Плохой хороший человек

В жизни почти каждого журналиста хотя бы однажды встречается такое явление, как человек-правдоискатель. Можно даже нарисовать его схематичный портрет. Как правило, он старше сорока лет, с горящими глазами, быстрой скороговоркой (боится, что не все успеет рассказать!), имеющий много свободного времени, наделенный терпением и настойчивостью. Для правдоискателей не существует плохой погоды, чрезвычайных ситуаций и природных катаклизмов. Они преодолеют все! В моей жизни подобных людей было с десяток.

«Грусть-печаль»

Быть может, история очередного ходока по инстанциям так и осталась бы в архивах моей памяти, если бы… Но обо всем по порядку.

С Иваном Ивановичем Козловским (имя изменено) я познакомилась по телефону. В одном печатном издании прочитала жалостную статью недавно овдовевшего весьма пожилого человека, который сетовал на одиночество, отсутствие общения и вообще на грусть-печаль после смерти жены. Я пригласила Ивана Ивановича в группу пенсионеров, ведущих активный образ жизни, с посещением бассейна, лыжных и пеших прогулок. «Что вы, мне некогда!» — услышала в ответ. Далее последовал подробнейший рассказ о том, какие у моего телефонного знакомого «неблагодарные» дети. По его словам, сын тихо спивается где-то в местном общежитии, а дочь живет за границей и ведет себя не так, как хотелось бы отцу, требуя, чтобы он продал гараж и дачу.

Узнав, что я журналист, Иван Иванович пригласил к себе в гости и попросил написать о его горькой судьбе в газету. Передо мной предстал бодрый, подтянутый мужчина невысокого роста, эдакий живчик, с юношеским блеском в глазах. Я услышала подробнейший рассказ о детстве, юности Козловского, о том, как в 50-е годы он совмещал работу и учебу в вузе, как много уделял внимания общественной деятельности… Он вскользь упомянул о скончавшейся жене, с которой прожил более сорока лет. Далее последовали воспоминания о встречах с людьми, известными в Башкирии и даже за ее пределами. Я пыталась вставить уточняющие вопросы в низвергающийся на меня эмоциональный словесный поток, но быстро поняла, что ответной реакции не будет. Мой визави, словно споткнувшись, прерывал на мгновение монолог и тут же, как будто не замечая моего вопроса, опять продолжал изливать душу.

Общественник

Откровенно говоря, биография моего героя достаточно обычна для послевоенного времени. Иван Иванович — человек импульсивный, отзывчивый, внимательный к нуждам коллег. Но когда я спросила его о дочери и сыне, рассказчик слегка погрустнел и заявил: «Это жена их избаловала. Я работал. Мне некогда было». — «Позвольте, но все тогда работали! Вы сами сказали, что и ваша супруга тоже работала». — «У меня была большая общественная нагрузка».

Из дальнейшего разговора я поняла, что «общественная нагрузка» сводилась к участию в различных комиссиях, организации всевозможных мероприятий, к речам на юбилеях и похоронах, к выступлениям в самодеятельности (Козловский гордится тем, что до сих пор хорошо танцует и поет).

Казалось бы, при всей благополучной биографии (было время, когда Иван Иванович являлся депутатом Горсовета) и семейная жизнь должна развиваться в положительном русле, однако заботы вне дома волновали его больше. С трудом вспомнил, в какие кружки-секции ходили его дети, совершенно не знал, чем был заполнен их духовный мир. Впрочем, сам Козловский полагает, что для общего развития достаточно читать газеты.

Обнаружить какую-то изюминку в судьбе 80-летнего человека мне не удалось. Более того, становилось неловко, когда он гордо предъявлял мне листочки бумаги, на которых отмечал количество телефонных звонков с поздравлениями бывших коллег и знакомых с днем его рождения или какими-либо праздниками, подробно описывал полученные подарки.

Общаясь с огромным количеством людей, этот человек так и не научился пользоваться микроволновкой и сотовым телефоном, не говоря уже про компьютер. Не умеет (или не желает учиться) готовить простой обед. Его энергия, постоянное движение напоминают бессмысленную суету, а силы направлены только на удовлетворение собственных интересов и желаний.

Мы изредка перезванивались с Иваном Ивановичем. Он описывал вялотекущие отношения с детьми, пока не сразил новостью: в 80 с лишним лет он женился.

Официально зарегистрировал свои отношения в ЗАГСе, не забыв при этом полюбопытствовать у администратора, многие ли в таком возрасте женятся. Ответом был вполне удовлетворен: такого работники ЗАГСа не припомнили. Далее последовали многолюдные, шумные свадьбы в Уфе и в другом городе, где проживала невеста.

Наверное, можно было бы порадоваться за пожилого мужчину, но стало ясно: Козловский подписал себе приговор. Дочь и сын осознали, что отписанные им их матерью 60 процентов уфимской жилплощади останутся единственным наследством. Остальные 40 процентов, часть гаража и половина дачи «уплывают» в другую семью.

Младшее поколение обеих сторон активизировало свои действия. Пока Иван Иванович не освоил хотя бы сотовый телефон, ему приходится довольствоваться слухами или домыслами своих старых и новых родственников. Обе враждующие стороны обмениваются оскорблениями и угрозами, иски летят во все суды. Военные действия в разгаре.

«Все подкуплены?»

Очередной телефонный разговор с Козловским (я оказалась 58-й, кто поздравил его со Старым Новым годом) развивался по старому сюжету: жалобы на детей, на собственное здоровье и… продолжение судебных тяжб на новом уровне. Я предложила найти какой-то компромисс, дабы сохранить всем нервы, но в ответ получила неожиданное заявление: «Да вас моя дочь, наверное, подкупила! Нашла как-то подход?» У меня пропал дар речи.

Далее мой герой сообщил, что написал статью об этих сложных родственных отношениях, и уточнил: «Не трудно ли вам отредактировать и набрать текст на компьютере?

Могу даже документы, подтверждающие изложенные в статье факты, приложить. В своей борьбе за справедливость я пойду до конца». Я категорически отказалась.

В чем выражаются претензии обратившихся в суд, понять сложно. Обе стороны не хотят делить трехкомнатную квартиру, цена которой не меньше пяти миллионов рублей. И те и другие готовы за минимальную цену выкупить вторую половину, но никто не хочет ни в чем уступать.

Если учесть, что я знакома с Иваном Ивановичем почти пять лет и достаточно хорошо изучила его характер, охотно верю, что пойдет он до конца. То, что этот «конец» теперь уже 85-летний человек настырно приближает, понятно всем, кроме него самого. Никакие благоразумные советы он не слушает. Удивляется «наглости» своих детей, которых он, по большому счету, и не знает, ведь росли и формировались они как личности без участия отца. Впрочем, у Козловского вообще отсутствует культура диалога.

История печальная и, к сожалению, с предсказуемым финалом. Дело не только в решении суда. Страшно и больно наблюдать, как близкие, родные люди превращаются в эгоистов, а справедливостью они называют выгодные только для самих себя условия жизни.