И орден Мужества на груди

Для многих Чернобыль — это неутихающая боль на всю оставшуюся жизнь. Среди ликвидаторов последствий невиданной беды, случившейся 38 лет назад, было 106 учалинцев. Кроме того, в 1957 году 12 учалинцев подверглись воздействию радиации при аварии на производственном объединении «Маяк» в Челябинской области. Столько же в 1953-м проходили срочную военную службу во время испытаний ядерной бомбы на Семипалатинском полигоне.

Жизнь до и после…

Наш сегодняшний герой, кавалер ордена Мужества Нургали Мутагаров, родом из деревни Рысаево, где появился на свет в 1951 году. Отец — ветеран Великой Отечественной войны. В семье было девять детей. Он самый старший. После восьмого класса поступил в ГПТУ, отучился на плотника. Некоторое время проработал на Мелеузовском деревообрабатывающем комбинате, потом его призвали в армию, на Байконур. После возвращения работал водителем. Своего жилья не было, поэтому молодая семья Мутагаровых перебралась в Казахстан. Трудился на Карагайлинском горно-обогатительном комбинате, а в 1985 году вернулись на родину, и Нургали Шигабитдинович устроился на работу в «Уральские камни».

Обучился на камнетеса.

Казалось бы, жизнь вошла в свою колею, но в конце января 1987 года принесли повестку. Быстро прошел медкомиссию, и уже 1 февраля его отправили в Чернобыль.

— Отказаться? Мне это и в голову не приходило. Если воинский долг требует, как тут откажешься? — рассказывает он.

Наш герой пробыл на месте аварии с 23 февраля по 6 мая. Казалось бы, не так долго, но там ведь жизнь и смерть имели другие измерения. Абсолютно все решали не то что минуты, а секунды.

Разместили их недалеко от поселка Иванков в лесном массиве. Жили в палатке, где стояли двухъярусные кровати.

— Была зима, холодновато, и дневальному ночью все время приходилось топить буржуйку, чтобы не мерзли. Станция находилась примерно в 30 километрах от нас. Четвертый блок был уже под саркофагом. Я работал в основном на третьем блоке на крыше, где проводили дезактивацию. Первое время ходили там по хлипким доскам, страшно, можно было запросто сорваться. Убирали рубероидную кровлю, в контейнерах опускали ее вниз краном. Пыль сгребали обычными лопатами. Происходило это, как в сериале про Чернобыль: все находятся в убежище, один человек заходит, а ты бежишь ему на смену. Выскочил на крышу, полминуты или минуту максимум убираешь пыль и бежишь обратно, а тебе на смену несется другой. Чуть замешкаешься — получишь смертельную дозу. После того как прибрались на крыше, начали закрывать ее свинцовыми листами. И сами в тяжеленных свинцовых фартуках. Берем с напарником листы с двух сторон и мчимся вперед. А они тяжелые, больше десяти килограммов. Примерно через тридцать секунд нам кричат: «Бросайте!», и мы опрометью мчимся в бункер — туда радиация не проникает. Нас же сменяют другие товарищи, и так по кругу.

Постепенно закрыли всю крышу. Потом вели кладку между четвертым и третьим блоками, чтобы радиация не просачивалась. Выбор был: если человек категорически не хотел идти на крышу, его не заставляли. И некоторые туда не шли, а мыли стены в домах ближайших деревень. Я не захотел. Мужчина с тряпкой, когда товарищи в смертельной опасности — такая ситуация не для меня, — говорит наш герой.

Как оказалось, суммарная доза облучения ликвидаторов аварии не должна была превышать 22 рентгена. Набираешь — и свободен! 6 мая и ему сказали, что может возвращаться домой.

По ночам не хватало воздуха

— Конечно, эта командировка отразилась на его здоровье. Когда вернулся, на половине головы волос вообще не было. Один за другим начали выпадать зубы. Не болели, не портились, а просто выпадали. Быстро уставал, беспокоили головные боли, скакало давление. Дважды перенес операцию на сердце. Бывало, вернется с работы и прямо у порога упадет без сознания. Не раз лежал в госпиталях. Мой троюродный брат после Чернобыля прожил всего шесть месяцев, а вот супруг, слава Аллаху, дожил до почтенного возраста. Сам по себе он очень сильный человек, а еще спокойный и позитивный. Просто, стиснув зубы, постарался забыть про болячки — ведь надо было поднимать детей, — рассказывает супруга Рауза Курбановна. Нашему герою, как он сам признается, очень повезло с ней. Была надежным тылом. Всегда.

— Многих из моих друзей, с кем был там, уже нет в живых. Тогда даже не понимали, что такое радиация. Слышали, конечно, о ее воздействии на человека, но когда опасность невидима — ее трудно осознать… Конечно, нас обучали, требовали, чтобы выполняли все инструкции от и до. Нельзя было курить рядом с реактором, категорически запрещалось присаживаться на бетонные плиты, заходить за огороженную территорию. Но когда ты молод, тебе ничего не страшно, — рассказывает Мутагаров.

После Чернобыля он вернулся на родное предприятие, проработал там двадцать лет. В 50 вышел на пенсию. Построил большой дом. Решился, потому что в квартире ему по ночам не хватало воздуха, спал по три-четыре часа. А тут можно походить по двору.

Что уж скрывать, некоторые из чернобыльцев по возвращении домой просто сломались. Никому не нужные, брошенные один на один со своими проблемами, они не были готовы к тем испытаниям, что уготовила им судьба: болезни, неустроенность, безразличие властей. Некоторые пристрастились к алкоголю. Не нам их судить, не дай Бог никому пройти через такие невзгоды!

Сегодня в нашей стране вспоминают чернобыльскую катастрофу, а между тем на другом конце Земли японцы отметили 13-ю годовщину беды на атомной станции Фукусима. Сколько же человечеству потребуется уроков, чтобы осознать — даже мирный атом чреват смертельной угрозой. И зла не хватает на украинских нацистов, когда они обстреливают атомные электростанции.