Башкирский кумыс английского розлива

Демонстрация достижений других стран носила в основном этнографический характер. На этой выставке большой интерес вызывала делегация из далекой России. Многочисленные посетители с удивлением лицезрели мини-ферму, на которой готовили и предлагали кумыс, другие экзотические напитки и блюда.

О лечебных свойствах кумыса известно с незапамятных времен, но изготавливали хороший кумыс только там, где рос и служил кормом лошадям степной ковыль. В семидесятых годах прошлого века итальянцы, закупив башкирских лошадей, пробовали изготавливать кумыс, но его качество оставляло желать лучшего. В конце XIX века кумыс уже заслужил в мире репутацию надежного средства, способного если не лечить, то хотя бы замедлять развитие туберкулеза, называемого в народе чахоткой. Историк Булат Азнабаев отмечает, что в метрических книгах Уфы середины XIX века в качестве причины смерти в 80 процентах случаев указывалась чахотка.

К слову, идея привезти на выставку в Англию дойных кобылиц принадлежала шотландцу Джорджу Каррику, врачу по профессии. Известность к нему пришла еще до успешной реализации проекта кумысолечения в Оренбургской губернии.

Именно у Джорджа Каррика предпочитали лечиться Модест Мусоргский, Федор Достоевский и Иван Тургенев.

Примечательно, что из европейцев именно шотландцы и англичане были первыми, кто еще в середине XVIII века обратил внимание на лечебное действие кумыса. Шотландский врач Джон Грива утверждал, что кумыс может быть полезен при различных заболеваниях, сопровождающихся упадком сил. В конце 1870-х — начале 1880-х годов Каррик организовал недалеко от Оренбурга кумысолечебницу, которая первоначально размещалась в юртах. Однако перед тем как инвестировать свои средства в лечебницу, Каррик решил воспользоваться предстоящей выставкой здоровья в Лондоне для пропаганды кумысолечения в Европе. Все затраты на создание экспозиции он взял на себя.

А издержки на перевозку всего необходимого для выставки оказались очень значительными. Только для транспортировки своей экспозиции в Петербург ему пришлось арендовать шесть вагонов. Основное место занимал скот.

О путешествии в Англию Каррик подробно написал в журнале «Исторический вестник» (1896 г.). Он отмечает: «Выбрал из своего табуна 11 лучших киргизских (казахских) и башкирских кобылиц с жеребятами, купил у князя Михаила Долгорукова четырех на выбор с приплодом от чистокровных туркменских производителей; прикинул двух типичных жеребцов, одного мерина».

Некоторые затруднения у Каррика возникли с приобретением юрт. Как оказалось, спрос на них значительно превышал предложение. В конечном счете пришлось организовать собственное производство, нанять казахов и получить через две недели три новые юрты. Каррик непременно хотел изготавливать кумыс в больших кожаных сосудах, сделанных из цельной шкуры лошади, — саба. Однако башкиры к концу XIX века готовили кумыс «в чистых, высоких кадочках», и сабу пришлось искать у казахов.

Он решил представить в Лондоне три народа, имеющих, по его мнению, отношение к кочевому хозяйству: казахов, башкир и татар. Найти желающих было нелегко, ведь предстояло отправиться примерно на полгода в неизвестную страну. Ему с трудом удалось нанять «одного охотника, весьма симпатичного башкира с миловидной женой», старика-татарина и молодого казаха с женой и трехлетней дочкой. Доктор позаботился не только о снабжении своих подопечных продовольствием, но и предпринял немалые усилия для изготовления национальных костюмов, приобретения восточных ковров, одеял, подушек и сундуков.

В Кронштадте людей, скот и багаж погрузили на корабль и отправили в английский порт Гулль. В Лондоне кочевников из России уже ждали. Выставка была устроена в Южном Кенсингтоне, неподалеку от знаменитого Альберт-холла.

Экспозиции Каррика отвели обширное пространство и устроили стойла без крыши для пятнадцати кобылиц и мерина. Каррик пишет: «Юрты скоро были поставлены, и с покрытым кошмою полом, разноцветными подушками, бухарскими одеялами, блестевшими жестью сундуками имели очень уютный вид».

Кобылиц доили на глазах у публики пять раз в день. Так же готовили кумыс и сбивали масло. Если с питьем у людей Каррика все обстояло благополучно, то с питанием возникли определенные трудности. Российские мусульмане отказывались от мяса животного, зарезанного не по магометанскому обряду, а потому пришлось ограничить их пищу курами и рыбой.

Необычная выставка вызвала огромный интерес со стороны жителей Лондона. Им было в новинку все: юрты, люди из российской глубинки, их традиции, кумыс. Экспозиция Каррика вызвала благоприятные отзывы в местной прессе. Репортеры и интервьюеры являлись вначале чуть ли не каждый день. Многие художники, в особенности же ученицы из Кенсингтонской школы искусств, приходили писать и лепить кочевников, лошадей, жеребят, собак.

Каррик отмечает: «Две пожилые барышни желали написать красками портреты кочевников в их народных костюмах, но я им заметил, что, так как это противно ученью Магомета, то едва ли последует согласие. Недовольные художницы возразили, что я могу приказать и что они им за это заплатят. Я ответил, что если б даже и имел право, то не стал бы советовать людям нарушать их религиозные убеждения, но заметил, что чего нельзя сделать приказом, можно иногда добиться по-другому, и действительно, подаренный каждому из кочевников шелковый платок превратил упрямых фанатиков в послушных натурщиков и натурщиц».

В выходные дни кучер-англичанин возил гостей из России по городу, они посещали исторические места, ботанический сад, зоопарк. Башкиры и казахи жили очень мирно между собою. Вот что пишет Каррик: «Наши две кочевницы были столь миролюбивые создания, что в продолжение пятимесячного сожительства ухитрились ни разу не поссориться между собою».

Следует отметить, что устроители запретили всем, кроме российских кочевников, жить в пределах выставки. Как отмечает автор: «Правда, так дозволено было жить китайцам, но их запирали на ночь в занимаемом ими помещении и выпускали только утром. Эта мера была применена ввиду того, что выставленные предметы в витринах иногда перекочевывали в поместительные карманы сынов Небесной империи ночью. Я очень гордился тем, что это правило не применялось к моим приятелям кочевникам, и выставочное начальство, безусловно, верило в их честность».

Вообще, у казахов и башкир сложились очень хорошие отношения с местным населением. Башкир подружился с солдатом конной гвардии, у которого побывал в казарме, где его на славу угощали. Его главным образом поражал не столько рост лошадей-гигантов в сравнении с выносливыми конями его родных степей, а рост солдат.

Каррик явно не рассчитывал, что российские кочевники быстро адаптируются к западной культуре. Он с удивлением отмечает, что «за время работы выставки казашка и башкирка научились довольно сносно говорить по-английски. Это позволило им самостоятельно ходить по магазинам, где они торговались не хуже, чем на Меновом дворе в Оренбурге, и накупили порядочное количество разной дряни».

По окончании выставки Каррик распродал всю экспозицию, включая русскую избу, юрты и лошадей. Между покупателями была дочь королевы Виктории принцесса Беатриса. Она купила лучшую дойную кобылицу с жеребенком. Каррик отметил, что когда уводили кобылицу с жеребенком, женщины, их доившие, плакали.

Каррик очень тепло простился с кочевниками: «Прощание наше было трогательно и сердечно, не с пролитием слез, но и не с сухими глазами. Они благодарили за оказанные им ласки, сказали, что едут назад богатыми, крепко сжали протянутую им руку, поднесли к губам и поцеловали. До Оренбурга они доехали благополучно. Их там встретили земляки-кочевники парадно, увезли на тройках и всю зиму приглашали киргиза из аула в аул, а башкира из деревни в деревню, дабы узнать из достоверных уст, какие существуют далекие страны, хороший ли в них махай едят и хороший ли чай и кумыс пьют».

Впоследствии Каррик продолжал поддерживать хорошие отношения со своими товарищами по лондонской выставке: «Если кто из читателей интересуется дальнейшей судьбой кочевников, то могу сообщить ему следующее: башкир служит у меня до сих пор, приготовляя кумыс в кумысолечебном заведении; киргиз кочует в 20 верстах от Оренбурга, разбогател, торгует и пасет огромные стада одного оренбургского купца. Дочь его уже невеста. Мы всегда с ним встречаемся как старые друзья. Он и башкир всегда выражают готовность ехать со мной на выставку куда бы то ни было».

Таким образом, усилиями Джорджа Каррика и его команды удалось достойно представить Россию на международной выставке 1884 года, где изготовленный ими кумыс был удостоен золотой медали.