианты. В случае с Караном, пока мы изучали, есть ли там сырье, параллельно просчитывалась логистика. В результате пришли к мнению, что готовы возить известняк оттуда — за десятки километров. Но, к сожалению, выяснилось, что возить оттуда нечего.

— На сколько лет хватит оставшегося сырья?

— На срок от трех до пяти лет. Но не делайте из этого вывода, что у нас есть три или пять лет на «подумать». Новое месторождение ведь за день потом не запустишь. Там только проектных и изыскательских работ — на несколько лет. А потом еще промышленную инфраструктуру создавать. Так что времени на размышления, на самом деле, не осталось.

Поэтому, когда кто-то хочет, чтобы мы продолжали «пробовать» все новые и новые варианты, в сегодняшних условиях это выглядит, мягко скажем, безответственно.

— На днях прозвучало предположение, что возможно сырье есть на Ташлинской площади.

— Если бы нам эту площадь предложили раньше — лет пять назад — то мы могли бы попробовать покопать и там, время для экспериментов еще было. А теперь его, повторюсь, нет.

Гарантированное сырье есть только в двух местах — на Юрактауском и Таратауском месторождениях. Все остальное — гипотезы, проверять которые уже некогда. Знаете, в конце 80-х был такой популярный анекдот: приходят к Горбачеву колхозники и говорят: «Михаил Сергеевич, у нас куры дохнут». Тот отвечает: «Это не проблема — нарисуйте в центре курятника большой красный треугольник». Те возвращаются спустя какое-то время: «Все равно, — говорят, — дохнут». Горбачев: «А теперь обведите этот треугольник синим».

Крестьяне еще спустя неделю: «Не помогает, Михаил Сергеевич, дохнут». Горбачев: «А теперь нужно в центре этого треугольника поставить жирный зеленый крестик». Спустя еще неделю крестьяне приходят: «Все, Михаил Сергеевич, все куры сдохли». Тот: «Ах как жаль! А у меня еще столько блестящих идей!..» Так вот, повторюсь: у нас, безусловно, есть большое количество людей с блестящими идеями. И хорошо бы все эти идеи изучить.

Но, к сожалению, «куры» уже почти все передохли: для двух заводов — содового и цементного — начался обратный отсчет. А заводы, мягко скажем, не маленькие. Содовый — крупнейший в стране, на него завязана вся отечественная промышленность, он же — самый главный плательщик дивидендов в республиканский бюджет, цементный завод — крупнейший в республике.

Другие химпредприятия Стерлитамака, кстати, тоже технологически связаны с «Содой» и им, в случае ее остановки, также не поздоровится. Я бы хотел, чтобы все теоретики с их замечательными идеями об этом помнили.

---

Ситуация действительно критична. Поэтому БСК (Башкирская содовая компания, — ред.) прорабатывает все возможные варианты.