Породнённые войной

Мечта Григория — найти своего спасителя, но он даже его фамилии не узнал. Из всех сведений только имя — Сережа из Перми. Мы записывали этот материал сначала в Лимане, а затем в Енакиево, куда эвакуировали всех пациентов из оставленного города. История вызвала широкий резонанс, Сергея нашли. Он чудом уцелел под Лиманом, дважды был в окружении, получил ранение.

Они встретились в Москве — Григорий из Щурово и Сережа из Перми, судьбы которых соединила война. Договорились непременно встретиться после победы в освобожденном Щурово, чтобы порыбачить на знаменитых Голубых озерах, а затем сварить ушицу на костре и обязательно выпить чарочку. Обещали и меня позвать.

Был «Беда», стал «Победа»

Военнослужащий с лейкозом продолжает защищать Донбасс в одном из подразделений ЛНР. Парень потряс меня до глубины души. До сих пор перед глазами его лицо — какое-то абсолютно белое… Будем помогать ему, список медикаментов уже передала волонтеру, обещал помочь.

— Мой опыт нужен тут, и я буду в строю, несмотря на диагноз. Заднюю включать не собираюсь. Согласовываю сроки лечения с командованием и продолжаю служить, — рассказывает военнослужащий.

Верит, что не зря сменил позывной: был «Беда», стал «Победа». Личной победой для него станет выздоровление, впереди парня ждет пересадка костного мозга, а самой главной победой станет мир на российской территории.

Мы планируем снова ехать к парням. В этот раз привезли рации, термобелье... Они составили список необходимого снаряжения. А кроме прочего, нужны медикаменты. Конечно, лечиться нужно не в строю. Но бывает всякое, и лучше пусть у них будет адекватный запас препаратов. Победу нашу мы обязаны спасти, это даже не обсуждается.

Хлебосол и барыги

— Идем с ребятами по селу, видим — дедушка сидит на завалинке, греется на солнышке. Спрашиваем: «Дедушка, а вы не подскажете, у кого мы могли бы остановиться?» А он говорит: «Почему не у меня? Чем вам моя хата не нравится?» Это надо же! Обиделся, что мы мимо хотели пройти. А старик оказался интересным, еще ту войну помнит. Нас так гостеприимно принимал у себя, как внуков родных, — рассказал мне один из бойцов о том, как их встречали в донбасском селе.

И в этот же вечер мне рассказали, как с наших ребят берут за постой в той же Каховке. Переночевать — тысяча рублей, душ — 500 рублей, стирка — 500 рублей. Ну, курортники — те вообще привыкли стричь деньги, свое не упустят. Но расценочки даже для курортных барыг дикие.

Вода про запас

Дончане, пережившие водную блокаду, уже никогда не смогут относиться спокойно к воде. Она становится такой же ценностью, как хлеб для блокадников Ленинграда.

У людей настоящий страх остаться без воды. Сегодня открылись пункты выдачи питьевой воды в Донецке — и сразу ажиотаж. И дело не в том, что воду дают бесплатно, а в том, что народ боится — завтра воды может совсем не стать.

Воздух Донбасса

Мне было плохо в Москве. Хорошо с мужем и ребенком, но плохо в Москве. И дело тут не в Москве, в этот раз она как раз была вполне уютна и приветлива. Мне будет плохо везде, кроме Донецка. Чтобы дышать, мне нужен Донбасс.

Спрашиваю у подруги, которая вместе с ребенком выехала в эвакуацию еще год назад, как настроение. Живут в одном из самых уютных городков России, жилье им выделили хорошее — отдельную квартиру с хорошим ремонтом, власти им помогают регулярно, ребенок в школу ходит, экскурсии, поездки, спектакли — все бесплатно. Так вот, она воет, так хочет в Донецк.

Я, когда открыла дверь в свою квартиру, просто ликование испытала. Я дома! Пусть под обстрелом, пусть без воды, пусть без елок. Да, вот так. Психи мы, неисправимые. А может, это провинциальность моя, или вот так старость подкрадывается, не знаю. Но знаю, что не готова уступить это теплое, как котенок, чувство тихой радости ни за какие коврижки. А родные наши когда-нибудь вернутся.

Побывали сегодня в братском Луганске у ребят наших военных. Привезли гумпомощь. Гляньте-ка, что мне подарили! Торжественная клятва советского пионера. Я ведь так и осталась пионером… Когда пришла пора вступать в комсомол, страну развалили, детские организации упразднили, а сами комсомольские вожаки вскоре стали челноками и торгашами на рынке. Кто знал, что пройдет 30 лет, и все это станет снова для нас свято. А когда-то выходили из школы и стыдливо прятали галстуки в портфели.

Фото автора.